— Похороны, — уточнил он, разворачиваясь. Едва только узрев мой далекий от свежего облик, он тут же увеличил глаза в размерах.
— Отлично! — радостно воскликнула я. — Тогда там и увидимся! Я буду в черном.
И с самым деловым видом подошла к своей машине, спихнула Макса, пристроившего свою задницу на капот и быстро юркнула за руль. Но не успела вставить ключи в замок зажигания, как дверь рядом с передним пассажирским сидением распахнулась и показалась довольная морда бывшего друга и начальника.
— Я же не сказал, что устрою свои похороны, — самодовольно заявил он, усаживаясь рядом.
— Не помню, чтобы приглашала тебя ко мне присоединиться, — медленно проговорила я, укладывая руки на руль и стискивая его со всей имеющейся злостью, что начала закипать во мне при первом же звуке его голоса.
— Я сам себя пригласил, — сообщил Макс и добавил, глядя на мои побелевшие пальцы: — Дай угадаю, представляешь, что это моя шея?
— Какой сообразительный, — с ненавистью прищурилась я, глядя в насмешливые глаза. — Иногда.
— Только иногда? — вскинул он бровь.
— Конечно, ты же до сих пор почему-то так и не смог сообразить, что я тебя видеть не желаю, — изобразила я насквозь лживую улыбку.
— Милая, ты будешь видеть меня регулярно и до конца своих дней, — осчастливил меня Макс. — Это я тебе обещаю.
— Звучит как самый худший в мире кошмар, — раздраженно рассмеялась я. — Знаешь, я готова со скалы сброситься, лишь бы тебя никогда не видеть. Единственная причина, по которой я до сих пор этого не сделала — не уверена, что, разбившись, я умру.
Макс перестал улыбаться и посмотрел на меня так, словно впервые увидел.
— Серьезно? — спросил он уже совершенно другим тоном — требовательным, суровым, злым. — Готова убить себя, лишь бы не быть со мной?
— Найди яд, который меня прикончит, и я выпью его, — со всей убедительностью заверила его я.
И… что-то в моих словах изменило его поведение. Он перестал изображать дурашку, исчезла из повадок шаловливость, а взгляд стал таким, каким и должен обладать потомок древнего королевского рода — цепким, внимательным, просчитывающим.
— Я знаю, он приходил к тебе, — с места в карьер начал Макс.
— Кто он? — вяло поинтересовалась я.
— Ты всегда была паршивой актрисой, так что, даже не начинай изображать из себя приму на театральных подмостках, — процедил Макс. — Мой брат. На тебе его запах. Он легкий, едва заметный, перебиваемый запахом твоего пота и пороха. Последнее значит, что ты недавно стреляла из огнестрельного оружия, но о твоих вольных упражнениях я и так знаю, а вот о том, что ты видишься с моим родственником — нет. Но он к тебе не прикасался, что уже хорошо.
— С такими навыками тебе надо не детективом притворяться, а работать поисковой собакой пограничника, — расхохоталась я. — Серьезно, ты себе там такую феерическую карьеру сделаешь! Задумайся.
— Меня и так ждет феерическая карьера, — наблюдая за мной, вкрадчиво проговорил Макс.
Я резко оборвала смех.
— Ага, я в курсе, на троне моего отца.
— Да, ты знаешь, мы виделись несколько раз после того случая в квартире твоей бабули. И твой родитель просто в восторге от своего будущего зятя.
— Жаль, что я другого мнения, — меня аж перекосило от вновь набирающей обороты злости. Значит, отец еще несколько раз выходил на сушу, но меня об этом оповестить, конечно же, никто не соизволил.
— Твоё мнение не учитывается, — уведомил меня Макс таким заносчивым тоном, что я тут же пожалела. Пожалела о том, что у меня в руке нет кирпича. Ну, или хотя бы лома. Сошла бы даже монтировка!
— Какой же ты говнюк, — зашипела я, глядя прямо в ставшее ненавистным лицо.
— Торопишься с выводами, дорогая, — пропел Макс то ли ласково, то ли угрожающе. В последнее время я перестала его понимать. Совсем!
— Нет, не тороплюсь, — рявкнула я. — Эти выводы у тебя из задницы торчат!
— Хорошо, что не из передницы, — хмыкнул Макс, почесав бровь.
— Могу устроить, — попыталась припугнуть я.
— Знаешь, — он развернулся ко мне всем корпусом, — не хотелось этого говорить, но очевидно придется. Не стоит затевать со мной боевых действий. Я не самый лучший враг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Друг, как выяснилось, из тебя тоже хреновый, — мрачно отреагировала я.
— Я здесь не для того, чтобы собачиться и обмениваться комплиментами, — уже чуть более миролюбиво проговорил бывший начальник и даже попытался убрать из глаз всколыхнувшуюся в них ярость.
— И правильно, — согласилась я. — Ты бы и минуты не продержался. Что такого удивительного ты можешь мне сказать?
— Ну, — театрально задумался Макс, приложив указательный палец к подбородку. Вот, кому надо было стать примой-балериной. Куда уж мне до таланта такого уровня. — Например, я знаю, где твоя мать. Достаточно удивительно для тебя?
Мне понадобилось несколько минут. Несколько мучительно долгих минут, чтобы осознать сказанное им, переварить и научиться заново дышать. Скорее всего, вся эта гамма эмоций отразилась на моем лице, потому что Макс довольно усмехнулся, обнажив белые крепкие зубы.
— Готов обменять эту информацию на сведения о том, где сейчас прячется твоя подружка, — щедро предложил бывший друг, а нынче враг. Кто бы мог подумать, что жизнь способна стать такой… непростой. — Ну, как? Согласна?
— Отправляйся к дьяволу, — сипло выдохнула я. — И пришли мне оттуда открытку.
— Надо же, а ты оказывается сообразительней, чем я думал, — странно отреагировал Макс, отсалютовал мне рукой и покинул мою машину.
Обойдя её справа, он встал в паре шагов от капота, задиристо, словно самый главный школьный хулиган, усмехнулся и щелкнул пальцами. Тут же ослепительно сверкнула молния, в которой и исчез тот, с кем мне предстояло провести всю оставшуюся жизнь.
Я испуганно оглянулась по сторонам, надеясь, что никто не заметил, как в погожий летний день, без единого облачка на небе, посредине уводящей в лес дороги ударила молния. Но вокруг было ни души, так что я успокаивающе выдохнула, немного расслабила вцепившиеся в руль пальцы, которые уже начали ныть, и покатила домой.
Глава III
— Что с тобой? — спросила подруга, выруливая из глубин моей кухни, едва я только переступила порог.
— А что со мной? — хмуро ответила я вопросом на вопрос.
— Да мордашка у тебя какая-то кровожадненькая, — покачала коротко стриженной головой Ниса. — Того и гляди за вилы схватишься.
— Вот вил мне как раз и не хватало во время одного разговора, — рыкнула я, сбрасывая кроссовки.
— Фу, фуууу, — замахала подруга ладошкой перед лицом, сделав шаг ко мне. — А зачем тебе вилы? Ты и так как ходячий дихлофос! Хотя, нет, погоди. Я погорячилась. Дихлофос поприятнее будет.
Я принюхалась к собственной футболке.
— Что, все так плохо?
— Ты как будто через пустыню шла, — кивнула Ниса, засовывая в рот чайную ложку. — Год! В обнимку с тремя верблюдами! Причем тащила их на себе.
— Сама ты верблюд ненасытный, — проворчала я, направляясь в ванную. — Опять мой холодильник опустошаешь?
— Я была голодная, — пожаловалась подруга, уже с той стороны закрытой двери.
— А когда ты не голодная? — задалась я риторическим вопросом, на который и не ждала получить ответ, а после принялась стягивать с себя одежду, уже успевшую чуть-чуть подсохнуть в пути.
Когда я, словно примадонна в лучшие годы, вышагнула из ванной в окружении стелящегося по полу пара, из кухни уже доносился запах свежезаваренного кофе.
— Эффектно, — оценила моё появление подруга, что-то помешивающая на плите. Я принюхалась, ощутила признаки чего-то жарящегося на плите и заглянула Нисе через плечо.
— Яичница? — изумилась я, поправляя тюрбан из полотенца на голове.
— Что? — насупилась подруга. — Я все еще голодная. А у тебя холодильник выглядит так, как будто апокалипсис наступил еще год назад.
— Твоя прожорливость меня уже не удивляет, — я уселась на кухонный диванчик, потянувшись к дымящейся и доверху наполненной бодрящим напитком чашке. — Меня удивляет то, что ты умеешь готовить.
