Конечно, я читал и читал немало. В основном это были приключения и фантастика. Благодаря нашей соседке, Полине Борисовне Тилес, я имел доступ к замечательным журналам дореволюционного времени и двадцатых годов: “Вокруг Света”, “Задушевное Слово” и “Всемирный Следопыт”. Я до сих пор не могу забыть того удивительного ощущения погружения в приключения и в совсем недавно прошедшую эпоху, которую источали эти журналы. Вообще с книгами в то время было тяжело. Достать книгу Жюль Верна, Майн Рида, Вальтер Скотта, Дюма — даже только почитать — было большое счастье. Поэтому я часто бывал в читальном зале нашей районной детской библиотеки “Ленинские Внучата”.
Здесь мне хотелось бы рассказать о несколько забавной процедуре посещения этой библиотеки. Так сложилось, что мы с моим товарищем, Сеней Фиранером, учились в одном классе, жили в одном дворе и читали в одно и то же время одни и те же книги. В читальном зале интересные книги были, как правило, в одном экземпляре. И вот после школы, после обеда, после выполнения домашних заданий мы часто заходили друг за другом и шли в библиотеку. Библиотека располагалась не очень далеко от нашего дома, даже по ростовским масштабам. Мы шли спокойно до какого-то момента, пока тот, у которого первым сдавали нервы, не начинал бежать. И тут начиналось соревнование в скорости. Что получал победитель — это ясно, книгу. А проигравший анализировал причину своего поражения и решал, какую избрать тактику в следующий раз.
Мне хотелось бы коротко рассказать о нашем дворе и о моем дворовом окружении. Двор наш был небольшой, внутри одноэтажных домов подчас имелись подвальные помещения, в которых тоже жили люди. Более или менее приличных квартир имелось всего несколько. Остальные “жилые” помещения представляли собой комнаты без всяких удобств. Во дворе был водопроводный кран и общественная уборная. Однако благодаря воле и настойчивости бывшей владелицы всех строений, Марии Александровны, двор имел очень живописный вид. Около каждой веранды или входа в каждую квартиру росли не только цветы, но и растения для стола, такие, например, как помидоры, огурцы, подсолнух и даже картошка. Большинство стен и веранд были увиты повителью. Двор был чистым и приятным.
Но, главное, мальчишек и девчонок с относительно небольшим разбросом возрастов насчитывалось больше двадцати.
Мне хочется упомянуть о них хотя бы петитом. Пройдусь вокруг двора и начну с Фиранеров. Нина и Сеня Фиранеры. Нина была старше Сени на пять лет. Она была подругой, может быть, не самой близкой, моей сестры Инны. Сейчас она еще достаточно бодра и продолжает жить со своим сыном в Ростове. Хорошо помню их родителей Марию Семеновну и Соломона Владимировича. Соломон Владимирович носил пенсне и очень оригинально держал ноги при ходьбе — носки врозь. Сеня “русифицировался” и в дальнейшем вместо Семена Соломоновича стал Семеном Семеновичем. Мария Семеновна была очень мягкой и доброй женщиной. Однажды, когда, как обычно, я забежал за Сеней, чтобы вместе идти в школу, она мне сказала: “А ты знаешь, Юра, мне приснилось, что твои волосы наконец-то улеглись”. У меня волосы были тогда чрезмерно густые, жесткие и торчали в разные стороны. Глядя теперь на свою лысую голову, обрамленную серебристым пушком, я с сожалением в который раз убеждаюсь, что сон Марии Семеновны был пророческим. С Сеней нас жизнь связывала более 70 лет, об этом - в следующих главах. Умер Сеня в 1998 году.
Инна Туркина. Очень спокойная, доброжелательная девочка. Такими же были и ее родители. Ее отец, дядя Миша, часто составлял нам компанию для игры в преферанс во время моих приездов в Ростов на каникулы. У Инны не сложилась личная жизнь, а была она неглупой женщиной и добилась в науке некоторых успехов — стала кандидатом наук. Умерла очень рано, в возрасте чуть больше 50 лет.
Ася Шуер и Маня Домбровская. Сводные сестры по матери.
Ася была примерно моего возраста, Маня значительно старше. Девушкой и молодой женщиной Маня была очень симпатичной, но родила дочку без мужа. Это произошло одновременно с рождением Юли, дочки моей двоюродной сестры Фани. Так получилось, что Маня стала кормилицей Юли. Вся семья в конце сороковых переехала в Ленинград, где работал муж Аси, подполковник, преподаватель какой-то военно-политической академии. Я иногда бывал у них.
Лиля Лисицкая. Главной ее особенностью было то, что она училась в какой-то балетной школе. Ну и конечно, фигура у нее была соответствующая. Почему-то считалось, что я ухаживаю за ней. Из-за этого случилось запомнившееся мне столкновение. Я спускался на коньках по Газетному переулку, когда неожиданно на моей трассе появился мой соперник, и я что-то почувствовал. Ни секунды не раздумывая, я двинул ему кулаком в лицо.
Он упал, а я едва устоял на коньках. Вокруг сразу же собралась толпа ребят, настроенных явно против меня. Но откуда-то появился известный в нашем районе “урка”. Он неожиданно стал на мою сторону, и этого оказалось достаточным, конфликт был исчерпан.
Три сестры Фирсовы: Люба была чуть старше меня и своих сестер, Мили и Вали. Жили они с матерью, которая торговала на базаре. Ничего особого я бы о них не написал, обычные девочки того времени. Однако у нас с семьей Фирсовых был конфликт, судебный конфликт. Во время нашей эвакуации они захватили нашу квартиру, а когда мама с Инной вернулись в Ростов, отказались ее освободить. Суд был справедливый, и нам квартиру вернули. Запомнился один эпизод “внесудебного” разбирательства. Фаня, моя двоюродная сестра, ей тогда был 21 год, зашла во двор, подбоченилась и покрыла Фирсовых таким отборнейшим матом, от которого получили огромное удовольствие не только она сама, но и все при сем присутствовавшие.
Виктор Сысоев. Семья Сысоевых появилась в нашем дворе в середине 30-х. Виктор учился в одном классе с Инной. С самого начала войны Виктор был мобилизован, а в конце войны со слов его матери, тети Усти, он исчез. Появился он через несколько лет после войны - возможно, был в лагере. Эту тему он ни с кем не обсуждал. Стал мрачным, неразговорчивым. Со своей одноклассницей, Инной, при встрече даже не здоровался. С матерью поступил очень жестоко или глупо. У нее случился сердечный приступ, а он, это видели соседи, пешком, не вызывая скорую и не взяв такси, повел ее в больницу, где она сразу же скончалась.
Витя Орлов. Был достаточно занудливым мальчишкой. Окна комнаты его приемных родителей выходили на балкон нашей квартиры. Отец был бондарь, и мы, ребята, могли часами наблюдать за его умелой работой, в результате которой появлялась новенькая бочка. Однажды на работе ему прорубили голову топором, он остался жив, но только было страшно смотреть на огромную яму у него на голове. О причине покушения во дворе не знали. После войны семья Орловых в нашем дворе уже не жила.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
