— Спасибо, доктор, — сказал Карелла.
— Не за что, — ответил тот, — счастья вам обоим. Миссис Карелла, я бы хотел встретиться с вами через несколько недель. А вы позаботьтесь о ней.
— Обязательно, — ответил Карелла, и они вышли из кабинета.
В коридоре Тедди бросилась ему на шею и крепко поцеловала.
— Эй, — сказал Стив, — разве так должны вести себя беременные женщины?
Тедди кивнула, ее глаза лукаво блеснули. Резким движением темноволосой головки она показала на лифт.
— Хочешь домой, да?
Она кивнула.
— А потом?
Тедди только улыбнулась.
— Придется подождать, — сказал Карелла, — на мне висит небольшое самоубийство, которое, как считается, я в настоящий момент расследую.
Он нажал кнопку лифта.
— Я вел себя как последний дурак, верно?
Тедди покачала головой.
— Не спорь. Я волновался. За тебя и за ребенка… — Он помолчал. — У меня идея. Прежде всего, чтобы показать, как я ценю самую чудесную и плодовитую жену в городе…
Тедди улыбнулась.
— …я предлагаю выпить. Мы выпьем за тебя, дорогая Тедди, и за ребенка. — Он крепко обнял жену. — За тебя, потому что я люблю тебя больше всего на свете. А за младенца, потому что он разделит нашу любовь. — Он поцеловал ее в кончик носа. — А потом я опять возьмусь за свое самоубийство. И это все? Нет, ни в коем случае, сегодня памятный день. Это день, когда самая красивая женщина в Соединенных Штатах, нет, в мире, нет, к чертям, во всей Вселенной, узнала, что у нее будет ребенок! Значит, так… — Он посмотрел на часы. — Я вернусь в отделение самое позднее около семи. Давай встретимся там? Я должен составить рапорт, а потом мы отправимся обедать в тихое местечко, где я смогу держать тебя за руку и целовать, когда захочу. Идет? К семи?
Тедди кивнула, счастливо улыбаясь.
— А потом домой. А потом… прилично ложиться в постель с беременной женщиной?
Тедди выразительно кивнула, показывая, что это не только прилично, но приемлемо и абсолютно необходимо.
— Я тебя люблю, — хрипловато сказал Стив. — Тебе это известно?
Ей это было известно. Она посмотрела на него, ее глаза были влажными. И тогда он сказал: «Я люблю тебя больше жизни».
Глава 3
87-й участок обслуживал девяносто тысяч человек.
Улицы здесь простирались к югу от реки Харб до парка, расположенного напротив участка. Параллельно течению реки шло шоссе, и от него начиналась первая улица, находящаяся в ведении участка, аристократическая Сильвермайн Роуд, где еще сохранились лифтеры и швейцары у дверей самых высоких зданий. Дальше к югу «аристократизм» сменялся эклектической безвкусицей торговых заведений на улице Стем, затем шли Энсли Авеню и Кальвер, с ветхими многоквартирными домами, безлюдными церквами и переполненными барами. Мезон Авеню, которую пуэрториканцы фамильярно называли «Ла Виа де Путас», а полицейские — «Шлюхин рай», находилась к югу от Кальвера, за ней следовали Гровер Авеню и парк. С юга на север этой беспокойной части города поле деятельности 87-го участка — ненадежного убежища в мутных волнах жизни — было довольно узким. В действительности оно охватывало также и парк, но только из профессиональной любезности: территория парка официально находилась в ведении двух соседних полицейских участков — 88-го и 89-го. С востока на запад поле деятельности было шире, распространяясь на 35 плотно заселенных боковых улиц. На первый взгляд территория 87-го участка казалась небольшой, особенно если не знать, как много людей здесь проживают.
Процесс иммиграции в Америку и, как следствие, процесс интеграции как нельзя яснее проявлялись на улицах 87-го участка. Население почти целиком состояло из ирландцев, итальянцев, евреев третьего поколения и недавно прибывших пуэрториканцев. Группы старых иммигрантов не составляли городское дно, однако, сама атмосфера иммигрантского гетто с ее терпимостью к нищете привлекала все новых бедняков-переселенцев. Плата за жилье вопреки всеобщему убеждению была вовсе не такой уж низкой. Она была так же высока, как и в других частях города, и, принимая во внимание, что за свои деньги жильцы получали минимум услуг, им приходилось платить ни с чем не сообразную цену. Но, как бы там ни было, даже городские трущобы могут стать домом. Осев в своих норах, жители района наклеивали картинки на облупившуюся штукатурку и устилали рваными ковриками исчерченные щелями полы. Они быстро приобретали навыки, необходимые каждому американцу, проживающему в многоквартирном доме: стучали по радиаторам, когда те не нагревались, охотились на тараканов, спасающихся бегством по полу кухни всякий раз, как включишь свет, ставили ловушки на мышей и крыс, свободно маршировавших по всей квартире, тщательно прибивали негнущиеся стальные задвижки «от воров» к дверям квартиры.
Задачей полицейских 87-го участка было также не дать жителям района приобрести другие широко распространенные навыки обитателей городского дна — занятия различными видами преступной деятельности.
Вирджиния Додж хотела знать, сколько человек выполняют эту задачу.
— У нас шестнадцать детективов, — сказал ей Бернс.
— Где они сейчас?
— Трое здесь.
— А остальные?
— Одни отдыхают, другие вышли проверять жалобы, несколько человек занимаются расследованием.
— Кто именно?
— Господи, тебе что, нужен весь список?
— Да.
— Послушай, Вирджиния… — Револьвер в ее руке ушел глубже в сумку. — Ладно, Коттон, дай сюда список.
Хейз посмотрел на женщину.
— Можно встать? — спросил он.
— Давай. Не открывай никаких ящиков. А где ваше оружие, лейтенант?
— У меня нет оружия.
— Врете. Где ваш револьвер? В кабинете?
Бернс смолчал.
— К чертовой матери! — крикнула Вирджиния. — Будем говорить прямо. Я не шучу, каждый, кто мне соврет или не сделает того, что я скажу…
— Ладно, ладно, успокойся. Он у меня в ящике. — Бернс повернулся и направился в кабинет.
— Подожди-ка, — остановила его Вирджиния. — Мы все пойдем с вами. — Она быстро подняла с колен сумку и направила дуло револьвера на полицейских. — Вперед, — приказала она, — идите за лейтенантом.
Мужчины вошли вслед за Бернсом в его маленький кабинет, за ними протиснулась Вирджиния. Бернс подошел к столу.
— Вынь револьвер из ящика и положи на стол, — велела она, — держи его за ствол. Если твой палец окажется возле курка, нитро…
— Ладно, ладно, — нетерпеливо пробормотал Бернс.
Он поднял револьвер за ствол и положил на стол.
Вирджиния быстро схватила револьвер и сунула в левый карман плаща.
— А теперь обратно! — приказала она.
Все гуськом прошли в дежурную комнату. Вирджиния уселась за стол, который выбрала как командный пункт, положила сумку перед собой и направила на нее 38-й калибр.
— Давай список.
— Дай ей, Коттон, — сказал Бернс.
Хейз пошел за списком детективов, где были обозначены задания каждого на сегодняшний день. Он висел на стене у одного из окон, простой черный прямоугольник, к которому были прикреплены белые пластиковые буквы. Каждый детектив должен был вставлять в прорези свою фамилию вместо того, кого он заменял. У детективов был иной распорядок дня, чем у патрульных, которые работали пять дней по восемь часов, а потом трое суток отдыхали. Поскольку в участке было шестнадцать детективов, они автоматически разбивались на три команды по пять человек. В этот ясный октябрьский день на прямоугольнике были обозначены имена шести детективов. Трое — Хейз, Клинг и Мейер — находились в дежурной комнате.
— Где остальные? — спросила Вирджиния.
— Карелла повез свою жену к врачу, — ответил Бернс.
— Как мило, — с горечью сказала Вирджиния.
— А потом он должен расследовать случай самоубийства.
— Когда он вернется?
— Не знаю.
— А примерно?
— Не имею представления. Он вернется, когда сделает все, что нужно.
— А двое других?
— Браун на подсадке. В кладовой магазина готового белья.
— Где?
— На подсадке. Если тебе больше нравится, в засаде. Он сидит там и ждет, когда ограбят магазин.
— Не морочьте мне голову, лейтенант.
— Какого черта, я не шучу. Четыре магазина готового платья в нашем районе были ограблены в дневное время. Мы полагаем, что на очереди тот магазин, куда мы отправили Брауна. Он ждет грабителя.
— Когда он вернется?
— Я думаю, после того как стемнеет, если грабитель не сунется в магазин раньше. Сколько сейчас? — Бернс посмотрел на стенные часы. — 16.38. Он вернется примерно в шесть.
— А шестой? Уиллис?
Бернс пожал плечами.
— Он был здесь полчаса назад. Кто знает, где он.
— Я знаю, — ответил Мейер.
— Куда пошел Уиллис?
— Он пошел по звонку, Пит. Ножевое ранение в Мезоне.
— Значит, он там и есть, — сказал Бернс Вирджинии.
