обучения – ни одного отчисления! А в составе группы числилось 33 человека, и в конце третьего курса в газете института «Бауманец» даже вышла статья про группу под названием «Тридцать три не богатыря», отдававшая дань «неотчисляемости» из группы на протяжении трех лет.
На самом деле, в группе собралась отличная команда молодых юношей и девушек, которая действительно хотела учиться и получить образование на уровне мировых стандартов. А в этом институте это было вполне возможно.
Промелькнули яркие воспоминания, как будто вчера расстались, о тех, с кем учился в течение пяти с половиной лет.
Старостой группы на первом курсе был Женька Верхотуркин, которого почему то сразу стали называть «Джон».
Евгений прошел армию, как и еще несколько ребят из группы. Поэтому был старше на несколько лет основного состава группы, состоящего из вчерашних десятиклассников.
Всегда улыбчивый, энергичный, часто зачинщик студенческих посиделок в общежитии и не только там, он был душой коллектива.
Коля Александров, тоже служивый, всегда молчаливый, но такого после первого же разговора с ним наблюдательному человеку можно было назвать как «надежный», который никогда не подведет. Вот, как говорится, «мужик, мужик». Неспроста он вскоре стал старостой группы после Женьки Верхотуркина.
Сергей Гречин, и тоже после армии, незаметный, как и многие, в первые два года учебы, но всегда целеустремленный, с острым и уже практичным умом, он на четвертом курсе вдруг «окунулся» в науку, всерьез заинтересовался лазерной техникой, под руководством опытного преподавателя кафедры Рождественского.
Алексей Гаретовский, немногословный, всегда улыбчивый и доброжелательный, подтянутый, спортивный, с крепким мужским рукопожатием. Человек, который всегда в первых рядах заходил на каждый экзамен, и сдавал его, как правило, на «отлично». Про него можно было сказать: надежный, принципиальный, основательный. Было видно, что он знает, к чему идет, и наверняка достигнет своей цели.
Володя Морыженков, самый младший в группе. Кажется, он поступил в институт, когда ему было 16 лет, с «хвостиком». Неугомонный, энергичный, вечный заводила, всегда иронично-насмешливый и в то же время вдумчивый и самокритичный, он часто был участником и затейником в различных неформальных «посиделках» группы, а вскоре, в силу своего характера и недюжинных организаторских способностей, стал комсомольским лидером в факультете института.
Миша Дедешин, всегда душа любой компании, сосед Славы по комнате в общаге. Скромный, обаятельный, трудолюбивый и дисциплинированный парень, владелец бесценных полных конспектов лекций по любому предмету, поскольку никогда не пропускал ни одной лекции. А главное – писал лекции отличным и разборчивым почерком. Эти конспекты, которыми Миша всегда охотно делился при подготовке к экзаменам, не раз выручали Славу в экзаменационную сессию, поскольку он сам был не так прилежен на лекциях, как Миша.
Марат Нигматуллин, остроумный, склонный к «стихотворчеству» (слагал, сидя на лекции, неплохие стихи-каламбуры) и насмешливо-ироничный парень, всегда неиссякаемый источник свежих анекдотов, которые он мастерски и со вкусом рассказывал практически на каждой переменке между лекциями, скрашивая монотонный и непростой процесс ежедневного многочасового обучения и конспектирования на лекциях.
Борис Корнеев, «сокамерник» Славы по общежитию, вдумчивый и серьезный парень, рассудительный и практичный. Но при этом всегда охотно поддерживал любую студенческую тусовку, вечеринку.
Сашка Козлов, тоже проживавший со Славой в одной комнате в общежитии. Умный и ироничный, не большой любитель прилежно сидеть на лекциях, но при этом хорошо успевающий студент. Немножко разгильдяй, всегда готовый участвовать в любом студенческом «кипеже», кроме, разумеется, голодовки. Любитель поспать подольше ранним утром, как впрочем, и Слава.
Уже на старших курсах института, когда с посещением лекций стало немного свободнее, иногда можно было и прогулять утренние лекции, чтобы выспаться и немного отдохнуть. Утро в такой день начиналось с уже немного позднего завтрака в студенческой столовой и с изучения уличной афиши с анонсом фильмов, идущих в московских кинотеатрах.
В основном, ходили вдвоем с Сашкой в кинотеатр «Первомайский», на утренний сеанс, благо утром билеты были по 10 копеек (а вечером по 50, а то и по 70 копеек). Иногда ездили в дальний московский кинотеатр, если там шел интересный фильм.
Сон четвертый. Цвет – зеленый.
Полудрему, наполненную воспоминаниями и стуками вагонных колес на стыках рельс, вдруг неожиданно прервало чьё-то легкое покашливание. Слава открыл глаза. В купе, на нижней полке напротив, сидел сухонький старичок в зеленом старомодном камзоле и не менее старомодном сюртуке, по возрасту лет восьмидесяти, и приветливо на него смотрел.
– Простите, а как вы здесь оказались? В купе я был один, и …
– Вопрос неправильный. Не как, а почему?
– Ну, хорошо, почему?
– Захотелось с вами пообщаться, молодой человек. Вячеслав Черников, верно?
– Да, а простите, вы кто? И откуда вы меня знаете? Мы вроде не знакомы…
– Хороший вопрос. Еще как мы с вами знакомы. Я видите ли, волею всевышнего ваш ангел-хранитель. Да-да, не удивляйтесь, у каждого человека он есть. И вы у меня не один. Кстати, скоро мне пора по другим делам, у нас немного времени. Так что давайте просто поболтаем. Я давно не общался со своими подопечными. Ну а что касается моего имени, зовите меня Велизарий Аркадьевич.
Немного опешив и не зная, что сказать, Слава все-таки собрался с мыслями и произнес:
– Ангелы-хранители не так выглядят, Велизарий Аркадьевич. Вы на них не похожи…
– Ну, сударь мой, откуда вам знать? Я мог бы перед вами предстать, например, в облике молодой блондинки в короткой юбочке. Зачем вам такое испытание? Вы бы излишне переволновались, напряглись, стараясь понравиться, и после этого, о чем с вами было говорить? – И старичок хитровато улыбнулся.
– Ангелы людям не являются, тем более, вот так, в купе поезда, – безапелляционно заявил Слава.
– Да, справедливо заметили. Но, видите ли, каждый ангел-хранитель может два раза в жизни своего подопечного предстать перед ним воочию, ну вот как я сейчас перед вами.
– Ха, а почему только два раза? – сказал Слава, поневоле втягиваясь в разговор, – вообще-то, в разных таких историях, должно быть три раза. Вот взять, к примеру, «Сказку о рыбаке и золотой рыбке»…
– Нет, сударь мой, три раза – это уже перебор, это действительно сказки. Да и не положено нам. Вот и к вам-то я пришел просто из любопытства. Триста лет уже не общался с подопечными, не использовал такую возможность, как-то не случилось. Да у нас это и не приветствуется. Хотя и разрешено, как я уже сказал.
– Триста лет? А давно на службе? Наверное, вы уже заслуженный ангел-хранитель?
– Звание «заслуженных» только деятелям искусства дают, артистам например. У нас же то, чем
