— Я бы поменялся, да боюсь, мама твоя будет против.
— Нет, она не против! Мамочка, ведь правда же, ты не против?
Я смотрела на ожидающего мой ответ ребенка и колебалась. Опасения, что сын привяжется к чужому человеку не было, уже привязался. Контролировать их встречи не получится, я не сторож. Может пусть Андрюша хоть немного пообщается с интересным мужчиной? Вдруг чему-нибудь научится. И я кивнула, а после и озвучила:
— Нет, я не против, пусть меняется.
Однако сразу сделать это не удалось и ему пришлось сесть довольно далеко от нас. Андрюша огорчился, а вот Ксения, едва мы сели на место, ехидно ухмыльнулась, поднялась и ушла за тот стол, где сидел Роман. Сидевшие с ним трое мужчин с радостью согласились потесниться. И вот тут я увидела мастер-класс по экспресс-соблазнению. Заметив, что за нашим столиком место освободилось, наш знакомый встал, намереваясь, видимо, перейти к нам, но красотка схватила его за руку, и стала поглаживать пальцы. Что говорила разобрать не получалось, но поза ее говорила сама за себя. Мужчина дернулся, оглянулся на нас и … сел. Какое наказание сидеть лицом к этим лицемерам и все наблюдать! Боженька, почему после смерти мужа ты не сделал мое сердце каменным? Хотя долго мне казалось все наоборот. А вот сейчас я поняла, что не застыло сердце-то. Об этом мне поведала боль, огненным росчерком пробежавшая по телу. Выдержать ее оказалось не так просто, но я старалась. Распрямила спину, гордо расправила плечи, вот только глаза опустила вниз, ибо смотреть на эту парочку было выше моих сил.
Еда отвлекла меня от переживаний, ведь надо было проследить, чтобы сын поел, а то он у меня малоежка. Только сама взялась за ложку, как на свободный стул кто-то плюхнулся. Умом понимала, что это не может быть Роман, но в груди что-то встрепыхнулось. Надежда, может быть? Но этой надежда тут же пришел крах, потому что неизвестный заговорил. И оказался никаким не неизвестным, а моим старым знакомым одноклассником Вовкой.
— Селезнева, привет. А ты послушная стала, пришла ведь на ужин.
— Слушай, Вовка, вот чего ты пристал? Не зря тебя в школе Репейником звали. Ты вроде вырос, а привычка цепляться осталась.
— Помнишь, значит? — приставала самодовольно улыбнулся.
— А почему бы мне не помнить? Склерозом пока не страдаю. И вообще, дай спокойно поесть.
— Ну, ешь, ешь, потом поговорим.
На некоторое время установилась тишина. Все отдавали должное вкусной еде. А она была действительно неплохая. Персонал не зря свой хлеб ел.
Говорят, затишье бывает перед грозой. Вот и к нам она пришла. В смысле не гроза, а Грозная, местная певичка, ежевечерне «услаждавшая» наш слух. Но сегодня она представила гостям отеля молодого парня, восходящую звезду районного масштаба. Я заранее поморщилась, предвкушая выступление, но, как ни странно, юный талант нас порадовал. Чистый голос, абсолютное попадание в ноты, лирический репертуар. Я заслушалась и не обратила внимания, что все мои сотрапезники поужинали и стали уходить. Несколько пар танцевали медленный танец.
— Мам, — вывел меня из забытья голос Андрюши, — я пойду, побегаю.
— Хорошо, только далеко не уходи.
Осмотрелась. Оказывается, за столом остались только мы с Вовкой Репейником. Хотела тоже уйти, но он удержал за руку.
— Сядь, Селезнева. Надо поговорить.
— Что ты заладил: Селезнева, да Селезнева. Тебе понравится, если я буду звать тебя Арепьевым?
— Ну, извини, Рита. Это я по старой привычке.
— Проехали. О чем ты хотел со мной поговорить?
— Так, это… — как обычно замялся Вовка, — ну, о нас.
— О нас? — удивилась я. — Как можно говорить о том, чего нет?
— Нет, так будет.
Увидев, что я собираюсь возразить, остановил:
— Не перебивай, сначала послушай. Ты одна, мужика у тебя нет, зато есть ребенок. Замуж ты, скорее всего, не выйдешь, а по мужской ласке, небось, соскучилась. Вот я и хочу тебя приласкать.
— Не поняла.
— Что же тут непонятного? Где так умная, а тут дура. Предлагаю себя в любовники. Бескорыстно, между просим.
— Так, а как же твоя жена?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А что жена? Ей знать про это не нужно. Да и то, что случилось на отдыхе, там и остается. Развлечемся малость, а потом разбежимся. Я еще со школы хотел тебя трахнуть. А теперь такой удобный случай.
— Удобный, говоришь. А рожа у тебя не треснет? Размечтался!
— Ты это, что? Отказываешься? Думаешь, на тебя кто-то еще посмотрит? Да кому ты нужна со своим довеском! Или ты думаешь, что я заплатить не смогу? Вот смотри, есть у меня деньги.
И Вовка стал суетливо вытаскивать из кармана мятые бумажки. Бросал их на стол и горделиво поглядывал на меня. Одна из купюр попала мне в руку, я брезгливо дернулась и встала. Арепьев увидел, что я не впечатлилась, разозлился.
— Мало? Ты такая же, как все! Я отомщу, не думай! Шлюха!
Внезапно посетившая заторможенность, остановила мои мысли и чувства, но она не сумела остановить руку. Как раз в музыке наступил перерыв и звук пощечины услышали все. На нас смотрели, но мне было неважно. Круто развернулась и вышла вон.
Глава 2
РИТА
Утро выдалось замечательным. В открытое окно ветерок принес одуряющие запахи степных трав и негромкий плеск воды. Хотелось понежиться подольше, тем более, что сын пока спит, но упрямый солнечный луч своим метким попаданием мне в глаз заставил подняться. Хотя бы для того, чтобы задвинуть шторы. Но выглянув в окно, о шторах я забыла. Засмотрелась на озеро. В этот час оно было спокойным, и только шалун-лучик прыгал по легкой ряби на поверхности, высвечивая то один участок, то другой. Вода, обычно грязная и коричневая, сейчас была прозрачной и разноцветной. Она казалась то голубой, то насыщенно-бирюзовой и даже изумрудной. Не зря озеро называют Пестрым.
В такое утро логично думать только о хорошем, но воспоминание о вчерашнем инциденте незваным гостем прокралось в мысли и попыталось испортить мне настроение. Собрав волю в кулак, я послала его в пеший поход туда, не знаю куда и решила плюнуть на Вовкины слова и всё забыть. Спать уже не хотелось, а до завтрака еще было время, поэтому решила почитать. Открыла том моих любимых Стругацких и улетела вместе с его героями покорять космическое пространство. С ними я ползла по радиоактивным пескам Урановой Голконды, пыталась вырваться из странной аномальной зоны, где отсутствовала связь и хоронила товарищей, погибших в столкновении с неизвестным.
Из транса меня выдернул Андрюша, который уже встал, умылся и теперь требовал одежду. С сожалением отложила книгу и принялась за дела. Утро стало самым обычным.
Пока занималась с сыном, ударил первый гонг к завтраку. Вообще у нас в отеле утренний прием пищи своеобразный, рассчитан на людей расслабившихся. В восемь часов первый гонг, и кушать идут ранние пташки. Их бывает немного, ведь большинство в это время только просыпается. Через полчаса второй гонг. В это время завтракает основная масса постояльцев. И в девять часов гонг для самых ленивых. Мы всегда питались одними из первых. И еда наисвежайшая, и спокойно. А сегодня тем более мне не хотелось никого видеть: Вовку — противно, Романа — неприятно. Неприятно? Прислушалась к себе, и пока шли в столовую, не переставала ругаться. На себе и свои непонятные и не своевременные чувства. Потому что поняла: то, что я ощущаю к Роману, это не неприязнь, а банальная ревность. Только с чего бы мне его ревновать? Мы друг другу никто и вряд ли кем-то будем. По всему видать, Ксения его уже захомутала. Но вопреки голосу разума, внутри меня что-то екало при одном воспоминании о нем.
Столовая встретила нас с сыном аппетитными запахами и почти абсолютной пустотой. Лишь за одним столиком виднелась одинокая фигура. И это был наш столик. А за ним… Роман. Сердце ухнуло вниз, и я уже готова была повернуть назад, но Андрюша вырвал у меня руку и побежал вперед.
— Дядя Рома, — весело закричал он, — а я знал, что ты придешь. Ты теперь с нами будешь сидеть, да?
