Ты был. Ты жил
Ворожба
После
смерти
мы будем
жить,
Будем жить!
Вопреки всему!
Александр МЕЖИРОВНе накликать бы снова беду…В тишине, чьи мгновения дики,Полыхают на ярком светуПерезревшие гроздья брусники.
Я не знаю, что это со мной,Но такая минута настанет,И покажется: след кровянойПодступает к открытой поляне,
Где лежит у врагов на видуИ в минуту последнюю, может,Погибает в холодном бредуНе ровесник, а много моложе.
Он на небо ещё поглядитНапоследок, прищурившись слепо.…Протяну ему скомканный бинтВместе с ломтем ненужного хлеба.
Ветеран
Старый дом.Всё висит на калитной доскеЖестяная большая звезда —Знак участника ВОВ[2]…Пребывая в тоске,Водку пьёт мужичок иногда.Эта звёздочка смотритВ высокий бурьянМного вёсен и столько же лет.И всё чаще угрюмПо утрам ветеран.И вздыхает, закутавшись в плед.Стариковская сделаласьПутаной речь,Слишком сбивчивой стала она.Отдохнуть бы емуДа и просто прилечь,Только снова приснится война!…А над тополем громко кричит вороньё.Из окошек видать огород.И давно перепутано с правдой враньё,Но об этом не знает народ.Посидит фронтовик.Повздыхает старикПод звучащий из радио гимн.Он, что надо, возьмёт из прочитанных книгИ поведает чинно другим.То сгустит, а то скрасит привычно тона,Порасскажет, – и все-то дела!Даже если такой не была.И о храбрости воинской дальше рассказ,В нём, как будто частушку дробя,Будет: «Мы воевали, конечно, за вас,Не щадили нисколько себя!»Дескать, все там сражались бесстрашно в бою,На врага смело шли напролом —За Отчизну свою и за волю свою…Всё, как в песне о времени том.Но кому она, правда, теперь-то нужна,Через семьдесят прожитых лет?Неприятное, грубое слово «ВОЙНА»,Ничего в нём хорошего нет!Он не скажет, что сердце ночами болит,Когда гулкая движется темь.И о том, настоящем, опять промолчит.Ах, зачем знать всю правду?! Зачем?!Как в болоте по самую шею увяз,Как шинелька сносилась до дыр.Как не выбили немцев с высотки. ПриказИм сурово отдал командир…И вставало малиново солнце с гряды…И кровавила марля бинтов.И щетинились зло заграждений ряды.Рёв стоял самолётных винтов.Исчезал моментально гордыни апломб.Небо пряталось в дыме и мгле.Не укрыться, казалось, от множества бомбНа такой беззащитной земле.И кормить доводилось (голодному!) вшей:Был солдатский нерадостный быт.Отлежался в бою он в одной из траншей,Чтобы только убитым не быть.И считает не годы отныне, а дни,Головёнку печально склонив.И рожденье своё начинает с войны,На которой остался он жив!
…Обопрётся на тросточку, как на пенёк,И скомандует снова: «Держись!»Отмеряет ему ежедневный паёкНасовсем уходящая жизнь.
И хоть дальше она
И хоть дальше она,Но, мне кажется, ближе и ближеТа война, что Отечества сталаБольшою бедою.И всё кажется мне,Что я деда однажды увижу,Он не выжил,Не выжил: не вышелИз боя!И всё кажется мне,Что мы с нимПовстречаемся взглядом.И всё чудится мнеОдно неизбывное чудо,Что он здесь,Где-то рядышком. Рядом!Что он возвратитсяОттуда,Оттуда,Оттуда!
Прости меня, дед,Фронтовик позабытый!Прости меня, дед,Безвестно пропавший,За то, что лежать тебеНе суждено под гранитом.Что вечный огоньНад могилой твоей —Негорящий.За то, что знамёнНе спускаются алые крылья.За то, что тускнееСтановится общая память.За то, что года, к сожалению,Многое скрыли.За то, что война остаётсяПо-прежнему с нами…
Где пули свистели —Там птичьи весёлые взлёты.А я всё живуС ожиданием странным:Зачем они были,Высоты твои и окопы,Что лесом давно зарослиИ высоким бурьяном?Зачем они были,Снарядов разрывы, воронки?Земля, что стонала,Рыдала, кричала, гудела?И текст похоронки,Текст похоронки,Текст похоронки,Что в дом постучатьсяТогда, в сорок третьем, посмела…
И там, может быть,У того, у переднего, края,Когда на краю находилсяУ жизни недолгой,Вздыхал ты о доме,Тихонько и тайно мечтаяВернуться обратно знакомойПривычной дорогой.Сыновних вихров осторожноРукою коснуться,Присесть на крыльцеИ подумать, конечно, о многом.Впервые за несколько летШироко улыбнуться,Сказать: «Мы – живые.Живём.Хорошо.Слава Богу!».
Прости меня, дед,Но мне страх твой далёкий неведом.И всё же в строю нахожусьВ одном я с тобою.И я прохожу тем же труднымИ огненным следом,Твоею солдатской вперёдПробираюсь тропою.
…А зори – как яркие вспышкиПобедных салютов.Красивы, особенно вновьНаступившей весною.…А ты не погиб!Ты как будто,Как будто, как будтоСо мною,Со мною,Со мною,Со мною!
Ты был. Ты жил
Никто, Солдат,тебя тогда не спасв печальныеТвои сороковые.
Ты просто честновыполнил приказ,навек уйдяв шеренги неживые.
Ты был.Ты жил.Ты навсегда исчез.Такой тебе, знать,жребий уготован.
…Берёзовыйна поле боя лес,как раненый,и сплошь перебинтован.
Содрать бымедсанбатские бинты!Войну быненавистную закончить!
Заметны,различаемы,видныраненья,потому что кровоточат.
Взамен обелисков – кресты
Помню! Синявинские высоты
Брали курсанты три раза подряд.
Еле уволокли пулемёты.
А три батальона – там и лежат…
Давид САМОЙЛОВВзамен обелисков – кресты
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Дивья́ – хорошо. – Прим. ред.
2
ВОВ – невежественное, канцелярское сокращение словосочетания «Великая Отечественная война».
