Она спокойно и старательно решала пример у доски и взяла верх над ним, а он своим криком и самонадеянностью добился лишь того, что его осмеяли. Он покажет им всем — и старику, и Насте, и учительнице, — что они ничего не стоят рядом с ним, а он волен распоряжаться всем миром.
Вот какие мучения испытывал Серж, стоя за углом. Свет ему был не мил. Наступал вечер, а он всё стоял. Когда он наконец вышел на улицу, то увидел на тротуаре своего одноклассника — белобрысого Мишку. Этот Мишка очень обрадовался, что столкнулся с Сержем. Широко растянув в улыбке рот, он сказал:
— Я думал, что ты домой убежал, а ты тут был. Что ты так долго тут делал?
— А ты что, меня видел?
— Конечно, видел. Я вон там шёл, когда этот старик тряс тебя за шиворот.
И Мишка хлестнул по голенищу скрученным в несколько раз телефонным шнуром.
— Где ты этот шнур взял? — хриплым голосом спросил Серж, только бы перевести разговор на что-нибудь другое. Совсем уж последнее дело, если его позор видели люди на улице.
— Этот старик снова тут ходит, — продолжал белобрысый Мишка. — Только что он в том переулке яблоки покупал…
— Отрежь мне половину шнура.
— Хитренький. А что ты мне за это дашь?
Никакой шнур Сержу не был нужен. Он говорил что попало. Не торопясь они шли по тротуару. Сержу было не по себе. Он знал, что назавтра Мишка по всей школе разнесёт, как его на улице трясли за шиворот. Да если бы только трясли! Это было бы ещё полбеды. Но Мишка не такой парень, чтобы сказать, как оно было на самом деле. Он десять коробов наплетёт того, чего вовсе и не было. Он будет сочинять, как этот старик драл его за уши, таскал за волосы. И рассказывать будет с ужасным хохотом, а глядя на него, и все начнут хохотать. Такого позора и унижения Серж не вынесет.
Они дошли уже до самого железнодорожного переезда.
— Вот он! — крикнул белобрысый Мишка.
Серж оглянулся. Шагах в трёхстах от себя, в свете уличной лампочки, он увидел высокого старика. Тот потихоньку шёл и ел яблоко.
— Пойдём быстрее, чтобы он нас не догнал, — проговорил Серж.
— Так сверни в сторону, если ты его боишься, — насмешливо сказал Мишка и захохотал.
Сержа будто кипятком ошпарили. Он дёрнул Мишку за руку и шепнул ему:
— Я знаю, где он живёт. Идем, ты только мне кусок этого шнура дашь.
Серж уже знал, что ему делать. Мишка завтра будет рассказывать о нём как о герое, храбреце, а не как о трусе, которого трясли за шиворот. Хоть и жалко было белобрысому Мишке шнура и он не знал, что собирается предпринять Серж, но охотно пошёл со своим дружком, чувствуя, что впереди его ожидает что-то интересное.
— Что ты собираешься делать? — спросил Мишка.
— Я перегорожу шнуром вход в подъезд, чтобы он упал, — объяснил Серж. — Ты оторвёшь мне кусок шнура.
Когда они дошли до знакомого Сержу дома, Мишка сам взялся за дело. Из трухлявой доски в заборе вытащил гвоздь и вбил его в косяк всегда распахнутых дверей. Потом куском ржавой жести перепилил шнур. Серж вырвал шнур из Мишкиных рук: ему хотелось действовать самому, а иначе это будет Мишкино геройство, а не его. Он привязал за гвоздь один конец шнура, а другой Мишка протянул за угол дома. Вдвоём они притаились там. Шнур лежал на земле, и всякий, кто шёл в подъезд или из подъезда, или наступал на него, или переступал. Чаще всего переступали, потому что при входе в подъезд стояла вода от недавних дождей. Лужа была неглубокая, но каждый старался обойти её бочком, вдоль стены. Минут десять Серж с белобрысым Мишкой ждали за углом, съёжившись, как щенки, и наконец увидели, что старик возвращается со своей прогулки. Он подошёл к распахнутым входным дверям, глянул на тёмное окно и прогудел самому себе под нос:
— В окне темно, малышка где-то заигралась. Что-то долго её нет…
И шагнул через лужу в подъезд, но в это мгновение Серж с Мишкой натянули шнур. Человек зацепился за шнур и растянулся у самой двери, прямо в луже. Пока он поднимался, прошло, может, минуты две, и в это время Серж, который не мог сдержать своей радости, захохотал. Старик встал на ноги, а Серж, забыв обо всём, продолжал хохотать, а потом, следом за Мишкой, бросился бежать. Но в этот момент из-за угла в переулок повернул автомобиль и осветил двух хулиганов фарами. В ярком свете Серж перебегал улицу, и старый человек увидел и узнал его. Потом старик, постанывая и отряхивая воду, вошёл в коридор, вынул из кармана ключ и долго гремел им, пока открыл дверь в свою комнату. Он зажёг над столом электрическую лампочку и стал снимать мокрое пальто. И всё гудел себе под нос:
— Где же это малышка так заигралась, где же она до сих пор?
Пока он переоделся в сухое, пока поставил греть чайник, чтобы согреться горячим чаем после холодного купания, которое ему устроил Серж, старый человек ощутил дрожь во всём теле. Прислонившись спиной к печке, он старался согреться. Его начало клонить ко сну, в костях заломило, он лёг в постель и натянул на голову одеяло.
Через несколько минут он уже спал, не дождавшись чаю.
Чайник засвистел, закипая. Лампочка горела над столом и освещала небольшую комнатку. Тут было уютно, и еще уютнее становилось от домовитого шипения чайника. Стол был застлан клеёнкой, четыре стула стояли вокруг стола. У стены, против дверей, приткнулся диванчик, и на нём лежала подушка, а на подушке свёрнутое одеяло и простыня, — можно было догадаться, что ночью на диванчике стелили постель и спали. А возле печки, в тёмном углу, стояла кровать, и на ней теперь спал старый хозяин этой комнаты. Возле кровати была узенькая дверь, сейчас распахнутая, и свет лампочки падал в маленькую комнатку. Это была кухонька: лампочка освещала угол плиты и столик с тарелками и другой посудой. Лежала там ещё на полу охапка дров. А тут, на столе в комнате, лежали книги и тетради, два карандаша, лист бумаги с неоконченным рисунком. Стояла здесь и этажерка с книгами и будильником на ней.
Из коридора вдруг распахнулась дверь, и в комнату вошла Настя Закревская.
— Ой, девочки, — закричала она, хотя никаких девочек тут не было, — чайник кипит и заливает пол. Ой, девочки, полчайника убежало на пол.
И она схватила чайник за ручку.
III
Все в школе стали замечать, что с Настей творится что-то неладное. Она всегда была самой примерной ученицей, а тут начала опаздывать на уроки. Она была всегда и во всём самая аккуратная, а тут приходит в школу растрёпанной и только на переменке причёсывается. А однажды на большой переменке она успела куда-то сбегать и принести в школу полную сумку чего-то и положила в парту вместе с книгами. Это было дня четыре спустя после того, как Серж с белобрысым Мишкой перегородили шнуром вход в дом, где жил старый высокий человек. В один из этих дней, утром, Серж попросил у отца пять рублей. Отец собирался идти на работу и торопливо просматривал какие-то бумаги и складывал их в портфель.
— Зачем тебе пять рублей? — буркнул под нос отец, занятый своими делами.
— Надо.
— Не надо тебе так много.
— Ай, надо! — закричал Серж таким пронзительным и писклявым голосом, что отец заткнул руками уши, потом выхватил из кармана пять рублей и бросил Сержу, а сам вновь углубился в бумаги.
Вдохновлённый успехом, Серж продолжал:
— Я сегодня хочу поехать в школу на машине.
— Не дури, пойдёшь пешком, как все дети, — буркнул под нос отец.
— Ай! На машине! — завопил Серж ещё громче и с радостью увидел, что отец снова заткнул уши.
— Ай, хочу на машине! — заверещал он во второй раз и ещё больше обрадовался, увидев, как отец подхватился со своего места и выбежал в другую комнату, где ждал шофёр, чтобы везти отца Сержа на работу.
— Отвезите его в школу, он мне жить не даёт, этот чертёнок, — сказал отец шофёру и побежал к своим бумагам.
Подмигнув куда-то в тёмный угол коридора, Серж пошёл садиться в машину.
С величественным видом он подкатил к школе и вылез из машины. Он просто млел от счастья, видя, как обступили машину его одноклассники. Как делают большие начальники (он это несколько раз видел), он махнул шофёру рукой, хотя тот и без его разрешения уже разворачивал машину.
До уроков оставалось ещё минут десять. Серж отправился в буфет и потребовал у буфетчицы яблок, конфет и пряников на все пять рублей.
— Зачем тебе так много? — сказала буфетчица, выбирая из корзины яблоки.
— Сколько хочу, столько и покупаю! — воскликнул Серж, орлиным взором окидывая и буфетчицу, и ребят.
— Чего ты кричишь? — отозвалась обиженная буфетчица. — Я старая женщина. Ишь какой герой нашёлся. От горшка два вершка, а командует.
— Если захочу, могу весь твой буфет купить одним махом! — крикнул Серж, набивая карманы лакомствами.
В таких случаях всегда отыщется какой-нибудь подхалим, самый настоящий подлиза. Подлетел белобрысый Мишка, и половина купленных Сержем конфет перекочевала в его карман. По дороге в класс Серж увидел Настю. С каким высокомерием он посмотрел на неё, на эту какую-то там Настеньку, которая почти ничего не покупает в буфете, а обычно приносит с собой из дома хлеб и колбасу или что-нибудь подобное.
