– Всем куда-то надо, все куда-то спешат.
– Это точно… Причем им нет никакого дела, если они по дороге собьют кого-нибудь с ног, – согласилась она и назвала адрес. Таксист опустил флажок, и машина присоединилась к потоку транспорта.
Теперь, наконец-то усевшись после спешки и суматохи дня. Клер почувствовала легкую тошноту. Тяжелый теплый воздух такси обволакивал ее, и неровное движение машины сквозь лабиринт автомобилей становилось неприятным. Наклонившись вперед, чтобы открыть окно, Клер ощутила, как натянувшийся ремешок сумочки на ее плече причинил руке острую боль. «Наверно, у этого кретина, натолкнувшегося на меня, было что-то твердое в руках, – подумала она. – Книга или коробка». Она дотронулась рукой до синяка.
Но это был не синяк. Ладонь стала влажной и липкой. Клер сняла сумочку с плеча и, не веря глазам, уставилась на свое предплечье.
– О, Боже мой! – простонала она, не отрывая взгляда от крови, вытекающей из аккуратного круглого отверстия, и чувствуя приступ тошноты.
– Что-нибудь забыли, леди?
– Я ранена, – с трудом выговорила Клер. – Кто-то выстрелил в меня там, на улице.
Машина резко затормозила, и Клер невольно подалась вперед.
– Что?!
– Извините меня, вот… у меня дырка в руке, – объяснила она, чувствуя себя как идиотка. – Из нее кровь льется Вам на сиденье.
– О, господи, – он развернулся к ней, игнорируя раздававшиеся со всех сторон гудки, и вытащил носовой платок. Потом вылез из машины и сел рядом с Клер на заднее сиденье.
– Успокойтесь, леди. Вам тут ничего не повредили, иначе Вы бы сразу об этом знали. Это всего лишь сквозная рана, видите? Прямо насквозь. Ну-ка, положите голову на колени. Черт, кровь-то как хлещет. Нагнитесь-ка вперед, я перевяжу. Теперь будете в полном порядке.
– Так, в чем здесь дело? – раздался хриплый, усталый голос.
Шофер такси оглянулся через плечо.
– Слушай, приятель, первый раз в жизни я так рад тебя видеть. У этой женщины рука прострелена.
Полицейский в униформе наклонился над задним сиденьем, заставляя таксиста вжаться в угол.
– Леди? Это правда?
– У меня дырка в руке, – повторила Клер, осознавая как глупо это звучит, и прибавила: – Кровь течет.
– Черт, в самом деле!
Огромный полицейский выпрямился и махнул рукой своему напарнику, сидевшему в черно-белой патрульной машине, которая стояла перед застрявшим такси.
Второй коп медленно направился к ним. Таксист все еще сидел рядом с Клер, насвистывая сквозь зубы.
– Будете в полном порядке, леди. Только не волнуйтесь, о'кей?
Полицейские посовещались, затем старший нагнулся опять.
– Где это произошло?
Шофер объяснил ему, где Клер села в такси.
– Знаете ли Вы, кто это сделал, мисс? Может быть, один из Ваших знакомых имел что-нибудь против Вас?
– Нет… Я даже не сообразила, что в меня выстрелили. Я думала, на меня кто-то налетел с коробкой в руках или чем-то вроде. Я даже не слышала ничего похожего на выстрел.
Усталость исчезла из глаз полицейского.
– Вы имеете в виду, что рядом с Вами никого не было, Вы не видели оружия, не слышали выстрела, ничего подобного?
– Она просто шла по улице. Мне голоснула, все как обычно, – вставил таксист. – Просто шла как и все.
– Да-а, делишки.
Полицейский повернулся и побежал к своей машине. Открыв дверцу, он достал рацию: – Говорит Зебра Пять Чарли, возможный снайпер на углу Клири и Бучанан. Одна жертва, рана сквозная. Прием!
Рация ожила в его руке:
– Спасибо, Зебра Пять Чарли. Сообщение принято под номером двести семнадцать, угол Клири и Бучанан. Где вы сейчас находитесь?
– Клири и Полк.
Клер почувствовала, как вместо таксиста около нее сел второй полицейский. Сиденье покачнулось, вызывая у нее тошноту.
– Разрешите мне взглянуть, мисс?
У него был мягкий голос и легкие руки, которые быстро управлялись с платком таксиста, насквозь пропитавшимся кровью и ставшим бесполезным. Клер выпрямилась и откинула голову на спинку сиденья, глядя на свет, проникающий через люк на крыше машины. Кусочек прозрачного пластикового покрытия был отколот, и не доставало одного из шурупов.
– Все выглядит не так уж плохо, уверяю Вас.
– Таксист то же самое сказал, – проговорила она, слыша свой голос словно издалека. – Но мне очень больно.
– Еще бы, болит, должно быть, сильно. А Вы держитесь молодцом, просто молодцом. – В его голосе слышался выговор южного штата.
Снаружи таксист спорил о чем-то с первым полицейским, который закончил говорить по рации, и теперь пытался направить транспорт в объезд двух неподвижных машин. Таксист переминался с ноги на ногу, пиная рваный клочок газеты.
Голос молодого полицейского заглушил нытье водителя такси:
– Вы только не волнуйтесь, мисс?…
– Рэнделл, Клер Рэнделл.
– Мисс Рэнделл. Постарайтесь расслабиться. «Скорая помощь» приедет с минуты на минуту. Мы бы сами Вас отвезли, но… если там действительно снайпер, каждый патруль будет на счету. Понимаете?
– Конечно. Вы имеете в виду, что он еще кого-нибудь может убить.
Клер попыталась избавиться от тумана, застилавшего ей глаза. Молодой полицейский снял фуражку. Вместо лица у него был бледно-розовый шарик с ушами, который порывался улететь через крышу такси. Шарик снова заговорил:
– Да, боюсь, что так. Неприятное дельце.
Издалека донесся нестройный хор сирен. Их громкие пронзительные завывания наполняли улицы тревогой и беспокойством.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Скорее всего, он на одном из этих трех.
Малчек посмотрел на противоположную сторону улицы и вверх на здания, безразличные и безымянные, мигающие слепыми глазами окон вслед заходящему солнцу. Стекла верхних этажей отливали кровавым светом заката.
– Я думаю, на двенадцатиэтажном, – сказал он Гонсалесу. – До него далековато, но зато оно самое высокое. Все зависит от того, намеревался ли он кого-нибудь убить или только напугать. Значит, ты уверен, что больше покушений на убийство сегодня не было?
Гонсалес покачал головой:
– Два магазина сообщили о разбитых витринах, и у кого-то вспороли шину. А больше ничего, никаких покушений.
Он оглядел пустынный перекресток. Сообщение под кодом 3000 было передано десять минут назад. Сразу же полицейские машины перекрыли все четыре ведущие к перекрестку улицы и переулки между ними. Транспорт направляли в объезд, пешеходов – в обход. Вдалеке за забором ограждения толпились и напирали зеваки, вглядываясь, переговариваясь, загораживая глаза от солнца, чтобы лучше видеть. Несколько любопытных лиц выглядывали из окон зданий. Гонсалес протянул руку за громко говорителем.
– Отойдите от окон. Отойдите от окон. Говорит полиция, вы подвергаете себя опасности. Всем отойти от окон. – Он опустил мегафон, и его теперь не усиленный голос поражал своей мягкостью. – Ни один из них даже не пошевельнется.
– Пока кого-нибудь не подстрелят.
– Точно, – он закинул рупор на заднее сиденье машины. – Хочешь подняться наверх?
– А почему бы и нет? Я сюда приехал не для того, что бы слушать, как ты в мегафон распеваешь.
Малчек расстегнул куртку и побежал через улицу. Внезапно он вспомнил о винтовке, висящей у него на плече, остановился и, вернувшись на несколько шагов, сунул ее Гонсалесу.
– Тебе разве не понадобится? – удивился тот.
Малчек пожал плечами.
– Отсюда стрелять – все равно, что со дна колодца. Пуля доберется до высшей точки, развернется и влепит мне же в глаз. А наверху и тридцать восьмой сойдет.
– Ты точно знаешь, что он сидит на этом здании, а не на одном из двух других? – Гонсалес положил винтовку рядом с мегафоном и зашагал бок о бок с молодым полицейским.
Малчек снова пожал плечами.
– Вероятнее всего. Дело к вечеру, люди начинают скучать, глазеть в окна. Если бы он стрелял с шести- или девятиэтажного, кто-нибудь бы его обязательно заметил.
Они пересекли гулкий пустой вестибюль, направляясь к лифтам. Двери одного из них были открыты, и рядом стоял патрульный в форме. Остальные лифты не работали, а их кнопки управления были отключены. Управляющий зданием робко выглядывал из-за витрины киоска со средствами для загара. Казалось, что он слегка стыдится происходящего.
Гонсалес нажал кнопку с номером двенадцать, и закрывающиеся двери скрыли от них выражение личной обиды на лице управляющего. Дно кабины крепко прижалось к их подошвам, и на панели над дверью замигали цифры.
– А как насчет офисов? Он ведь мог стрелять и из офиса, разве не так? – настаивал Гонсалес.
– Конечно, мог. Но управляющий сказал, что сейчас свободных офисов в здании нет. А окна всех сортиров выходят во внутреннюю шахту, а не на улицу.
– Но было почти полседьмого. К этому времени многие офисы пустеют.
