– Я не веду себя как ребенок, – вскипела Ева. – Со мной обращаются как с ребенком.
– Ева, неужели вы хотите найти ответы на жизненные вопросы в казино? Или в баре? Вы и вправду считаете, что такая свобода значит больше, чем исполнение своих обязанностей перед государством? Если это так, то вы на самом деле ребенок.
Он развернулся, и Ева вдруг почувствовала настоятельную потребность в том, чтобы он остался.
– Подождите.
– Да?
– А где вы остановились? У вас есть какое-то жилье в Кионосе?
– Я останусь во дворце, – расплылся в улыбке Майкл. – Так будет проще охранять вас.
– Вы напоминаете мне большого злого волка из сказки.
– Неужели? – приподнял бровь Майкл.
– Какие у вас большие зубы. – Еве пришлось напрячь все свои силы, чтобы ее голос не дрожал.
– Я не буду продолжать. Вряд ли это будет приемлемым.
Ева внутренне затрепетала. Что происходит? Неужели он… флиртует с ней? Неужели она только что кокетничала со своим телохранителем?
Майкл не отличался красотой, но был очень мужественным, и в его присутствии Ева ощущала свою женственность. Она посмотрела на темную щетину, покрывавшую его подбородок, и представила, какой жесткой она может быть на ощупь.
– Вы правы, – сипло сказала Ева.
– Ева, все не так сложно, – ответил Майкл. На этот раз он произнес ее имя как-то по-другому, что вызвало у нее интерес.
– Майк, у нас с вами разные цели.
– И какая же у вас цель, принцесса? – Он бросил на нее пристальный взгляд, и Еве захотелось обхватить себя руками и укрыться от его глаз. Ее пугало, что он мог заглянуть внутрь ее и разглядеть все ее страхи и желания. То, чем она ни с кем никогда не делилась. – Скажите честно, вы намерены избежать династического брака, испортив свою репутацию?
– Это приходило мне на ум.
– И в чем смысл?
– Тот, кому повезет взять меня в жены, должен понимать, во что ввязывается. Ему следует знать, что из меня не получится покорная спутница жизни.
И снова этот взгляд. Холодный. Оценивающий. Пронзительный.
– Сомневаюсь, что кому-то взбредет в голову посчитать вас покорной, – делая акцент на каждое слово, словно пытаясь досадить ей, ответил Майкл.
– Значит, дело сделано хотя бы наполовину, – сухо сказала Ева. – А сейчас я устала. Думаю, мне лучше удалиться в свои покои.
Она развернулась и продолжила свой путь по коридору. Услышав за спиной его тяжелые шаги, она остановилась и посмотрела на Майка:
– Я ведь сказала, я иду к себе. Вы не приглашены. – Все внутри сжалось, когда Ева подумала о том, чтобы пригласить его в свои апартаменты.
– Я просто хочу убедиться, что вы благополучно добрались, – спокойно ответил он, не обращая внимания на ее колкости.
– Думаете, я собираюсь связать простыни и сбежать через окно?
– Вы уже так делали.
– Один раз, – густо покраснела Ева. – И мне тогда было всего четырнадцать лет. Вы читали мое досье? О мой бог, неужели у вас есть досье на меня? – Никогда прежде она не ощущала себя имуществом своего отца с такой силой. Не человеком, а вещью, которую можно внести в каталог, подобно антикварным драгоценностям или артефактам из храмов Кионоса.
– Конечно, у меня есть ваше досье. И, принимая во внимание, как лихо вы разделываетесь с личной охраной, оно оказалось очень полезным, потому что намного упростило задачу узнать вас.
Ева сжала руки в кулаки.
– Вы можете изучать его вдоль и поперек и все равно не узнаете меня. – Она круто развернулась и быстро зашагала к себе, не обращая внимания на идущего за ней Майкла.
Руки Евы дрожали, когда она набирала код от своей двери.
– В моей работе необходимо понимать психологию людей, – сказал Майкл. – Может, вы считаете себя такой особенной и думаете, что я не могу вычислить, что вы собой представляете?
– Я не набор характеристик, – с громко бьющимся сердцем ответила Ева. – Я личность. Я…
– Вы избалованны, эгоистичны. Вы чувствуете себя наказанной, будучи окруженной роскошью, потому что не знаете ничего другого. Потому что не имеете понятия, каково это жить без крова и пищи.
Ей стало дурно, и у нее задрожали колени. Что плохого в том, чтобы хотеть от жизни большего, вместо того чтобы довольствоваться ролью предмета чьей-то сделки?
– Можете думать все что угодно. По правде говоря, то, что вы недооцениваете меня, только мне на руку.
Майкл тихо рассмеялся:
– Возможно, все дело в том, что вы просто переоцениваете себя. – Он подошел еще ближе, и ее сердце начало буквально выпрыгивать из груди. Он положил ладонь на дверь и склонился над Евой. Его лицо было так близко, что у нее перехватило дыхание. – Спокойной ночи, принцесса.
Майкл отошел от двери и, развернувшись, направился прочь.
– Ублюдок, – достаточно громко, чтобы он услышал, выругалась Ева. Ее всю трясло.
Майкл не стал оборачиваться, а только рассмеялся.
Ева захлопнула за собой дверь и упала на софу.
Это был настоящий кошмар. Катастрофа. Она добилась того, что ее посадили чуть ли не в детский манеж.
Ева подумала, не сбежать ли ей через окно, но тут же отбросила эту мысль. Ей некуда было податься, и, по правде говоря, не хотелось бунтовать ради бунта, что выглядело бы еще большей глупостью.
Она закрыла глаза и почувствовала, как петля все больше затягивается вокруг ее шеи.
Долг и честь. Вот чему следует уделять больше внимания.
А Еве хотелось жить своей жизнью.
Но в ее случае такое желание делало ее эгоистичной и ужасной, тогда как другого человека посчитали бы нормальным и ответственным, если бы он захотел самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Еве об этом приходилось только мечтать.
Глава 3
Евангелина, в черных брюках, белой блузке, с длинной ниткой жемчуга, очень отличалась от той девушки, которую Майкл встретил накануне вечером. Ее блестящие каштановые волосы были уложены в пучок, на лице едва заметные следы макияжа. Теперь она была похожа на настоящую принцессу.
Но перед его глазами стояла вчерашняя Ева, вся такая вспыльчивая и горячая. Она пленила даже его сны, а такого никогда раньше не случалось. Ему пришлось выйти утром на пляж и бегать, пока легкие не начали гореть огнем. Он надеялся довести себя до полного изнеможения и избавиться от мучительного желания. Но сегодня его проверенный метод не сработал.
– Доброе утро, Майк, – поздоровалась Ева, оторвавшись от своего завтрака. Ее тон говорил о том, что она совсем не рада его видеть. Значит, она не так уж отличалась от той дерзкой особы, которую он встретил вчера.
– Доброе.
– Какие у меня планы на сегодняшний день?
– Вам не разрешается выходить из дома.
– Вот как? – Ее глаза засверкали от злости.
– В конце этого месяца будет бал.
– Ах да, бал. Как вы думаете, для чего устраиваются все эти балы? Чтобы выставлять меня напоказ перед потенциальными женихами.
– И чтобы ваш брат мог подыскать себе жену?
– Верно. До тех пор, пока Ставрос неженат, балы не прекратятся. А приближенные ко двору прилагают все усилия, чтобы заполучить в мужья будущего короля.
– Ваш брат так же заинтересован в браке, как и вы?
– Еще меньше. – Она посмотрела на него, и впервые за время их знакомства Майкл увидел беззащитность в ее глазах. – Хотя он женится, если того потребует долг. Такой у него характер. Он поступает так, как лучше для всех. Мне кажется, для Ставроса чувства не имеют большого значения. – Ева печально вздохнула. – Так я и вправду под домашним арестом до самой помолвки, и у меня совсем нет выбора?
– Ева, чего вы добиваетесь? – Майкл подошел к столу и сел напротив. – Помимо скандальных историй?
– Чего-нибудь. Возможности побыть собой, хоть на какое-то время. Быть свободной. Жить.
Его сердце сжалось, но он не стал обращать внимание на эту боль.
– Ева, вы не можете позволить себе вести обычную жизнь.
– Ах да. Я ведь принцесса, и по иронии судьбы, у меня меньше власти над собственной судьбой, чем у обычного человека.
– Мне сложно найти причину, чтобы посочувствовать вам, – мрачно заметил Майкл.
– Значит, вместо этого вы собираетесь смотреть, как я завтракаю? – изогнула идеально ухоженную бровь Ева. Ее высочество отличалась изумительной красотой. В другой жизни, нет, в этой самой, часть которой давным-давно канула в прошлое, Майкл никогда бы не смог заговорить с такой женщиной. С женщиной ее положения.
Но все меняется. Майкл добился колоссального успеха. С каждой ступенькой по карьерной лестнице, с каждым долларом, положенным на банковский счет, его сердце все больше превращалось в камень. Теперь он был миллиардером. Самым высокопочитаемым человеком в своей сфере деятельности. Но в очень многих вещах Майкл считал себя банкротом. Они с Евой были в чем-то похожи, больше, чем она могла себе представить.
И вместе с тем, она здесь и может пользоваться своими ногами, губами, своим разумом.
Иметь так много, и ничего не ценить.
