Кажется, мужчина шутку не оценил, так как он лишь сухо кивнул и поправил абсолютно тёмные очки без дужек, крепящиеся к переносице.
— Здравствуй. Это тебе.
Цварг вручил букет, причем так ловко, будто прекрасно видел, где я стою. Я только теперь обратила внимание, что у него нет традиционной складной трости, которой пользуются слепые.
— Ой, а как ты будешь идти?
— Без трости? — Он усмехнулся.
Вживую его улыбка оказалась ещё более притягательной, чем у голограммы. У этого парня вообще есть недостатки?
— Ты не поверишь, но я не такой беспомощный, как кажется. У нас, цваргов, основные органы восприятия — резонаторы. — Он слегка наклонил голову к плечу, демонстрируя очень красивые рога.
«Ах да, знаменитая способность цваргов считывать эмоции из воздуха», — подумала про себя.
— Да, я слепой, но не калека, — тем временем продолжил де Бьён. — Каждое живое существо испускает бета-колебания, так что, ориентируясь на них, я вполне способен сказать, кто передо мной, и даже натренировался определять расстояние. Я прекрасно чувствую твои эмоции, Габи, и поверь, с восторгом ты переборщила. Это всего лишь букет цветов, они на Цварге стоят не более полукредита. Пойдём. — И он предложил локоть.
А-а-а, вот и недостатки. «С восторгом ты переборщила».
Характер, по-видимому, не сахар, потому жену искал в агентстве и среди иномирянок… Ладно, с Вейлором нельзя ссориться. Если власти Цварга случайно узнают, что наш брак фиктивный, то визу аннулируют, а меня депортируют за милую душу в тот же день. Оно мне надо? Правильно, не надо.
Я поумерила восторг — как-то сразу так получилось после его замечания — и уцепилась за предложенный локоть. В последнем движении Вейлора чувствовалась годами отточенная галантность, про такую обычно говорят «впитал с молоком матери». Мы двинулись сквозь толпу, и мне оставалось только изумляться, насколько легко слепой цварг ориентируется в пространстве. Если про гуманоидов он всё пояснил, то как Вейлор смог обойти зеркальную колонну, идеально по центру попасть в раздвижные двери и остановиться перед шикарным флаером представительского класса, осталось для меня загадкой.
Я предполагала, что мы воспользуемся городским шаттлом или такси, а потому на несколько секунд застыла, когда мужчина открыл дверь флаера и произнёс:
— Габи, что же ты стоишь? Садись, пожалуйста, из-за нас образуется пробка.
— Куда, сэр, мы летим? — вежливо уточнил водитель, стоило мне оказаться на заднем сиденье, обтянутом кожей цвета топлёного молока. — Госпожу де Бьён в отель?
— Персиваль, не ерунди! Разумеется, ко мне домой! — приказал муж. — И звукоизоляционную перегородку между нами подними, пожалуйста.
— Разумеется, сэр.
***
Вейлор де Бьён
Я сам не мог понять, откуда вдруг на меня напало такое раздражение. От Габриэллы пахло незамутнённым восторгом, и это, честно говоря, ставило в тупик хотя бы потому, что я не ожидал настолько бурных эмоций. А главное, чему она радовалась?
Тому, что прилетела на Цварг? Вряд ли. На их планете матриархат, эльтонийки не скрывают презрения к нашей планете, искренне считая, что при текущем государственном строе цваргини пребывают чуть ли не в рабстве. Скорым выплатам от Эльтона? Тоже нет. Габриэлле оформят дотации лишь тогда, когда она вернётся на родину. Букету цветов? Абсурд. Девушки, которые чётко нацелены на деньги и открыто об этом говорят, не могут так искренне радоваться каким-то цветочкам. Ну не мне же она радовалась, в самом деле?! Никто не радуется слепому мужу. Значит, всё же цветочкам… И вкусно радовалась. Так вкусно, что захотелось подойти и прикоснуться, зарыться носом и резонаторами в эти сладко-пьянящие бета-волны счастья…
Вспомнилась типичная вульгарно-эльтонийская фраза Габи «категорически настаиваю на пробном сексе до брака», будто я жеребец или флаер, который требует проката перед покупкой. Разумеется, я моментально среагировал негативно и обозначил: интима не будет. Сколько у неё таких «флаеров» было? Десять, пятьдесят, а может, сотня. Пусть я и слепой, но в благотворительности не нуждаюсь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И вот, стоило оказаться всего на несколько секунд наедине в салоне автомобиля с эльтонийкой, как мысли уже о её бета-колебаниях и сексе. Кажется, Давид прав — и я действительно слегка одичал, сутками напролёт пропадая на работе.
И всё же вопрос «Ой, а как ты будешь идти?» ударил по больному месту. Одна Вселенная знает, чего мне стоит ежедневно доказывать окружающему миру, что я не калека. Трость для слепых на встречу с Габриэллой я не взял из принципа. Гуманоидов я привык обходить, прислушиваясь к ментальному фону, а вот с предметами всегда было сложнее. Дома и в офисе я, разумеется, давно всё выучил назубок, а в неизвестных общественных местах обычно Персиваль шёл в нескольких шагах впереди и посылал едва уловимые короткие волны, о которых мы давно договорились. Таким образом, у меня получалось производить впечатление нормального цварга, но стоило это колоссальной энергии.
Раздался звук поднимаемой перегородки между салоном и водителем. Что ж, самое время поговорить с Габриэллой начистоту. Для начала надо выяснить, что у неё там с внешностью не так, раз при первом общении я забыл уточнить этот момент.
— Габриэлла… то есть Габи, ты указывала в анкете, что у тебя есть дефекты. Расскажешь?
Расслабляюще-сладкая радость мгновенно сменилась лёгким замешательством, за сменой настроения последовал шорох — девушка явно сменила позу, то ли уселась глубже на диване, то ли, наоборот, пересела на самый край.
— Эм-м-м… А точно надо говорить? Ты же ведь слепой. То есть, я имею в виду, неужели тебе это важно знать?
Я посмотрел на девушку, как надеялся, с укором.
— Я же теперь твой официальный супруг. Это не должно быть для меня сюрпризом, верно?
На самом деле я подумал о маме, которая по жизни отличается повышенной проницательностью и любит обращать внимание на детали. Если с Габриэллой действительно что-то не то, то я обязан это знать для поддержания достоверной легенды.
Эмоции замешательства жены сменились лёгким волнением. Я списал всё на то, что женщины в принципе очень трепетно относятся к своей внешности.
— У меня не совсем тот оттенок кожи, не «пудровое сияние», а ближе к золотисто-телесному… — забормотала девушка, заёрзав на сиденье. — Это не так заметно при дневном свете, но при искусственном…
Я бы закатил глаза, если бы это не приносило боль и вообще имело смысл. Эльтонийки… Да, конечно, самая красивая раса женщин во всей Федерации, где внешность возведена в абсолютную величину и является чуть ли не валютой, а на высокие государственные должности отбор идёт примерно такой же, как кастинг в топ-модели, но не до такой же степени, чтобы мерцание кожи при определённом освещении считалось «существенным дефектом»?!
— Ясно. Ещё что-то?
— Эм-м-м… рост… Я на два сантиметра ниже стандарта.
— Ещё?
Если это все отклонения от «нормы», то теперь мне действительно интересно, зачем девушке выходить замуж за слепого цварга и подавать заявку в агентство на поиск фиктивного мужа. Красивая чистокровная эльтонийка может при желании охмурить любого мужчину.
По ментальному отклику до меня дошло возросшее волнение на границе с беспокойством.
— Ну-у-у… я вообще страшненькая, и хвост чуть короче...
Ага, хвост у эльтониек — это действительно серьёзно. Предмет гордости, почти как у цваргов, единственное отличие, что у жены хвост заканчивается мягкой кисточкой, а у меня — смертоносным шипом. Я хотел задать ещё уточняющий вопрос, но в этот момент зазвонил коммуникатор, пришлось ответить.
— Вейлор, дружище, это правда?! — Бас друга детства раздался на весь салон.
Громкая связь включилась автоматически, и теперь, чтобы перестроить коммуникатор на тихий режим, надо было разорвать соединение, вызвать электронного помощника и поменять настройки. Габи мгновенно притихла.
— Что правда? — уточнил я, делая вид, что не понял.
