– Скоро ворота закроют, поторапливайтесь, идем прямиком к дальней стене, – сказала я и повела их по тропинке. Продолжая болтать, я поняла, что мужчины отстали, отвлекшись на перепалку, разыгравшуюся прямо посреди кладбища.
Крепкая пожилая женщина с кофейной кожей направлялась к воротам, петляя между памятниками и надгробными плитами. Я сразу же узнала ее – Мать Хило практиковала худу, родившийся в Саванне эквивалент орлеанского вуду. Главным различием было то, что на определенном этапе в худу отказались от африканских божеств и занимались симпатической магией, в основе которой лежало влечение подобного к подобному. Термин «симпатическая» всегда казался мне чересчур мягким и теплым в отношении магии, которую чаще всего использовали, чтобы приворожить верных супругов к другому или умертвить врага. Со временем худу обрело совершенно отчетливый привкус протестантизма и в итоге получило название «магия корней», явно указывая на то, что его сила коренится в самой Библии. Тех, кто практиковал худу, по крайней мере успешно, прозвали «корневыми лекарями».
Хило была бесспорной королевой лекарей Саванны: из-под широкополой желтой шляпы сверкали ее жестокие и корыстные глаза. Она несла в руке складной стул, а точнее, трон, с которого и правила своей империей. Только дурак или пришлый, не знакомый с реалиями Саванны, не увидел бы в Хило могучего тирана.
Следом за Хило бежала молодая женщина, пытаясь обогнать ее. Когда ей это наконец удалось, она рухнула на колени.
– Мать! Я тебя умоляю! Я хочу все отменить! – застонала она, пытаясь поймать пожилую Хило за лодыжки.
Даже в закатном свете у меня зарябило в глазах от цветов одежды Хило. Огромная бледно-желтая шляпа, кричаще-лиловое платье, которое прежде, наверное, было ей впору, а теперь болталось поверх торчащих костей. И ярко-зеленый складной садовый стул, который она несла и на который опиралась, как на палку. Маленький красный термос она сжимала в другой руке. Я поежилась при мысли о его содержимом.
– Что тут происходит, как думаешь? – поинтересовался один из моих экскурсантов.
– Нечто такое, что нам лучше стороной обойти, – ответила я.
Хило дернула ногой, уворачиваясь от женщины, и замахнулась на нее стулом.
– Хило тебе говорила – уже поздно отменять.
– Но я ошиблась! – воскликнула женщина, заливаясь слезами. – Он мне никогда не изменял!
– Это все между тобой и твоим мужчиной, – свистящим шепотом проговорила Хило, не останавливаясь.
– Но, Мать, он же умрет! – с горечью крикнула женщина.
Самый рослый из моих подопечных ощутил инстинкт защитника и загородил меня от безобразной сцены. Бог свидетель, выросши в Саванне, я видела гораздо более худшие ссоры. И поэтому я осторожно выглянула из-за плеча мужчины.
– Умрет, правильно, – ледяным голосом подтвердила Хило. – За то ты Хило и заплатила.
Она выпрямилась и несколько раз кашлянула, а потом наклонилась и сплюнула.
– Но я ошибалась! Прости! – вскричала молодая женщина и уткнулась лицом в землю, рыдая.
– Нет в том вины Хило. Если захочешь, чтобы Хило помогла найти тебе нового, приходи. Она тебе поможет, но с твоим прежним – нет, он как мертвый. Быстрее поймешь – лучше будет.
Хило шла дальше как ни в чем не бывало и миновала арку с орлом. Мы молча глядели на происходящее.
– Вот уж совсем необычно, – тихо сказал наш рослый спутник. – Эта «мать» устраивает убийства за плату?
– Мне показалось или здесь рядом есть отдел полиции? Следует ли нам сообщить о происшествии офицерам? – спросил пухлый. На его лысой голове выступили капли пота.
– Не будем зря терять время, – заметила я. – Полиции прекрасно известно, чем она занимается.
– И они ничего не делают?
– Если честно, копы тут бессильны. Мать Хило, знаете ли, не киллер. Она занимается колдовством.
– Ведьма? – усмехнулся рослый.
Плачущая молодая женщина поднялась с колен и побрела к воротам, шатаясь, словно пьяная.
– Она точно не ведьма, – заявила я. – Но это достаточно близкое к истине определение, однако не очень точное. Она творит заклинания для мести, для денег, для любви…
Внезапно мне пришла в голову идея, которая меня совсем не обрадовала. Такая, которая может привести меня на опасную дорожку.
– Она ведьма для доверчивых, таких, как эта бедняжка, – произнес другой мужчина, до сих пор молчавший.
На пару секунд вся компания застыла как вкопанная.
– А, я понял! – выпалил пухлый и фыркнул. – Ты опять врешь и сочиняешь, да?
Я рассмеялась вместе с ним.
– Вы меня уличили, – солгала я. – Я ни малейшего понятия не имею, что здесь случилось.
Внезапно колокола начали отбивать очередной час на колокольне собора Иоанна Крестителя. Восемь вечера, – в любой момент могут появиться городские служащие и закрыть ворота кладбища на ночь.
– Нам пора, – сказала я, направляясь к выходу. – Познакомлю вас с призраком Билли Бонса.
Глава 2
– Мерси! – зазвучал шепот Сэма, скрипучий, будто треск цикады. Даже в темноте и с такого расстояния я узнала старика. Свет луны оттенял его седые волосы и подчеркивал хромоту. Он быстро ковылял ко мне.
– Мерси, тебе не стоит сюда приходить. Даже днем, а ночью тем более, – прохрипел он, дойдя до меня.
– Все нормально, Сэм… – попыталась возразить я, но он меня не слушал.
– Нет, Мерси. Здесь есть мужчины… и даже женщины, которые изнасилуют и убьют тебя просто ради забавы.
– Сэм, я всего в паре миль от дома, – объяснила я.
– И в другом мире. Норманди-стрит – не та Саванна, которой ты принадлежишь. Поверь мне.
Он протянул морщинистую руку, пытаясь коснуться моего плеча.
– Ты, конечно, думаешь, что находишься в безопасности – как ни крути, а ты из Тейлоров, – но, Мерси, здешние не лучше животных. Могут решить, что помучить тебя – отличный способ поразвлечься.
Он помолчал.
– Позволь мне проводить тебя домой. Я тебя знал еще крохой. Стоящего перед тобой старика мигом убьет то, если он будет думать, что с тобой случилось нечто по его недосмотру.
Я пожалела его и не стала говорить, что он давно мертв и его тело отдали в медицинский колледж три месяца назад. Сэм стал еще одним из множества духов, запутавшихся в паутине Саванны.
– Я здесь по делу, Сэм, – произнесла я, спокойно двигаясь сквозь его призрачную плоть. От запаха пота и перегара у меня заслезились глаза. Даже умершего бездомного Сэма лучше было обходить с наветренной стороны.
– И что у тебя за дело? – упорствовал он. – Кого именно ты хочешь найти тут среди ночи?
– Я хочу встретиться с Матерью Хило, – ответила я.
Глаза на его исхудалом лице расширились, рот раскрылся, обнажив десны, из которых торчали оставшиеся зубы.
– Девочка, тебе не надо никаких дел иметь с Хило. Тетушка Джинни шкуру с тебя спустит заживо, если узнает, что ты собираешься поговорить с заклинательницей.
Моя двоюродная бабушка Джинни Тейлор, истинное средоточие силы нашей семьи во многих смыслах, была невыносимым тираном до кончиков ногтей.
– Именно Джинни меня и послала, – солгала я Сэму, внутренне ругая себя. Если бы я этого не сделала, он мог решить, что надо известить Джинни. Нет, я не собиралась рисковать! Если Джинни кого и презирала более меня, так это Хило. И неужто Сэм ради моего блага, так, как он его понимает, отправится к Джинни?
– Ты не врешь? – спросил Сэм, прищурившись.
Я кивнула, и он тяжело вздохнул. Удивительно, что призрак может так сильно переживать.
– Твоя тетушка Джинни должна понимать. Мир изменился. Когда я молодой был, ваших уважали. Все соображали, что вас нельзя и пальцем тронуть. А нынешняя молодежь – не та… они никого не уважают и мало кого боятся.
– Они боятся Хило, – заметила я.
– А Хило говорит с ними на их языке. Уличный бандит перешел дорогу Хило, и он труп, если не хуже. Если честно, вы давненько не давали им повода испугаться. Все считают, что ваша семья стала беззубой.
– Вскоре они будут считать иначе, – ответила я, блефуя. – Именно поэтому Джинни и послала меня тайком посовещаться с Хило.
Я сделала паузу.
– Она разозлится, если до ее ушей долетит наш с тобой разговор, – добавила я.
– Ты мне клянешься, что Джинни знает, что ты здесь? Клянешься, что ты под ее защитой?
– Клянусь.
– Тогда иди, но будь осторожна, – в который раз предупредил меня Сэм.
Он развернулся и поплелся обратно. Я смотрела, как он брел через пустое поле, совершенно беззвучно ступая по земле, а потом растворился, очутившись в тени фонаря на Рэндольф-стрит. Я положила велосипед в высокую траву, надеясь, что его никто не заметит и не стащит. Я находилась в начале Норманди-стрит, которая в последнее время почти ничем не напоминала улицу. С обеих сторон ее сжимали заросли колючего кустарника, и лишь в одном месте она расширялась – там, где пересекала железнодорожный путь.
Сэм не зря пытался меня отговорить. Ни для кого в Саванне не являлось секретом, что к северу от кладбища и к западу от поля для гольфа разбили свой «лагерь» бездомные и попрошайки. Но мой маршрут пролегал по другому пути. Норманди-стрит пересекал узенький переулок, название которого все горожане наверняка напрочь позабыли. Хило заключала сделки на кладбище Колониал Парк, но ритуалы свои она творила именно здесь, на перекрестке.
