в нашем дома кота знала только Юля, но в самый разгар праздника Шанди неожиданно решил заявить о себе и другим гостям. Обычно в это время он спал, но сейчас незаметно прибежал из моей комнаты и забрался под стол. Не знаю, что послужило причиной его нападения на ноги Марка, но предположительно Савельев пошевели своими пальцами и тем самым вызвал игривый интерес у котенка.
– Ай! – вскрикнул Марк, и все устремили на него взгляды.
Он отклонился на диване назад и заглянул под стол.
– Боже мой, кто это? Откуда? – удивился Савельев.
Я сообразила, в чем дело и спустилась со стула, чтобы забрать Шанди с пола. Он обхватил лапками ногу Марка и пытался ее грызть.
– А, – поняла мама, – это наш новый квартирант. Лиза притащила его откуда-то с улицы.
– Мама, он не с улицы. Нам… мне его отдали дети. Кстати, тетя Марина, Марк, это произошло недалеко от вашего дома.
Я подняла котенка на руки и продемонстрировала всем гостям. На лицах тети Марины изумление, Дениса и Люси умиление. Люся тоже держала дома кошку, а у Дениса была кот. Каждый вспомнил какую-то историю, связанную со своим питомцем.
– Ну зачем ты его взяла? – застонала мама. – Теперь надо обязательно руки помыть.
– Это кот или кошка? – спросил Марк, протягивая руку к котенку, чтобы погладить.
– Дети сказали, что кот.
Шанди не позволил Марку погладить себя, снова набросившись на него – в этот раз на его руку. Это вызвало новый всплеск эмоций со стороны Марка. Он айкнул, заметив, какие у котенка острые когти и еще более острые зубки.
Тетя Марина с недоумением посмотрела на маму, не понимая, как она согласилась оставить это «чудо» у себя. Крестная тоже трепетно относилась к предметам мебели и шторам и видела в котах угрозу их совместного сосуществования.
– Как его зовут? – спросил Марк.
– Шанди.
Савельев резко поднял глаза и пристально посмотрел на меня. Потом снова перевел взгляд на котенка и иронично сказал:
– Будем знакомы, Шанди. Я Марк. Предлагаю дружить и не пробовать меня на вкус.
Все посмеялись. Я расцепила лапки котенка, обвивавшие Марка, и, извинившись, решила унести его к себе в комнату. Марк под предлогом, что надо помыть руки после Шанди, пошел следом за мной. Я успела заметить, как тетя Марина и мама переглянулись.
Марк, минуя ванную, устремился со мной в комнату. Я положила Шанди на кровать, рассчитывая, что он останется на ней лежать, но он подскочил на ноги и трусливо спрыгнул на пол. Мы с Марком с усмешкой проследили, как он задорно побежал обратно в зал.
– Кто бы мог подумать, что ты заведешь кота.
– Я всегда любила животных. Ты знаешь, что их не было у нас только из-за мамы.
– Шанди – это сокращенное от Шандора?
Марк поднял на меня глаза. Мы продолжали стоять около моей кровати, не торопясь вернуться к гостям.
– Наверное, я придумала его совершенно случайно.
– Он уехал?
Этот вопрос я слышала уже не раз и понимала, кто всех интересует.
– Да.
– Между вами что-то было?
Я усмехнулась. А этот вопрос лидирует. Я отвернулась от Марка и подошла к окну. В комнате было душно, и я решила его открыть. Пока Шанди маленький, я не переживала, что он может забраться на подоконник и вывалиться наружу.
– Почему всех это волнует?
– Потому что мы все за тебя переживаем.
– И с чем связаны эти переживания? Что он попользовался мной и уехал?
Я открыла окно и повернулась к Марку. Он подошел ко мне и взял за руку.
– А он попользовался?
– Марк, не было ничего.
– Он так и не влюбился?
– Любовь бывает не только физической, но и платонической. Но тебе этого не понять.
– Да, пожалуй.
– Мама сказала, ты расстался с Ольгой. Почему?
Марк опустил глаза на мои пальцы и поглаживал каждый из них по отдельности.
– Не сошлись характерами. Она чересчур активная и непоседливая. Мне бы кого-нибудь поспокойнее, более домашнюю.
– Чтобы играла в твою приставку? – усмехнулась я.
– Нет, чтобы она думала больше о доме, чем о своей внешности.
Он посмотрел на меня каким-то странным взглядом. Его рука крепче сжала мои пальцы, а вторая вдруг оказалась на моей шее. Шаг ко мне, и неожиданно его губы накрыли мои.
– Марк! – упершись в грудь Савельева свободной рукой и отстраняясь от его губ, воскликнула я. – Что ты делаешь?
Не отпуская мою шею, он чуть отклонился, продолжая держать меня за руку.
– Я целую тебя, Лиза, разве ты не видишь?
– Я не давала на то своего согласия, Марк. Давай вернемся к столу. Некрасиво получается. У меня гости…
В этот момент раздался телефонный звонок. Мама крикнула из зала, что возьмет трубку, но внезапная мысль побудила меня оттолкнуть Марка и самой броситься в коридор к телефонному аппарату.
– Нет, мама! Я сама!
Мы встретились с ней около разрывающегося от звонка телефона. Больше не было слышно ни одного другого звука. Все притихли.
– Лиза, не бери! – вцепившись в меня, взмолилась мама.
Я скинула с себя ее руки. Рассудок перестал управлять мною, на свободу вырвалось сердце. Я взяла трубку.
– Да, слушаю.
Ему не нужно было представляться, я бы узнала его из тысячи голосов. Такой бархатный, такой теплый, такой родной! Приходилось ли вам когда-нибудь видеть в ускоренном темпе, как из-под земли из семечки появляется росток, превращается в полноценное растение и на нем зацветает цветок? Именно это произошло у меня внутри, когда я услышала его голос.
Шандор поздравил меня с днем рождения, пожелал оставаться доброй, милой и заботливой девушкой, которую он знал и помнил, найти себе работу по душе и мужчину по сердцу. Он вспомнил, что забыл извиниться передо мной за то свинство, что устроил на выпускном, и просил прощения сейчас, если чем-то меня обидел. И благодарил за помощь, оказанную ему после выпускного. Он уточнил, получила ли я от него деньги, которые он брал взаймы, и, получив подтверждение, еще раз выразил признательность за отзывчивость.
– Спасибо, Шандор, – слезы, сдерживаемые десять дней, покатились по моим щекам. – Мне очень приятно услышать тебя сегодня. Ты звонишь из своего села?
Надежда не покидала, что из телефонной будки за углом.
– Да. Прости…
– Как у тебя дела? Как дома?
Пауза. Затяжная, и такая мучительная.
– Всё… замечательно.
– Ты уже искал работу?
– Нет, планирую заняться этим на следующей неделе.
– Я тоже пока никуда не тороплюсь.
На несколько секунд установилась пауза, неловкая пауза. И нам как будто бы больше нечего друг другу сказать. На языке вертится вопрос, который я хочу
