Но в этот раз он решил твердо: «С Есениным буду играть по-крупному. Не отнести ли его в «Огонек»? Чем черт не шутит?»
Подхватив портфельчик, набросив модный шарф, погожим осенним деньком 1975 года Феликс помчался в известное в Москве здание возле Савеловского вокзала. Здесь, в издательстве «Правда», и находилась редакция популярного журнала. Отделом литературы «Огонька» руководил Владимир Енишерлов, литературовед, знаток творчества Александра Блока, приветливый, интеллигентный молодой человек.
– Мне нравится, – одобрительно сказал Енишерлов, познакомившись со статьей и с ее автором. – Увлекательно… Попробуем опубликовать. Кстати, будет еще что-то интересное по тематике отдела, сразу несите к нам, – Владимир Петрович протянул руку.
– Обязательно, – ответил на рукопожатие гость и, окрыленный, выскочил из редакции.
Через несколько дней Феликс возник на пороге «Огонька» с новой статьей…
А вскоре энергичного журналиста пригласили на особый разговор.
– Есть возможность оформиться к нам внештатником, – объявил Енишерлов. – И «корочку» с автографом Анатолия Владимировича Софронова получите.
– Корочку? – распахнул глаза Феликс и на секунду замер. – Спасибо, Владимир Петрович, почту за честь.
Удостоверение корреспондента «Огонька» не просто подтверждало статус его обладателя, оно служило настоящим волшебным «сим-сим, откройся!» в мир дверей, недоступных простым смертным.
– Мила, посмотри, что у меня есть! – задыхаясь от восторга, предъявил он трофей юной супруге. – Давай бокалы!
На стол выгрузились бутылочка шампанского «Советское», добытого в знаменитом «Елисеевском», и кусок голландского сыра.
– Поздравляю! – искренне порадовалась жена. – Ты молодец!
– Ну, я же говорил, что буду в «Огоньке»! – глаза его сверкали. – Добавим журналу огонька!
Феликс погладил красную кожу удостоверения. Что-то давно забытое всколыхнулось в памяти…
Где растет Фикус-Филюс?
… Осень 1947 года. Задворки села Головино Покровского района Владимирской области. Диверсант привычным движением чиркнул спичкой. Сухое колхозное сено мгновенно занялось. Огонь жадно поглощал траву, подбираясь снизу к нездешней работы красным сапожкам. Поджигатель неожиданно испугался пламени, такого яркого в закатных сумерках, и бросился на стог, вырывая руками горящие клоки сена и яростно затаптывая их в землю. Борьба была неравной. Измученный и грязный, он изо всех сил понесся к скромному бревенчатому домишке, где можно было отсидеться до поры. В эту минуту он не жаждал ни признания, ни славы. Спустя 11 лет диверсант по фамилии Партош получит советский паспорт, где в графах «Фамилия, имя, отчество» будет стоять: Медведев Феликс Николаевич.
Русская национальная забава, известная в народе как «подпустить красного петуха», пришлась по сердцу мальчугану с большими хитрыми глазами, длинными ресницами и ангельской улыбкой.
Он не хотел никому навредить, просто необъяснимым образом его привлекала стихия огня – хищное зарево, пожирающее и очищающее одновременно. Феликс не станет пироманом, но неукротимая огненная стихия пройдет через всю его судьбу, начиная с первого дня жизни.
Он родился ранним утром 22 июня 1941 года. Уже полчаса фашисты бомбили наши города: над огромной страной, его родиной, вспыхнул самый страшный пожар – Великая Отечественная война.
Юный красавец венгр Банды приехал в Москву в 1923 году вместе со своим отцом, врачом по образованию, поэтом по призванию и революционером по велению сердца Золтаном Партошем. Вынужденная эмиграция семьи Партошей связана с разгромом венгерской социалистической революции в 1919 году, в которой глава семьи принимал активное участие. Москва стала европейским беженцам вторым домом.
…Молодой человек, сменивший непривычное для русского уха имя Банды на понятное Андрей, неспешно прогуливался по Арбату, разглядывая витрины самой знаковой улицы Москвы, и вдруг остолбенел: навстречу ему уверенной походкой шла миниатюрная, ясноглазая девушка. Густые волосы, уложенные в красивую прическу, отливали теплым каштановым блеском, скромное, но хорошо сшитое платье мягко облегало девичий стан. «Итак, она звалась Татьяной»… Татьяна была родом из села Головино Владимирской области, в Москве жила с отцом. Иван Ахапкин прибыл в столицу на отхожий плотницкий промысел и взял с собой дочь, чтобы та имела возможность учиться в московской школе. Это было мудрое решение: Татьяна, прилежная ученица, полюбила книги, а, окончив в Москве школу, обучилась печатать на пишущей машинке. Но главное, Татьяна была весьма привлекательна, что притягивало к ней молодых и не очень молодых поклонников.
Годы спустя она поведает подрастающему сыну Феликсу любопытную историю о том, что ей, Танюше Ахапкиной, поэт-песенник Михаил Исаковский, посещавший Центральный телеграф на Тверской, где девушка работала после окончания школы, обещал посвятить стихотворение «Танюша». Позже она узнает знакомые строчки в знаменитой на весь мир песне «Катюша».
Татьяна Ахапкина. Такую красивую русскую девушку встретил знойный мадьяр Банды Партош на Арбате в начале 40-го года прошлого века
Татьяну нельзя было назвать кроткой. Однажды она безоговорочно оставила своего поклонника-американца, когда тот попытался позаботиться о возлюбленной – в преддверии московских холодов решил купить ей пальто. Едва осознав намерения заокеанского ухажера, Татьяна густо покраснела и пулей вылетела из магазина. Больше у незадачливого поклонника не было ни малейшего шанса. Гордость всегда будет главной чертой ее характера. Именно в такую девушку и влюбился с первого взгляда молодой мадьяр.
Чернобровому красавцу с породистым орлиным профилем пришлось подключить все свое жгучее обаяние, чтобы увлечь Татьяну. Этот гипнотический шарм, смягченный русской деликатностью, много лет спустя станет в профессии их сына заветным золотым ключиком, открывающим сердца и души. Влюбленные не стали тянуть с женитьбой, и вскоре, в роддоме имени Надежды Крупской, что недалеко от Белорусского вокзала, на свет появился симпатичный «принц-полукровка» – главный герой нашего повествования. Андрей назвал своего первенца Феликсом. Имел ли он в виду железного Феликса или просто хотел, чтобы сын носил «счастливое» имя, а именно так оно и переводится с греческого языка, – осталось тайной, но очевидно, что ребенок с таким именем и рожденный в такой день был обречен на необычную судьбу. Едва став отцом, Андрей Партош ушел на фронт. Ведь сын его родился 22 июня 1941 года.
Молодую невестку с внуком забрала к себе семья деда Золтана, в квартиру 4 дома № 10 по Тверской-Ямской. Когда в Москве объявляли воздушную тревогу, мама, завернув малыша в одеялко, бежала вместе со всеми на станцию метро «Маяковская». Феликс признается: «Когда по телевизору (теперь все реже и реже) показывают знаменитые кадры кинохроники, запечатлевшие спасавшихся от немецких бомб москвичей именно на этой станции, я волей-неволей в каждой молодой красивой женщине с ребенком на руках вижу свою мать».
После войны мама осталась работать в Москве, а маленького Феликса отвезла на воспитание бабушке – Марии Ивановне, простой владимирской крестьянке, не знавшей грамоты и ставившей вместо подписи в ведомостях за трудодни отпечаток большого пальца. Бабушке непросто было справляться с «импортным» внуком, способным с младых ногтей выказывать мадьярский нрав. Феликс врастает в сельский быт, познает деревенское просторечие, щедро пересыпанное острым словцом, на которое Мария Ивановна большая мастерица. Мама приезжает из Москвы с гостинцами и письмами от отца.
Шли годы. Черноволосый мальчишка Феликс Партош растет экзотическим цветком среди картофельно-капустной рассады. Не похожий на простых деревенских пацанов ни внешностью, ни привычками, он выглядит явным инородцем. Не зная такой национальности, как венгр, сельская ребятня кликала мальчика «куреем», так звучало на владимирско-деревенский манер слово «еврей» (кем же еще может быть явно не славянского вида малец?). Родную бабушку ставит в тупик имя ее удивительного внука. Вместо непроизносимого для нее «Феликс» она называет его то «Филюс», то «Фикус».
«По родству бродяжьей души…»
Заботливый папа передавал для сына заграничные вещи и подарки, которые в трудное послевоенное время казались настоящим чудом. Красные кожаные сапожки, безнадежно испорченные во время «диверсионной операции», тоже были папиным подарком. Феликс, уже тогда любивший «пофорсить», страшно переживал по поводу их безвременной кончины. Фурор среди мальчишек произвела не виданная доселе забавная игрушка – прыгающий цыпленок. Сохранилось несколько красивых рождественских открыток от отца: «Моему дорогому сыну Феликсу! Никогда не забывай папу, папа тебя очень любит. Я тебе посылаю игрушки, конфеты и печенье. Играй, кушай на здоровье… Твой папа. Крепко и крепко тебя целую. Будапешт, 23 декабря 1946 года».
