— Так уж и гнать. Вы что, боитесь конкуренции?
И, продолжая улыбаться, ушла в номер, плотно закрыв за собой дверь. Там вся моя бравада внезапно закончилась, захотелось плакать. И вот тут я впервые поблагодарила небеса за то, что надо лечить сына. Если бы не это, я бы разревелась.
На обед шла как на Голгофу. Не успели мы с Андрюшей устроиться за столом, стали подходить соседи. Они быстро ели, поглядывая на меня искоса. Долго пили чай, смаковали каждый глоток, словно тянули время. Не иначе, что-то задумали. Когда сын поел, я отправила его погулять и спокойно посмотрела на своих сотрапезников.
— Итак, я думаю, вы хотите мне что-то сказать. Слушаю вас.
Оглядела вопросительно членов «благородного» собрания. Столы в столовой были рассчитаны на шесть человек и сейчас нас осталось четверо. Против меня сидели Ксения со своей мамой, и Алина, чрезвычайно худая дама лет сорока. Роман отсутствовал, и мне почему-то показалось, что дамы хотят решить вопрос без его участия.
Сначала никто не хотел на себя брать смелость начать. Я немного подождала, потом насмешливо заявила:
— Ну, если вам нечего сказать, то я пошла.
Демонстративно приподнялась и услышала:
— Сядь.
Как ни странно, заговорила не моя врагиня Ксения, а ее мать, та самая больная старушка, которая постоянно жаловалась мне на свою непутевую дочку.
— Вот что, девка, пересела бы ты отсюда. Сама опозорилась, так нечего позорить нас. Тебе за этим столом не место. Садись где-нибудь в угол и не высовывайся.
Я опешила. В чем меня обвиняет этот божий одуванчик? О чем речь?
— Клавдия Семеновна, поясните-ка мне, как это я опозорилась? А то мне что-то непонятно.
— Чего тебе непонятно, коза драная, коль приехала любовника искать, так хоть бы это не выпячивала. А то объявления она пишет!
— Интересно. Все так думают? — я обвела взглядом сидящих за столом. Ксения радостно скалила зубы, а Алина опустила глаза в пол и молчала. Молчание, как известно, знак согласия.
— А никому не пришло в голову, что эти объявления писала не я? Что здесь поработала какая-то сволочь?
— Еще и на людей наговаривает, бесстыдница.
— Лучше быть такой бесстыдницей как я, чем такими лицемерами, как вы. И вот что. Не нравится вам мое соседство, пересаживайтесь сами. Я никого не держу. А попробуете выгнать меня силой или хитростью, не обижайтесь. У меня много чего есть рассказать про каждого из вас. Тогда посмотрим, кто кого позорит.
С этими словами я встала и не оборачиваясь пошла к выходу.
На улице остановилась и прислонилась к стене. Меня трясло. Стало почему-то очень холодно, хотя погода стояла одуряюще жаркая. Потихоньку приходила в себя и думала о своих соседях. Как можно быть такими лицемерными? Значит, исподтишка можно делать что угодно, а в открытую позор? Терпеть не могу таких людей. И хотя мои слова о том, что много про них знаю, откровенный блеф, уверена, что выяснять они не станут. У каждого человека есть свой скелет в шкафу. А вообще, бог им судья. Мне с ними детей не крестить. Кстати, где мой ребенок? Огляделась. Сын обнаружился на детской площадке. Что ж, пусть поиграет, пока его мама окончательно придет в себя.
После обеда мы с Андрюшей немного поплавали и отправились на тихий час. Когда сын уснул, я прилегла тоже, хотя обычно этого не делаю. Но сегодняшние события отняли много сил, и я ощущала себя разбитой. Надо поспать, восстановить утраченное, ведь вечер тоже обещал сюрпризы. Так что я прилегла и мгновенно уснула.
… Я бежала по каким-то закоулкам, пряталась по помойкам и за какими-то дурно пахнущими кучами, но монстр меня настигал. Как бы не старалась, все равно он оставался в чуть позади. Я слышала тяжелую поступь его шагов, чувствовала смрадное дыхание. Пару раз когтистая лапа чудовища даже задела мое плечо. Повернуться и взглянуть в лицо смерти было страшно, и ноги сами несли меня куда-то. Постепенно силы стали иссякать, дышать становилось все труднее и труднее, спотыкания — чаще. Я поняла, что еще чуть-чуть и упаду ничком в вонючую жижу, и так и не узнаю, кто мой враг и за что он приговорил меня к смерти. Собрав последние крохи гордости, другого уже не оставалось, остановилась, повернулась к преследователю и вызывающе подняла голову. Мол, вот она я. Сначала лицо монстра было словно в тумане, но через несколько мгновений оно прояснилось, и я закричала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Проснулась, потому что сын теребил меня за руку и звал:
— Мама, мама, проснись! Тебе плохо?
— Да, милый, мне плохо, — не открывая глаз ответила своему самому главному мужчине, — но ты не бойся, я сейчас встану.
Полежала еще минуту, вспоминая лицо чудовища из сна. Зябко поежилась, последнее время мне почему-то все время холодно. Может потому, что на глазах рушатся все мечты? Плохо, конечно, но я ведь сильная, переживу. Боже, как мне надоело быть сильной!
Решительно вскочила и стала собираться в поход на грязи. Этот ежедневный ритуал никто не отменял. Под руки попался какой-то пакет. Открыла. Моя сегодняшняя покупка, брошенная и забытая. Отложила ее в сторону, вряд ли пригодится. На минуту остановилась и снова увидела лицо монстра. Это был Роман. Вообще-то в вещие сны я не верила, но, видимо, мое подсознание уловило опасность и выдало ее в такой форме. Хотелось надеяться, что подсознание лжет, но где-то в глубине души я знала правду.
Собравшись, мы вышли из номера, и я даже старалась казаться веселой. Машинально взглянула на дверь. Объявление висело там по-прежнему, но не то, что я исправляла, а новое. Другой лист с требованием любовника. Поднялась рука сорвать, но дверь комнаты напротив открылась и оттуда вышла Ксения с кавалером. И этим кавалером был… Вовка, мой мстительный одноклассник. Я быстро прижала поднятую руку к листку и сделала вид, что усиленно изучаю. Сзади послышался смешок.
— Ну, что, Селезнева? Как тебе такой подарок? Нравится?
Постаралась спокойно повернуться к коварной парочке.
— Очень. Только ты не думай, что из-за этого я упаду к твоим ногам. С тебя вон и Ксении хватит. К тому же, вы с ней друг другу подходите. Подлость у вас одинаковая.
— Ты, тварь, — зашипела змея-соседка, — я говорила тебе, не становись у меня на пути. Не послушала, теперь купайся в помоях.
— Точно, — добавил Арепьев, — думала, что ты лучше всех? Добро пожаловать в наши ряды.
Я смотрела на этих двоих и удивлялась. Откуда столько желчи и ненависти к другим? Наверняка, жизнь не удалась, и в этом виноват весь мир. Вдруг услышала:
— Что это?
И следом радостное:
— Дядя Рома!
Повернулась. Позади меня стоял Роман и брезгливо держал в руках злосчастное объявление. И как я не увидела его приближения? Видимо, он пришел с другой стороны. Но там ведь лестница к ВИП-апартаментам. А-а, в них наверняка живет его шеф. Шагнула к Роману, намереваясь рассказать, но мужчина отшатнулся. Вот как!
Взяла Андрюшу за руку:
— Солнышко, мы должны идти.
— Но там дядя Рома!
— Он с нами не пойдет. Занят.
И мы ушли. Сын все норовил оглянуться, но я сразу его о чем-нибудь спрашивала. Сама не оглянулась ни разу.
РОМАН
Они уходили, а я вдруг понял, то гнусное объявление никак не могла написать эта гордая женщина. И чего я вспылил? Было же сразу понятно, что Рита не чета моей бывшей. Поторопился судить и потерял зарождающееся доверие. Как теперь все вернуть? А сделать это надо, иначе и ожившая надежда на счастье будет потеряна.
Повернулся к этим двоим, что по-прежнему торчали в коридоре и с торжествующим любопытством рассматривали меня, будто мечтая оборвать крылья прекрасной бабочке по имени Любовь. Догадался — объявление их работа.
— Кто? — голос был глухой и бешеный. Не голос, а рык. Так я когда-то разгонял конкурентов и заставлял смириться непокорных. Вот и сейчас эти людишки дрогнули и потеряли улыбочки.
— Я спросил, кто это сделал? Кто-то из вас или оба?
Они замялись, а от женщины прямо-таки повеяло страхом. Так, слабое звено, надо на нее поднажать. Уставился на нее своим фирменным взглядом, будто сквозь прицел, и та дрогнула.
