— Неприятности, Сережа? — тихо спросил я, прикурил сигарету и с удовлетворением заметил, что Рябов не сумел скрыть недовольной гримаски. На летучке он запрещает курить всем, но, к счастью, к моей персоне его приказы отношения не имеют.
Все присутствующие с завистью посмотрели, как я с удовольствием пахнул голубоватым дымком; до того они уже устали от работы, что с радостью бы перекур устроили.
— Неприятности в том, что некоторые фирмачи в душе по-прежнему совки, — пояснил мне Рябов. — И считают своим долгом капать на других. Хотя краник этот мы обломали, но… Короче, для пользы дела кредит надо взять.
— Бери, — деланно-безразлично повожу плечами, хотя внутри закипает злость — мне эта конспирация уже начинает действовать на нервы. Почему для спокойствия ментов мы должны соблюдать правила их игр — вот что постоянно душу травмирует.
— Банкир за такой кредит должен получить вперед десять тысяч, — предупредил коммерческий директор.
Вот скопидом вонючий, с благодарностью подумал я о своем банкире. Недавно виллу в Салониках купил, гостиницу в Испании, при желании стены своей недвижимости зеленью обклеить может — и таким крохоборством занимается. Но, с другой стороны, если бы не кредитная политика — он бы не дом в Салониках, а в Южноморске конуру хрен приобрел.
— Пусть получает, — с печалью в голосе заметил я, — всяк норовит свою лапу к нам в карман всунуть, чем он хуже того же инспектора по пожарной части?
— Начальник телефонной станции вообще через день бегать повадился, — подхватил начатую мной тему Константин.
— Ты еще про санэпидемстанцию расскажи, — вызверился на него генеральный менеджер и продолжил более спокойно: — Есть еще одно предложение. Мы берем кредит, это конечно… Но мало. За нас и так все балаболят — как они живут? Ни одной левой сделки, наличка не отмывается. Я тихо промолчу за то, что мы не уходим из-под налогов. И платим взятки уже только за это.
— Ну и что? — спросил главный инженер, нервно ощупывая заветную флягу, одновременно бросая взгляд на свой «Роллекс».
— Как что? Если мы становимся такие великие конспираторы, так надо и здесь разбросать вошей. В конце концов пусть будет хоть чего-нибудь, за что можно прицепиться по натуре.
— Хорошо, — согласился я с таким дельным высказыванием. — Еще что?
— Дюк просит открыть Центр современного искусства, — главный инженер наконец-то вспомнил о том, что наша летучка состоялась не только для утренней разминки с коньяком. — Галерей и салонов ему уже мало.
— Ну так порешай этот вопрос. Только не называй Центр своим именем.
— Есть еще предложение… — подал голос молчавший до сих пор руководитель отдела брокеров, обеспечивающий фирме все ее доходы, согласно банковским документам.
— На сегодня все. Нужно ведь чем-то заниматься завтра, — подвожу итоги летучки, и тут же Константин радостно замечает:
— Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра.
— Константин, ты оштрафован, — спокойно замечаю я.
— Подумаешь, — не огорчается по поводу финансовой утраты начальник отдела снабжения, — зато весело.
Он создает прецедент, сам того не ведая. Того глядишь, его примеру начнут следовать другие, а в нашей фирме и так не совещания, балаган — да и только. Тем более, что официальная зарплата у начальника отдела снабжения — на сигареты и кофе не хватит. За эти деньги он может позволять себе нарушать мои указания хоть каждый день.
— А вот что, — ласково замечаю я. — Этот месяц ты будешь работать абсолютно, подчеркиваю, абсолютно бесплатно. Доволен?
Судя по мгновенно изменившемуся выражению лица Константина, мое предложение почему-то не вызвало у него восторга и дальнейшего желания развлекаться за счет нервов присутствующих.
— Все свободны для выражения соболезнований начальнику отдела снабжения. Прошу задержаться коммерческого директора, — ставлю окончательную точку в производственном совещании.
Когда моя секретарша плотно прикрыла дверь, Рябов глубокомысленно произнес:
— Наш пацан с годами не меняется.
— Это точно, — соглашаюсь с коллегой и жму кнопку селектора:
— Марина, повтори нам кофе.
— Я не буду, — замечает тщательно следящий за своим здоровьем коммерческий директор. — И, по-моему, насчет «Глобуса» ты ошибся.
— Откуда такая уверенность? Я ведь сказал, окончательное решение принимать тебе.
— Можно подумать. Если скажу, — «Глобус» нам не нужен, ты вряд ли будешь доволен.
— Правильно мыслишь.
— Так вот, — металлические нотки своему голосу Рябов крайне редко придает в разговорах со мной, но сейчас они звучат слишком явно. — Они просто хотят уйти от Чируса.
— Сколько платит «Глобус»?
— Как обычно, десять процентов. Но аппетит у Чируса стал расти.
— Тогда все в порядке. Чирус просто взял под охрану «Глобус». В случае, если «Глобус» войдет в нашу систему предприятий, он становится одним из подразделений «Козерога» и пользуется всеми его связями, кредитами, а также охраной. Естественно, что отчисления «Глобуса» составят тридцать пять процентов.
— Тебе нужны эти копейки?
— Не в деньгах дело, хотя прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Но неужели допустишь даже мысль, что мы станем опасаться Чируса?
— Зачем тебе каждый раз создавать ненужное напряжение? — не сдавался Рябов. — Конечно, хотя Чирус признанный авторитет, но против нас он и дня не устоит.
— Вот-вот. Не хочу, чтобы он повышал свой авторитет за мой счет. Еще не хватало, чтобы в городе шелестели о том, что я обратил внимание на какого-то там Чируса.
Рябов недовольно покачал головой. Сережа постоянно намекает, что мне нужно вести себя скромнее, стремясь этим самым срезать свой объем работы. Право окончательного решения принадлежит только мне, но за безопасность нашего концерна отвечает именно Рябов. Хотя сейчас его опасения небеспочвенны, в конце концов «Козерог» — всего лишь официальное прикрытие моего подлинного дела, и я не собираюсь облегчать жизнь Сереже.
Дверь в кабинет широко распахнулась, и, звеня своими многочисленными побрякушками, Марина поставила передо мной фарфоровую чашечку с густым ароматным допингом на огромном подносе.
— Скажи, Марина, но только с предельной откровенностью, ты боишься Чируса?
— Я даже камбалы не пугаюсь, — хмуро заметила секретарша, резким движением выхватив поднос из-под чашки. На полированном столе нет и крохотной кофейной капли, свое дело Марина знает туго.
Рябов недовольно засопел, а я с удовлетворением отметил:
— Сережа, вот и решение всех проблем.
— Можно подумать, Марина решит эту проблему, — не сдержался Рябов.
Я нежно погладил два мозоля, не слишком бросающихся в глаза, но тем не менее украшающих костяшки указательного и среднего пальцев моей секретарши и поддержал коммерческого директора:
— Это точно. Марина отвечает только за мою безопасность, а все остальное — твои проблемы.
Рябов продолжал изображать страшные переживания. До того усиленно он их демонстрировал, что мне вдруг показалось: сейчас распахнется дверь и ворвется в кабинет пресловутый Чирус устраивать нам, фраерам, вырванные годы. Но переживать, даже в шутку, особенно не стоит, если возникнет необходимость, мы вместе с Рябовым вполне способны противостоять вдвоем не только Чирусу, но и его охране. А что касается Марины, тут даже мы с Серегой пасуем. В свое время эта девочка спасла мне жизнь, отправив на тот свет в течение нескольких минут четырех неплохо подготовленных парней. Пусть только возникнет какое-то напряжение, так ее многочисленные побрякушки-украшения тут же превратятся в грозное оружие. Сережки одни чего стоят, эти миниатюрные сюрикены, не говоря уже о декоративном модном кожаном поясе, в доли секунды превращающемся в некое подобие сабли. Единственно, что греет мое мужское самолюбие, так это собственное мастерство: саблей я владею лучше, чем моя секретарша, а в мастерстве метать нож — равных себе не встречал. Правда, стрелок из меня неважный, хотя Рябов и заставляет постоянно таскать пистолет.
— Мамаша опять в твоей приемной, — произнесла Марина добреньким голосом.
— Ну, дорогая, сегодня только ты меня не возбуждала, — грустно замечаю, быстро допив кофе. — Вечно вы на меня столько дел взваливаете, а пожалеть некому.
— А у тебя жалелка из детского сада есть, — тем же добреньким голоском продолжила Марина.
— Марина, это чистой воды спонсорство, — отбился я. — Кстати, что там мамаша?
— Оккупировала приемную, говорит, если не примешь, она тут палатку разобьет.
— В чем ее проблема? — чуть было не придаю своему голосу Костины интонации, хотя прекрасно знаю, что эта девушка вряд ли хочет получить мой автограф. Ну, разве что на гарантийном письме по поводу оплаты.
