известен. Друзья Маклая, «людоеды», оказались на поверку приветливыми, гостеприимными, доверчивыми людьми. То же самое и с маринд-аним. И каннибализм и особенно охота за головами были в обычаях этих людей, и это давно было известно. И вот оказывается, как сообщает Неверман, маринд-аним — вовсе не какие-то особенно жестокие, свирепые «дикари»; напротив, они добродушны, честны, услужливы, щедры, жизнерадостны, почтительны к старикам[6]. А как же вяжется с этими качествами обычай охоты за головами, согласно которому не только разрешается, но даже предписывается в известных случаях нападать на ни в чем неповинного иноплеменника и отрезать у него голову? Оказывается, здесь нет ничего удивительного. Во-первых, согласно морали родового строя, иноплеменники стоят вне племенных обычаев и как бы вне закона; они — просто неполноценные люди. На это указывал еще Энгельс: «Все, что было вне племени, было вне закона», — писал он, характеризуя родоплеменной строй ирокезов[7]. Этика первобытнообщинного строя, по-своему строгая и щепетильная, была, однако, ограниченной, замыкалась в узкие рамки; нормы ее не ограждали иноплеменников. Вторая причина, повлиявшая на развитие обычая охоты за головами, — суеверные, религиозно-магические представления: и это тоже очень хорошо видно из материалов книги Невермана. Согласно религиозно-магическим верованиям маринд-аним и их соседей, умерщвление иноплеменника и захват его черепа, а вместе с тем и его имени необходимы для здоровья новорожденного ребенка и тем самым для процветания общины. Перед нами — пример «обратного влияния» форм общественного сознания — в данном случае религии — на общественное бытие. Религия и здесь обнаруживает свое тлетворное вредное действие на жизнь людей. Но ведь и европейцам незачем особенно чваниться перед папуасами Новой Гвинеи: давно ли в Европе прекратились кровопролития, куда более свирепые и губительные, порожденные чисто религиозными мотивами?! Давно ли просвещенные европейцы перестали резать друг друга из-за различного понимания христианских догматов, давно ли перестали жечь «еретиков» на кострах?!
Кстати, по поводу жестокостей. Неверман сообщает немало случаев ничем не оправданных актов жестокости белых колонизаторов по отношению к папуасам. Сам Неверман не скрывает своей симпатии к папуасам. Он старается понять их психику, отмечает проявления человечности, возвышенных чувств в этих «детях природы» и осуждает варварские действия колониальных хищников. По поводу печальных приключений папуаса Тибула автор не упускает возможности сделать общий важный вывод: «Люди, которых мы считаем грубыми и дикими, так как они иногда отрезают головы себе подобным или едят человеческое мясо, на самом деле способны к глубоким душевным переживаниям»[8]. В своем предисловии Неверман дает весьма высокую оценку моральных качеств папуасов маринд-аним, выражая свое восхищение «их непосредственностью, их чистой, подчас даже назойливой дружбой, их добродушием и горячей любовью к правде»[9].
5
Самобытная культура маринд-аним — этого бодрого и жизнерадостного народа — ныне пришла в упадок, и сама численность его сильно сократилась. У нас нет сведений об участии маринд-аним и соседних племен в широком освободительном движении, которое за последние два десятилетия охватило многие области Новой Гвинеи и другие острова Меланезии (движение Палиау на о. Манус, «безумие Ваилала», движения Батави, Томми Кабу и др. в Папуа, движения Памаи, Нимборан и др. в районе оз. Сентани и т. д.). Об этих движениях появились в последние годы хорошие исследования[10]. У нас нет и точных данных об участии племен маринд-аним и других в движении за воссоединение Западного Ириана с Индонезией, а это движение, насколько известно, приняло за последние годы массовые размеры[11]. Но надо надеяться, что недалеко то время, когда маринд-аним и другие племена Западного Ириана задумаются над тем вопросом, каким Неверман заканчивает свою книгу: «…каким образом можно поднять над узкими интересами племенной общины оба их (маринд-аним. — С. Т.) основных идеала: оставаться человеком, сохранившим способность стыдиться, и, главное, научиться быть действительным аним-анем, т. е. человечным человеком»[12].
* * *
Два слова о самом авторе книги. Ганс Неверман, родившийся в 1902 г. в Шверине (Мекленбург), учился в университетах Гамбурга, Мюнхена и Гейдельберга. В 1924–1931 гг. работал ассистентом в Гамбургском музее народоведения, с 1931 г. «кустос» Берлинского музея народоведения. В 1933–1934 гг. совершил экспедицию в Океанию, посетив Западную Новую Гвинею (отсюда — материалы этой книги), Восточную Индонезию, Новую Каледонию, Новые Гебриды. Его перу принадлежат следующие работы: «Masken und Geheimbünde in Melanesien» (1933), «Admiralitäts-Inseln» (1934), «Bei Sumpf-irienschen und Kopfjägern» (1935), «Die Kopfjäger Gesigen» (1936), «Ralik-Ratak» (1938), «Die Indo-Ozeanische Weberei» (1938), «Kultur der Naturvölker» («Handbuch der Kulturgeschichte», hrsg. v. Kindormann, Lief. 68, Erfurt, 1939), «Kulis und Kanaken» (1942), «Naturvölker und die Humanität» (1947), «Götter der Südsee» (1947). «Der Todeswunsch», Festschrift für Professor Dr. Hans Plisclike (1955), а также ряд статей и сборников фольклора народов Юго-Восточной Азии.
С. ТОКАРЕВ
ТУАН АХЭ!
«Туан ахэ!» — такими словами на юге Нидерландской Новой Гвинеи, у маринд-аним и их соседей, приветствуют белого, которому хотят что-либо сообщить.
Конечно, услышать истории, собранные в данной книге, было не так-то просто, и моему знакомству с ними предшествовала долгая дружба с туземцами. Дело в том, что все эти истории считаются священными и потому старательно скрываются от посторонних. Демоны, о которых там идет речь, играют существенную роль в мышлении маринд-аним, и далеко не всякий чужеземец удостаивается чести быть посвященным в тайну, окружающую их культ. К тому же каждый маринд-анем (анем — единственное число, аним — множественное) считает себя тесно связанным по происхождению с тем или иным демоном и совершенно не желает, чтобы чужеземцы вмешивались в эти дела.
В 1933 и 1934 годах, во время экспедиции по поручению Берлинского Этнографического музея, мне удалось завоевать доверие маринд-аним и соседних с ними племен и принять непосредственное участие в их жизни. Спустя четыре месяца мне были рассказаны первые предания о демонах, а после того как меня усыновило племя канум-иребе и я стал членом рода Гемар, мне было сообщено все, что относится к устным сокровищам этого народа, или по крайней мере то, что еще было живо в его сознании.
В свое время базельский этнограф Пауль Вирц, в 1955 году скончавшийся на севере Новой Гвинеи, уже записал значительное число мифов маринд-аним. Но они во многом отличны от тех, которые довелось слышать мне. Это зависит не только от личности автора, но главным образом от того, что он собирал свой материал у восточных маринд-аним (гавир), тогда как я — у западных — имас (сами себя они называют има) и у приверженцев культа Сосо´ма на крайнем востоке, к числу которых
