В коридоре меня догнала Тэйса Дельвиг. Она, как и я, была из благородного, но обедневшего рода. И как мне, отсутствие приданого не оставляло ей никакой надежды на выгодную партию, так что мы быстро нашли общий язык, подружились и поддерживали тёплые, доверительные отношения. Впрочем, не настолько доверительные, чтобы я поведала ей свой главный секрет.
— Не слушай их, Джайнис. Ты обязательно встретишь свою любовь и выйдешь замуж! — сказала Тэйса с такой горячей уверенностью, что я невольно присмотрелась к ней повнимательнее.
Подруга уже несколько дней бродила по академии с подозрительно мечтательным видом, как героини её любимых романтических книжек, которыми Бредвигс незаслуженно попрекал меня.
— Говорила я тебе, не читай эти глупые романчики про вечную любовь. В жизни сказок не бывает, — фактически повторила я его слова.
Разумеется, в нашей библиотеке подобной литературы не имелось, поскольку порядочным девицам такое читать не полагалось. Книги проносили тайком и передавали друг другу под большим секретом.
— Это не сказки. Настоящая любовь действительно побеждает любые испытания и предрассудки! — твёрдо повторила Тэйса. — Я это теперь точно знаю.
— А подробнее можно? — уточнила я настороженно. С её безграничной наивностью ничего не стоит стать жертвой чьих-нибудь грязных интриг. Например, того же Рида Тротвуса, с которого она на балу практически не сводила глаз.
Но Тейса, загадочно улыбнувшись, ободряюще погладила меня по плечу и вернулась в гостиную. Что ж, бежать за ней и настаивать нет смысла. Всё равно подруга не способна долго держать секреты в себе, так что скоро сама их расскажет.
Мои мысли вскоре перескочили на Бредвигса, отозвавшись в груди глухой болью. Чтобы их заглушить, я прогулялась по оранжерее, расположенной на первом этаже, а возвращаясь в гостиную, услышала в одном из пустующих коридоров странный шум, громкий женский вскрик, глухой звук падения и эхо быстро удаляющихся шагов. Заинтригованная, я подошла ближе, а выглянув в открытое окно, испуганно замерла на месте. Там внизу на цветочной клумбе распласталась светловолосая девушка в форме академии. Она лежала лицом вниз, так что узнать пострадавшую не представлялось возможным.
Вскоре её заметила не только я. К девушке спешили женщины из обслуживающего персонала учреждения. Одна из них, подбежав ближе, вдруг заголосила: «Убили!», а потом подняла голову и уставилась на меня. Я отмерла и инстинктивно отступила в тень. Как это убили? Да в нашей академии отродясь ничего серьёзнее склок и девичьих истерик не случалось!
С другой стороны, если вспомнить всё, что я только что слышала, получалось, служанка права — в академии произошло убийство! Осознав это, я бросилась вниз, мысленно гадая, кто же сейчас лежит там, в цветах?!
Это была Нильда! К счастью, живая, но в тяжёлом состоянии. Её отправили в королевский госпиталь, а в академию тем же вечером с проверкой прибыл каратель из отдела дознания. И поскольку меня видели в том злополучном окне фактически сразу после падения Нильды, на малоприятную беседу, естественно, вызвали первой. Да ещё и в кабинет директрисы. Правда, самой эйры Доринг там не оказалось. Зато обнаружился профессор Бредвигс собственной персоной, а рядом с ним за столом сидел худощавый русоволосый незнакомец лет пятидесяти в серой форме карателей.
Бредвигс ободряюще мне кивнул и жестом пригласил присесть напротив. Ах, да, он же у нас в академии вроде как ещё и за безопасность отвечает. Наверное, поэтому сейчас здесь.
От цепкого пронзительного взгляда карих глаз карателя стало неуютно, но скрывать и бояться мне было нечего, так что, стараясь держаться уверенно, я подошла и опустилась в одно из кресел.
— Джайнис Биргем, — констатировал тот, заглянув в лежащий перед ним листок с какими-то пометками и растянув губы в вежливой улыбке. — Расскажите, что вы делали возле окна на четвёртом этаже, когда оттуда выпала эйра Нильда Ридвис?
Мне очень не понравилась постановка вопроса. Провокация какая-то.
— Я просто возвращалась в общую гостиную, услышала шум и подошла, — ответила осторожно, не зная, чего ожидать от собеседника. — А там Нильда уже внизу… лежит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Какого рода шум? — вежливо поинтересовался собеседник, не проявляя, впрочем, никаких признаков интереса.
— Эм… не могу объяснить, но было понятно, что там кто-то есть. Потом был звук падения и чьи-то шаги.
— Но вы никого не видели?
— Нет.
— Зато вас видели в том окне буквально через минуту после её после падения, — заявил вдруг каратель нечто совершенно возмутительное. Это что за намёки?!
Но прежде чем я успела отреагировать, вмешался Бредвигс, строго возразив:
— Эйр Файрис, я думал вы здесь для того, чтобы побеседовать с нашими воспитанницами, а не делать преждевременные и необоснованные выводы.
— Разумеется, просто девушка подозрительно вовремя оказалась на месте преступления или… несчастного случая, — сухо улыбнулся каратель.
— Конкретно у этой девушки большой талант оказываться не в том месте и не в то время, — не упустил случая съязвить в мой адрес профессор травологии и зельеварения.
— Вы же говорили, что у меня нет никаких талантов, — напомнила машинально его недавние обидные слова.
— Это не тот талант, которым стоит гордиться, Биргем, — укоризненно заметил Бредвигс. — Пока что он вам приносит одни неприятности.
— А что значит, или на месте несчастного случая? — зацепилась я за последнюю фразу представителя дознания. — Разве есть какие-то сомнения в том, что Нильду столкнули?
Нет, подоконник там, конечно, расположен довольно низко, но Нильда и раньше часто сидела на нём с книгой, как и этим вечером, судя по учебнику, который валялся на клумбе. За три года что-то ни разу не упала, а тут вдруг ни с того, ни сего… Чушь!
— Доказательств обратного у нас пока тоже нет, вы ведь никого не видели, или, может быть, хотите в чём-то сознаться? — приторно-вежливая улыбка Файриса была фальшивой и весьма неприятной.
— В чём? Намекаете, что это я сама Нильду вытолкнула? Глупость, какая! Да зачем мне её убивать?! — возмутилась я.
— Зачем же сразу убивать? Возможно, это был просто порыв, продиктованный, например, завистью, — продолжая улыбаться, предположил каратель.
— Эйр Файрис, достаточно! — холодно предостерёг Бредвигс. — Биргем, не отвечайте.
Увы, не отвечать на несправедливое обвинение, как и следовать исключительно доводам рассудка — не в моём характере, так что от ответа я всё же не удержалась.
— Если вы меня в чём-то подозреваете, могу хоть сейчас пройти просмотр воспоминаний! — заявила уверенно. — Но тот, кто покушался на Нильду, действовал целенаправленно, порыв тут не при чём. Когда увидела её там, на клумбе, обратила внимание, что на Нильде нет защитного амулета, который она никогда не снимала. Зато на шее осталась тонкая красная полоска, словно его резко сорвали. Явно специально. Ведь если бы амулет был на ней…
— Девушка бы не пострадала, — подытожил каратель, задумчиво меня разглядывая. — А вы уверены, что он точно был?
— Конечно, я видела амулет на ней вечером в общей гостиной. Ой! — Я даже рот ладонью прикрыла, испуганная внезапно мелькнувшей мыслью. — Послушайте, если Нильду пытались убить, ей всё ещё угрожает опасность! Ведь убийца может повторить попытку. Вы же выставили охрану там, куда её отвезли?
— Однако, откуда у вас такие идеи? — с весёлым изумлением поинтересовался Файрис. — Не знал, что в женской академии учат тонкостям сыска.
— Не учат, мой отец был дознавателем, — пояснила, смущаясь под пристальным взглядом Бредвигса.
На этом общение с представителем закона завершилось. Профессор вывел меня в коридор, намереваясь теперь позвать для беседы подругу Нильды — Биладу.
Глава 3
Впервые после того случая оказавшись с ним наедине, я не чувствовала привычной неловкости, поглощённая мыслями о пострадавшей однокурснице. На душе отчего-то было тревожно, а тут ещё воспоминания о папе нахлынули, точнее о его работе.
