Нина Резун
Предать, чтобы спасти
Глава первая
Дождь. Вокруг сыро и уныло. А я в измятом белом платье с наспех заплетенной косой ступаю по лужам и опускаю зонт так низко, что он практически сидит на моей голове. Мне не хочется никого видеть. И чтобы никто не видел меня. Только бы поскорее добраться домой – до своей кровати и плюшевого медведя и дать волю чувствам. Тем самым, что раздирают мою грудь на части. Я уничтожила себя своими собственными руками и должна научиться с этим жить.
Перед глазами мелькнула темная фигура под красным зонтом и скрылась за углом моего дома. Было в ее движении и прыжках через лужи что-то знакомое и озорное. Что-то из детства. Юля! – понимаю я через несколько секунд и, позабыв об усталости, несусь со всех ног домой, чтобы не дать ей добраться до моей квартиры раньше меня. Лифт с ней уже уехал, и я спешу по лестнице наверх. Не ради себя стараюсь, мне уже все равно. Ради отца. Он сказал маме, что я ночевала у Юли, и она не может прийти без меня, не выдав папу. Упреков от мамы ему и без того хватает.
Я этажом ниже, когда подруга доезжает до пятого этажа, и я зову ее, призывая остановиться. К счастью, Юля меня слышит и выглядывает на лестничный пролет. Я, запыхавшаяся добираюсь до нее, и перевожу дыхание. Мне кажется, я сейчас упаду, и это утро меня окончательно доконает.
– Лиза?
Юля удивленно таращится на меня, изучая платье и насквозь мокрые босоножки. Она в джинсах, темной футболке и кроссовках, с красным зонтом в руках.
– Привет, – выдыхаю я.
– Привет. Ты не ночевала дома?
– Нет. У тебя есть пудра или тональный крем с собой?
– Есть пудра.
– Дай, пожалуйста.
Юля удивленно приподнимает бровь, но торопится исполнить мою просьбу. Я беру ее пудру и начинаю, глядя в зеркало, маскировать следы на своей шее. Краем глаза наблюдаю, как подруга продолжает изумленно на меня смотреть и сжимать губы, не решаясь расплыться в улыбке.
– Ты не хочешь ничего мне рассказать?
– Хочу. Я ночевала у тебя. Это версия для мамы.
– Поняла. А на самом деле?
– Ты знаешь.
– Ну да. Денис передал, что оставил тебя у Слободы.
– Денис к вам вернулся?
– Да, отвел вас и пришел к нам. Мы с ребятами продлили аренду до двенадцати, и уже после ушли.
Это объясняло, почему Денис позвонил отцу позже оговоренного с ним времени. Он словно чуял, что папа не станет ждать двух часов после звонка, а направится сразу за мной. Милый дорогой Денис, если бы ты знал, как помог этим Шандору. Что бы с ним было, покинь я его раньше?
– Ты проводила Юру на поезд?
– Нет. Он его проспал, – и, закончив с маскировкой, я спросила: – Видно?
– Здесь тускло, – окидывая коридор взглядом, сказала Юля, – но вроде нет.
– Хорошо. Зайдешь ко мне?
– Я для этого и шла.
С тем, чтобы упасть и порыдать, придется отложить. И поспать тоже. А так хотелось и то и другое. Но выпроводить Юлю не могла, как-то это не гостеприимно и не по-дружески.
Мама встретила нас радостно и приветливо. Мы правильно сделали, что пришли к нам, потому что она постряпала булочек, и мы должны непременно их попробовать. Я не ела с вечера, но есть и не хотелось. Но чтобы не обидеть маму, я согласилась.
На звуки наших голосов вышел папа. Он с волнением оглядел меня и поцеловал в лоб.
– Все хорошо? – спросил он тихо.
– Да. Как видишь, я вернулась.
Встретить меня вышел и Шанди. И эта встреча далась мне тяжелее всего. Единственный одушевленный подарок Шандора. И других уже не будет.
Юля еще не видела котенка, и хоть и не была кошатницей, больше предпочитая собак, но расплылась в умилительной улыбке, познакомившись с этим крохотным созданием. Шанди был настроен на игру и немного порезвился с гостьей.
Пока мы пили чай, мама расспрашивала нас о выпускном, и я была благодарна Юле, что она отвечала практически на все мамины вопросы, позволив мне лишь поддакивать и мило улыбаться. Потом маму заинтересовали наши дальнейшие планы, и она воодушевилась, когда услышала, что Юля хочет пойти работать в школу учителем истории. Посыпался очередной град вопросов, и я с нетерпением ждала, когда подруга доест булочки, и мы уйдем с кухни.
Оказавшись наконец в моей комнате, я закрыла дверь и выдохнула. Изображать веселье и радость нелегко, когда на душе скребут кошки, но я начинала постепенно овладевать этим искусством. Кто знает, может быть мне теперь всю жизнь придется притворяться и играть чужую роль? Но это мой выбор и винить в нем некого.
Я сгребла все фотографии Шандора, что были на моем столе, в одну стопку и убрала их в шкатулку. В детстве я хранила в ней календарики и фантики от жвачек, а теперь она станет хранительницей его снимков. Чем реже я буду к ним обращаться, тем быстрее переживу разлуку. Я не забуду его, но он теперь лишь история, история моей первой любви, и место ему глубоко в шкафу, да в укромных уголках моего сердца.
– Лиза, прости меня. Тебе, наверное, скверно, и хочется побыть одной.
Юля села на кровать и следила за моими передвижениями, которые были наполнены механической активностью и тупой покорностью судьбе.
– Я хотела сегодня пойти с Денисом в парк, – сказала я. – Я не хотела быть одна.
– М-да, но погода, конечно, сегодня для парка совсем не подходящая.
Я открыла окно и запустила свежий воздух. Дождь продолжал моросить, и я удрученно подумала, что теперь всегда в непогоду буду вспоминать этот день.
– Ты расскажешь мне о сегодняшней ночи? – осторожно спросила Юля.
Я приземлилась рядом с ней на кровати и откинулась на стену.
– Шандору всю ночь было плохо, и я постоянно просыпалась, чтобы помочь ему.
– Ну да, он вчера порядочно перебрал.
– Сегодня он и половины не помнит из того, что произошло.
– И чего же он не помнит? – все также осторожно спросила Юля.
Ветер колыхал шторки, и я с тревогой поглядывала на Шанди, пристроившегося рядом со мной на кровати и готовившегося к прыжку. Чтобы предотвратить его попытку наброситься на шторы, я взяла его в руки. Он воспринял это как игру, вцепился в меня лапками и стал кусать.
– Ничего.
– Между вами
