Из ночи в ночь одиннадцатилетний мальчик слышал кашель, несущийся с соседней кровати. Было страшно, казалось, что брату становится хуже. Ему не нравилось, что большая часть внимания матери доставалась Марку и что ему приходится помогать матери заботиться о маленьком брате, в то время как многие его сверстники играли во дворе, не зная забот и хлопот. Он был рад, что у него не было такой же болезни, но потом появилось ощущение вины. Почему муковисцидоз достался Марку, а он, Винсент, рос здоровым? Врач в больнице дал объяснение: у некоторых людей ген, отвечающий за эту болезнь, оказывается с дефектом, но они живут в неведении. Этот ген должен быть у отца и матери и переходит к ребенку. Марку выпала комбинация с болезнью, а Винсенту повезло. Дело случая.
«Повезло, да не во всем», — влезая в шорты, думал Винсент. Его брат страдал от неизлечимой болезни, мать мучила постоянная тревога, и прошло три Рождества с тех пор, как он в последний раз виделся с отцом.
Стараясь не шуметь, Винсент аккуратно переступил через лежавший на полу их спальни ингалятор Марка. Ему не терпелось добраться до пляжа. Он надеялся, что не пропустил ничего существенного, когда не смог отправиться туда вечером, когда пляж опустел. Вечер — лучшее время для поисков на пляже, и если повезет, можно наткнуться на кое-что стоящее. Накануне вечером матери Винсента пришлось выйти на работу пораньше, чтобы выручить заболевшую официантку. Поэтому Винсент отменил поход на пляж и остался с братом, чтобы помочь с массажером. Винсент терпеть не мог эту штуковину — электрическое устройство, помогающее отделять мокроту, скапливавшуюся в легких Марка. Но это было во много раз лучше, чем прежний способ, когда мать хлопала и колотила кулаками по груди Марка. Процедура повторялась трижды в день и продолжалась минут по двадцать-тридцать. Малыш Марк никогда не жаловался. Он говорил, что ему совсем не больно. Но Винсент ежился, наблюдая эту картину.
Мать старалась, чтобы время шло быстрее, и пела с Марком песни. А Винсент предпочитал телевизор, который не только отвлекал брата, но и помогал отвлечься ему самому.
Дверь в комнату матери была открыта, и Винсент вошел. Над кроватью на полке крутился вентилятор, разгоняя духоту. В маленьком домике, который снимала их семья, был только один кондиционер, и стоял он в комнате мальчиков. Этого требовало состояние здоровья Марка. Винсент считал, что это был один плюс, а вторым плюсом, который давала болезнь брата, был маленький батут в гостиной. Мать купила его для Марка, чтобы прыжки дополняли лечение. И Винсенту между делом тоже удавалось немного попрыгать.
Мать беспокойно заворочалась во сне и что-то пробормотала. Винсент подошел к постели. Белокурые волосы спутались, под глазами чернела размазанная тушь, которую она поленилась смыть, когда вернулась с работы домой. На полу в ногах постели в общей куче лежали белые туфли на резиновой подошве, шорты из плотной хлопчатобумажной ткани и черная футболка с отпечатанной спереди мордой бульдога — эмблемой ресторана «Соленый пес».
Винсент на цыпочках прокрался к туалетному столику с растрескавшейся краской и пересчитал купюры, сложенные аккуратной стопкой. Сорок восемь долларов. Негусто за ночь работы. Но во Флориде был август. А в сезон, когда остров Сиеста-Ки наводняли северяне, сбежавшие из своих штатов от зимней непогоды, официантка в «Соленом псе» за обеденную смену зарабатывала по две сотни долларов. Клиенты шли непрерывным потоком в ресторан под открытым небом. Поглощалось огромное количество пива в заиндевелых бутылках, похлебка из моллюсков, креветки, рыба с жареной картошкой и сосиски в тесте, обжаренные в масле.
Мать работала в обеденное время, после четырех дня, поэтому могла оставаться дома с Марком, пока Винсент был в школе. Марк уже начинал повторять алфавит и даже читать слова, ему было недалеко до школы. Винсент надеялся, что мать сдержит слово и будет больше работать во время ланчей. А в ноябре, когда в Сиеста-Ки прилетят дрозды-рябинники, она обещала снова пойти убирать дома и квартиры, и этот дополнительный заработок позволил бы ей оставаться с ними ночью. Винсент никому бы не признался, что иногда ему было жутковато сидеть дома с Марком. И не только это. Заботы о брате требовали много времени и сильно отвлекали. За последний год его оценки заметно снизились, и учительница сказала матери, что задания усложняются и ему нужно больше помогать с уроками.
Сначала Винсент хотел разбудить мать и сообщить, что ему приходится рано идти на пляж, и может быть, за вчерашний пропущенный вечер ему сегодня повезет с находкой. Но будить мать он передумал и ограничился запиской на конверте со счетом телефонной компании. Таких счетов в нераспечатанных конвертах скопилось предостаточно на столе, обитом потрескавшимся линолеумом. Перед тем как выйти на улицу, Винсент надел сандалии с резиновыми подметками и прихватил стоявший у входной двери металлоискатель.
Благодаря вентиляторам в доме было хоть и достаточно тепло, но дышалось вполне сносно. А за порогом, несмотря на ранний час, уже чувствовалась гнетущая тяжесть надвигающейся жары. Влажная духота заключила его в свои объятия, как только он спустился со ступенек крыльца и вышел на дорогу, ведущую к пляжу. Он оставил позади всего два квартала, а первые струйки пота сбегали с висков. К следующему перекрестку у него уже взмок весь затылок.
На улицах было тихо и пустынно. Обычно по утрам картину оживляли любители пробежек. Но в этот день даже самые стойкие из них сидели по домам, не рискнув бросить вызов жаре. Винсент узнал надрывный крик плачущего голубя, хотя не мог бы сказать точно, откуда доносились эти звуки, от которых на душе начинали скрести кошки. Перед ним через дорогу юркнул геккон, и мальчик предположил, что ящерица спешила перебраться через пышущую жаром мостовую в более прохладную траву.
Винсент отметил про себя, как много пустовало квартир и отдельных домиков, сдававшихся внаем, о чем сообщали выставленные перед ними щиты. Возможно, на северных пляжах в августе было полно отдыхающих, но только не на Сиеста-Ки. По сравнению с зимой и весной в летние месяцы этот островок в заливе Сарасота казался вымершим.
Для Винсента август означал, что каникулы на исходе и скоро предстоит браться за учебу. А точнее, до начала занятий оставалось меньше недели. При этой мысли у него ком застрял в горле. Он перешел в шестой класс, и ему предстояло учиться в средней школе, где над ним будет два старших класса. Винсент прекрасно понимал, что для своего возраста он ростом не вышел, но в прошедшем году он учился в старшем классе начальной школы, а теперь его класс — младший в этом трехклассном звене. Ему рассказывали, что порядки в средней школе были суровые, поэтому ничего хорошего ему ждать от новой школы не приходилось и идти туда никак не хотелось.
Он пересек дорогу и миновал мусорный контейнер с пустыми картонными коробками и бутылками от пива «Будвайзер», прежде чем ступил на белый песок. Пляж на Сиеста славился своим песком, и Винсент этим очень гордился. Сахаристый песок Сиеста-Ки был признан самым мелким и белым, он состоял из несметного множества крошечных кристалликов, превосходя по качеству песок таких дивных уголков, как остров Барбадос, Антигуа и Большая Багама. И теперь Винсент вступил на расхваленную мягчайшую роскошь и включил металлоискатель. Водя прибором по песку, Винсент думал, что должен быть благодарен матери. Она старалась использовать заработанные деньги с наибольшей пользой, выискивая на распродажах что-нибудь нужное для него. Велосипед, скейтборд, теннисную ракетку, маску для ныряния и ласты. Самым лучшим подарком, не считая велосипеда, стал металлоискатель. Мать купила его заранее и приберегла до дня рождения в июне, а когда дарила, извинялась, что он не новый. Но Винсента это нисколько не смущало. Все лето он обшаривал пляж и каждый день приносил находку.
Чаще всего огромный жезл отыскивал мелкие деньги. Найденную мелочь: монеты в 25, 10, 5 и 1 цент он промывал в воде Мексиканского залива и рассовывал по карманам, чтобы потратить потом на мороженое-шоколадные рожки или всыпал в банку из-под кофе, служившую копилкой, которая стояла на комоде, где лежали вещи обоих братьев. Находить деньги было неплохо, но драгоценностям Винсент радовался еще больше. Он чувствовал себя пиратом, который отыскал зарытое сокровище. За лето его трофеями стали: золотой крестик с цепочкой, часы «Тимекс», серебряный браслет и множество непарных сережек. Попалась даже одна с бриллиантом. Его друг, старый рыбак Гидеон, сводил его в ювелирный магазин, что на Тамиами-трейл, и ему заплатили за нее целых пятьдесят баксов!
В то утро Винсент не обращал внимания на важных пеликанов, плавно скользивших по зеленоватым водам, на чаек, выискивавших в песке съестное, и на бескрайнее синее небо в мелких облачках, простиравшееся над заливом насколько хватало глаз. Он сосредоточенно водил металлоискателем по песку взад-вперед с надеждой найти что-нибудь стоящее. Прибор подал голос. Винсент покопался в песке, вытащил на свет металлическую расческу и отбросил ее в сторону. Следующей находкой стала монета в четверть доллара, потом еще одна. Он отправил их в карман одну за другой. Винсент прошелся с металлоискателем до старого пирса — излюбленного места рыбалки Гидеона. Там старик обычно ловил помпано и большого трахинота. Но в это утро старого рыбака на привычном месте не было. Винсент пересек пляж и оказался у бетонного волнолома, которому досталось и от волн, и от непогод. У основания стенки ему случалось не раз находить неплохую добычу — дары прилива.
