Прервав свои рассуждения, я затормозила машину у парка. Хорошо, что не проехала. Иногда, уходя в сложные рассуждения, складывание причин и фактов, внутри своего мозга в единую цепочку, я вообще не замечала окружающего мира.
Благо, дорога к парку, была ужа огорожена полицией. Хоть какой-то от них реальный толк. Ранее утро. Фигура в основном оцеплении, явно была знакомой. Значит, Лидия уже здесь и выгнала неаккуратных полицейских. Лидия, это эксперт-криминалист. Тоже молодая девчушка, ей всего двадцать четыре, но она отличный эксперт. Найдет улики там, где их практически нельзя найти. Единственный минус в ней — она странная. Все время молчит, любит говорить только на тему трупиков, внутренних органов, криминалистики…. К тому же, она профессиональный патологоанатом. Мертвые привлекают ее намного больше обычных людей. Она носит огромные очки, зрение у нее минус восемь. Всегда ходит в халате и стрижет волосы только одной прической — коротким каре. Мало двигается, слишком импульсивна, когда дело касается работы, и слишком беспомощна в обычной жизни. Хотя, в глубине души, она добрая, отзывчивая. Все-таки она человек, чувствует и сопереживает всему, что делает, хотя с особой специфичностью. Когда-то она, как и я, была лучшей студенткой Академии, на отделении криминальной психологии и медицины. Мозги у нее варят еще как!
— Могу поспорить, что тебе приглянулся ее раскуроченный трупик, Лидия?
— Доброе утро, Джульетт, что ты хочешь узнать о ней, в ее нынешнем состоянии? — Лидия явно в хорошем расположении духа. Улыбается и порхает вокруг как бабочка…. Сосредоточенность — вот главная эмоция в ее лице. Чтение эмоций с лиц, жестикуляция, составление психологических и эмоциональных портретов, способность распознавать ложь, это одна из специализаций специальных детективов.
— А что, есть что сказать?
— Смерть наступила в 2 часа 59 минут. В результате ножевого ранения в область сердца. Разорвав мягкие ткани, лезвие прошло насквозь. Все ранения, нанесены одним и тем же ножом, с длинной прорезью посреди лезвия. Верхние и нижние конечности сломаны и вывернуты в обратную сторону. Характерные следы — гематом и синяков, свидетельствуют о том, что ее долго и жестоко пытали. На руках следы веревки, сейчас беру соскобы, чтобы определить, чем именно ее связывали. Во рту найдены кусочки пищи, предположительно апельсиновая мякоть и судя по этим остаткам, между ее убийством и ужином, всего лишь шесть часов разницы.
— Подожди, а что-нибудь необычное? Если это маньяк, то он должен был оставить улики. Все они, сумасшедшие плохо заметают следы — явное удивление в моем голосе, заставило девушку улыбнуться.
— Есть кое-что, я проверила листочки на кусте, о котором ты говорила с капитаном…. То, что я там нашла, есть у нее под ногтями. Взяла образец, привезу в Агентство, и только тогда смогу конкретно сказать, что это. Но вообще, это очень похоже на пыль, с крыльев бабочек….
Первый звонок колокольчика интуиции…. Что? Пыль? С крыльев бабочек…. Он, что энтомолог…. Что за бред….
— Лидия, а улики, неужели ни следов, ничего нет?
— Нет, ничего нет. Вообще ничего, складывается впечатление, что он знал, что здесь будем именно мы. Тебе не кажется это странным? — по суженным губам и сведенным бровям, я видела ее серьезность, даже опасения.
— Значит, не мне одной кажется все это странным. Я не видела во сне, кто убил ее. Это ненормально, это могло произойти только в том случае, если убийца знал кто я. Ладно, меня ждет Финиас, увидимся на совещании в Агентстве. Лидия на тебе еще база данных. Проверь похожие случаи — и тут она замешкалась. Глаза забегали, словно ожидая моей просьбы, она не знала, как скрыть эту свою озадаченность. Я кивнула ей, чтобы она договорила свою мысль:
— Джульетт, не мне одной известно, что похожий случай только один…. И случился он четыре года назад. Неужели это он?
Глубоко вздохнув, отгоняя нежелательные воспоминания и эмоции, я лишь констатировала факты:
— Поскольку и ты так думаешь, вероятность этого примерно тридцать процентов.
Четыре года назад…. Некоторые люди живут ошибками своего прошлого. Я живу тайнами, потерянными воспоминаниями и ужасающими событиями. Зазвонил телефон, когда я садилась в машину. Ох, лучше бы, я не прижимала телефон к уху. В трубку заорал веселый голос Финиаса Редфорда, моего напарника. В простонародье — смазливый красавчик Финн. Дедуктивные и логические способности Финна, я расценивала как средние. Естественно, он не был профессионалом в области чтения эмоций. И вообще, признаться честно, детектив из него пока слабоватый. Его единственная и неоценимая поддержка мне — это его смазливая рожа. Его специализацией было очаровывание людей, своей безупречной маской любовника и компанейского заводилы. Он легко входил в доверие к подозреваемым или свидетелям. Пользуясь его необычайной харизмой, мы добывали и раскапывали правду. С Финном у нас странные отношения. Я что-то вроде его личного Бога…. Он всегда говорил, что я лучший детектив, а он мой ученик. На самомделе он всего лишь надоедлив, его тупые шутки иногда выводят из себя. Когда мы только познакомились, он подумал, что я обычная девушка, поэтому попыталась за мной ухаживать. Признавался мне в любви и все такое. Когда же я переспала с ним, Финн все сразу ясно понял. От меня невозможно было добиться эмоций больше, чем от кухонного половника. Только от вида крови и убийств на моем лице еще блестели тени чувств. Любовь развеялась июньским вечером и Финн переквалифицировал меня в лучшую подругу. Когда же он узнал, кто я на самом деле и чего добиваюсь…. В его глазах я достигла наивысшего ранга. Слава Богу, жертвы еще начал мне приносить. Смазливый блондинчик с ясно зелеными глазками, идеальной накачанной фигурой, выразительным ярким и живым лицом и смехом, он мгновенно завоевывал внимание вокруг. Таков был Финн, он гордо звал меня своим другом…. По моей шкале — он был всего лишь надоедливой пешкой, от которой, когда придет время, стоит без сожаления избавиться.
— Джульетт! Я был у родителей убитой девочки, встречаемся в Агентстве, после совещания поедем допрашивать одного единственного свидетеля. Пообедаешь сегодня со мной? — после того, как я уже не один раз его жестоко посылала и вела себя с ним до ужаса жестко, он продолжал нести весь этот бред «про друзей». Искренне просящий голос.
— Только после твоей смерти Финн. Я поняла.
Отключила, слушать его больше получаса не возможно. Я ехала сквозь этот ужасный город. Город, полный моих кровавых воспоминаний. Город, полный отчаяния, людского одиночества, пустоты и несовершенства. Это — Хадель-Вилль, самый индустриально и экономически важный центр нашей страны. В этом городе «будущего» и правда, царство нано-технологий, биотехнологического прогресса. На сто человек населения, восемьдесят пять окажутся учеными из разных областей. Нет бедности, нет явного социального неравенства, а маньяки все равно есть…. Почему? Люди несовершенны, всегда найдется тот, кто будет недоволен всеобще признанной идеальностью. Я ненавидела особой «любовью» и этот город и почти всех его обитателей. Но пока я не достигну цели, мне придется находиться в нем, все лучше, чем столица.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
