В тюрьме находилось тысячи две заключённых в бараках по сто человек. Курить было запрещено, еда с воли тоже. Но в ходу оказалась своя валюта в виде местных папирос.
Всех новичков подозвал староста, чардж по-ихнему, с ним рядом находился смотрящий, то есть отвечающий за дисциплину. Опросив других, они принялись за нас.
Старосту звали Дин, а смотрящего Ибрагим. Староста, уже в годах, худой, но жилистый негр с суровым лицом, окинул нас обоих взглядом. Фарах, что оказался вместе со мной в одном бараке, держался строго позади меня.
— Эй, ты, — обратились сначала к нему, — хватит прятаться. За что посадили тебя и как зовут?
— Фарах! Я политический.
— Ясно, а тебя как зовут и за что? — обратились уже ко мне.
— Бинго. За двойное убийство, грабёж и бандитизм.
— Чего?
— Так судья сказал. А я ему верю.
— Так ты убивал?
— Убивал, и не раз, — пожал я плечами, — но не тех, на кого указал судья.
— Гм. Что-то я сомневаюсь, — скептично покосился на меня Дин.
— В чём? Что я могу убить?
— Да.
— Легко.
Мимо проходил какой-то незнакомец. Сделав шаг, я внезапно схватил рукой его шею в замок, быстро зажав нос и рот, лишив тем самым воздуха. Тот затрепыхался, но я держал так крепко, что он ничего не мог сделать. Я же по-прежнему сжимал его, спокойно отнимая чужую жизнь и с усмешкой смотря на старосту.
— Верю! — кратко констатировал он, и сразу же мои смертельные объятия разжались.
Нечаянная жертва свалилась на землю и ошалело вылупилась на меня, откашливаясь и держась за шею.
— Ты жесток. Тебе бы дали новый срок за убийство.
— И что? — снова равнодушно пожал я плечами. — Впереди меня ждёт вечность. Я там уже был, и буду снова. Ничего нового.
— Ты решителен. Но здесь у нас свои порядки.
— Я не собираюсь устанавливать свои. Не трогайте меня и всё. Я только помогу вам с порядком.
— Нам не нужна твоя помощь. Сегодня ты получишь одеяло, все спят на нём. Только у десяти самых уважаемых человек есть матрасы. Вы новички, привыкайте. Проживёте здесь год, может, тоже чего-то добьётесь. Жизнь на этом не заканчивается, — философски добавил он.
Я счёл нужным промолчать. Спорить не имело никакого смысла. Фарах тоже со всем был согласен. Вечером, получив порцию ужина, на этот раз с бобами, мы улеглись спать на пол, подстелив под себя тонкие шерстяные одеяла. Сначала мне не спалось, но, поворочавшись на жёстком полу, я заснул.
И приснился мне сон.
Глава 2 Травля
Я стоял на высокой горе и с тоской смотрел вниз, в непроглядную ночную темень. Она казалась настолько кромешной, что даже свет мощного прожектора не смог бы прорезать эту чернильную вязкую мглу. Где-то там на самом краю чёрного континента сейчас спало моё тело.
Рядом возникло движение воздуха, и через мгновение возле меня материализовался змееголовый.
— А вот и я. Как тебе нравится вид с Килиманджаро?
— Не знаю, ничего ж не видно.
— Это потому, что ты тут похоронен. Старая жизнь заслоняет новую, а новая не может пробиться сквозь старую. Ты — молодой и старый, старый и молодой, не поймёшь какой ты. Твой мозг не может адаптироваться к твоему телу. У старика уже ушли многие желания, у молодого они в самом разгаре. Но ты всё преодолеешь, это меньшее зло. Скажи, у тебя очередные проблемы?
— Да, нужно выйти из тюрьмы.
— Тюрьмы? А что это такое?
— Ну, это как бы временное рабство для тех, кто совершил преступление, убийство там или кражу.
— Да, это серьёзное преступление, но разве за это назначают смерть?
— Смотря где и смотря кому.
— Понятно, и у вас есть боги младшие и боги старшие. Есть равные, а есть те, кто равнее. Кстати, познакомься с теми, кого ты вызвал с моей помощью из небытия.
Из темноты стали появляться человеческие фигуры, увенчанные головами животных или птиц. Все они проходили мимо меня и снова исчезали во тьме, не задерживаясь ни на секунду. Они словно говорили, что существуют.
— Боги Египта?
— Да, и не только, не пришёл лишь быкоголовый Молох. Он сказал, что не будет помогать человеку, что ненавидит жертвоприношения. И вообще, в тебе он не чувствует то, что присуще белым расам, живущим на островах и дальнем континенте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я всё же русский, а не англосакс.
— Неважно. Он так считает, и это не зависит ни от меня, ни тем более от тебя. Ему до сих пор приносят жертвы, но тайно.
— Кто?
— Я не знаю, какие-то белые расы, живущие на полуострове, что имеет вид тигра. Ну, не будем о нём. Те старые боги, что пришли, помогут тебе в твоих странствиях и приключениях. Но на многое не надейся. Просто знай и замечай знаки, они подскажут тебе, что делать дальше. Это всё, чем я могу тебе помочь. Знаки судьбы будут на твоей стороне. Люди называют это удачей. А сильную удачу — мистикой. Они не могут найти рациональное объяснение. Так происходит на войне. Один погибает сразу, лишь вступив в бой, а другой уворачивается в последний момент от удара копья, и его получает кто-то другой. Тот, кто понимает, благодарит судьбу, но девы судьбы уже давно ушли в небытие, а боги остались.
— Я понял. Спасибо тебе за помощь.
— Прощай! Эта встреча отняла у меня много сил. В следующий раз мы встретимся с тобой, когда ты снова принесёшь в мою славу множество своих врагов.
Он исчез, а вслед за ним растаяла и тьма, оставив после себя головную боль. Я открыл глаза. Сквозь решётки на редких окнах пробивался неверный свет раннего утра, бегали клопы, деловито пробираясь от одного чёрного тела к другому, ещё не кусанному. Прыгали вши, резвясь в коротких курчавых волосах.
Привстав, я стал складывать одеяло, невольно разбудив этим местного смотрящего.
— Время подъёма ещё не наступило.
— И что? Я не хочу спать.
— Тот, кто не хочет спать, тот будет работать весь день.
— И что?
— Ничего, — буркнул смотрящий и снова закрыл глаза.
День прошёл так же, как и другие. Только, как и сказал смотрящий, я работал, пока другие ничего не делали, а просто сидели или слонялись без дела. Я же то убирал мусор, то помогал чинить бараки, то таскал воду на кухню. Глядя на это, ко мне подошёл смотрящий.
— Ну, что? Понял?
— Понял. Удавить тебя ночью надо было и всё.
— Угу, я уже немало в жизни наслушался угроз, иди туалеты убирай.
— Туалеты убирать ставь других людей, я этим заниматься не буду.
— Будешь! — попытался он прогнуть меня.
— А ты попробуй, заставь.
Вокруг нас потихоньку собиралась толпа, с любопытством ожидая продолжения перепалки. Смотрящий попытался что-то сказать, но взглянул на моё спокойное лицо, сжатые до боли кулаки и отступил. Весь его вид буквально кричал о том, что своим неповиновением я подорвал его авторитет, и с рук мне это не сойдёт. Я проводил его взглядом и решил, что если отважится на подлость, то он больше не жилец на этом свете, так же как и староста.
Вечером отужинав, я спокойно лёг спать. Ночью, сквозь сон я услышал странный шорох. Меня как будто бы кто-то толкнул локтем в бок. Сон слетел, словно его и не было. Раскрыв глаза, я увидел, как ко мне осторожно пробираются двое, и у одного из них в руке какой-то предмет. В том, что шли они именно ко мне, я не сомневался ни минуты. Мозг лихорадочно заработал, ища варианты решения этой проблемы. Наконец, искра плана загорелась у меня в голове, и я прикрыл глаза.
Негр навис надо мной, решая, как удобнее на меня напасть. Убедившись, что я вроде как сплю, он резко ударил рукой с зажатым в ней обломком ножа. В это время все мои чувства обострились до предела. Я лежал и ждал, когда он решится ударить, и успел это почувствовать.
Внезапно для него открыв глаза, я перехватил руку с ножом и резко дёрнул на себя своего врага, тот свалился рядом. Не издав ни звука, я с силой ударил ребром ладони, целя в кадык. Удар достиг своей цели, кадык хрустнул, и мой противник стал задыхаться, судорожно хватая воздух ртом. «Тебе, змееголовый, посвящаю!» — шепнул я. Жить ему оставалось недолго, но ещё оставался второй, что застыл в оцепенении от увиденного.
