Что за пазл такой? Может, «рататуйский» обычай?
Я с удивлением представила себе Антонио, следующего по узкому, обшарпанному коридору за узкоглазым кассиром, и поняла, что валлиец не прошел бы здесь. Попросту не протиснулся бы.
«Рататуец», тем временем, улыбнулся.
- На этот лаз вы сами. Обыцно плиходит вас палтнел. Я знаю-знаю.
- Кто приходит?
Я изумленно выпучилась на зажатый в собственной руке чемодан. Я просто чего-то не понимаю, да? Сейчас разберусь, главное, не делать шокированный вид, главное, не выдавать в себе идиота.
- Вас палтнел. Но я понял – не дулак. Плавильный набор плодуктов.
И он вновь посмотрел на меня с таким заговорщицким видом, будто видел меня давеча в окне голой, заснял на камеру, а теперь щупал заветные негативы в кармане. Мол, да, есть у нас с тобой тайна, есть.
«Есь»
- Вот тута здет.
В направлении меня протянулась мятая бумажка. Решив, что если уже наступила одной ногой в дерьмо, то можно смело вставать туда и второй, я поставила кейс на пол и развернула листок.
Что тут вообще происходит?
Куда приходит «мой партнер»? Часто приходит? А у меня вообще есть партнер?
«Хиллэриан драйв, 1. Мэтт Карсон. Срочно»
- Э-э-э… Это его чемоданчик?
- Это вас цемоданцик. Пильный. Простите. Не узнаете?
Сказать «не узнаю» было бы глупо. Но еще глупее было бы оставить его себе.
- Сегодня вецером здет. Сроцно. Изяйте. Плодукты выслем на дом подалком.
- Подарком?
- Да, как обыцно.
- Было бы здорово… - Пробубнила я, осознавая, что куда бы ни отправились продукты, они явно отправятся на дом не ко мне, а тому, кто должен был прийти за чемоданчиком. А это точно должна была быть не я. Но ведь какие продукты! Дорогие!
- Только у меня адрес изменился. – Зачем-то выдала страшную тайну я и едва не стукнула себя по лбу.
«Дура! Оставь продукты! – Нет, не оставлю, они дорогие. Хацу! – Тьфу на тебя…»
- Написите адлес. Выслем.
- А мне привезти ему чемоданчик? – Переспросила я, указывая на бумажку.
- Да. Вецелом.
- Ок.
И я – поверить не могу! – написала им собственный адрес, после чего вышла из «рататуйского» магазина с чужим чемоданчиком в руке.
Тьфу на меня! Тьфу, тьфу и еще раз тьфу!
Зачем я это сделала?! Джен, моя милая далекая Джен – ну, скажи, зачем я такая уродилась?
*****
- Джен, ну возьми трубку! Ну, ответь!
Подруга оказалась «наглухо» занята. Когда восьмой вызов остался без ответа, я не удержалась и начала разговаривать с ее автоответчиком:
- Дженни, ты не поверишь, что я сделала! Я глупая, просто невероятно глупая корова! А, главное, жадная! Ты всегда знала, что я такая жадная, да? Только не говорила мне? Ну, признайся! А теперь у меня дома незнакомый чемоданчик, который надо доставить черт знает куда. Представляешь? Где я его взяла? Блин, как долго объяснять! Ну, Дженни, ответь, ответь, милая…
Я уже хотела, было, положить трубку, когда не удержалась и добавила:
- Зато я попросила выслать мне на дом все то, что выложила там, обратно на полку. А это баксов на пятьсот продуктов! Ты перезвони мне, я тебе все расскажу! Вот умора-то, посмеемся…
При взгляде на стоящий у двери металлический кейс, смех за секунду смыло.
- …когда закончу с этим делом.
Время «наговаривания» вышло – автоответчик раздраженно пикнул и отключился; я положила исходящую короткими гудками трубку и долго смотрела на устаревший телефонный аппарат. Почему мы так и не обзавелись мобильниками? Почему нам всегда казалось таким романтичным звонить друг другу на дом? Бежать, ждать, кружить вокруг зеркала… Глупость какая. Сейчас бы просто позвонила ей прямо на работу – да, суббота, но Джен – журналистка – работает по субботам – и все бы рассказала. Подумаешь, прервала бы написание очередной статьи в редакции или же прямой репортаж… Но ведь мой репортаж куда важнее? Особенно ТАКОЙ репортаж…
Взгляд, словно намагниченный, вновь приклеился к стоящему у двери предмету.
Черт подери, во что же я влипла?
Решено! Если окажется, что внутри деньги, оружие или наркотики, я оставлю чемоданчик у ближайшей мусорки. Пусть берет, кто хочет, пусть несет, куда хочет. А «рататуйцы»? Вышлю продукты почтой обратно. А если внутри обнаружится что-то обычное, отвезу его Мэтту Карсону. Ведь ему «это» зачем-то нужно?
Мысль о том, что чемоданчик вообще не откроется, мне в голову не пришла. Кода нет, навесного замка нет, хитрых колечек-ловушек-спиралек тоже нет. Не брызнет же в лицо кислотой?
И да! Я собиралась его открыть и заглянуть внутрь. Это только в фильмах курьеру не дано посмотреть, что хранится внутри, а мне дано – ведь это «мой», как сказал кассир, чемоданчик. Значит, имею полное право. Тем более что разгуливать по городу с предметом, в котором, возможно, хранится что-то опасное для жизни, я все равно не намеревалась.
Согласившись с собственными доводами, я, словно решившийся на первую в жизни клизму ветеринар, закатала рукава и отправилась к своей «корове». Натянула на лицо деловую маску, а-ля «так-так, посмотрим, что у нас здесь», перенесла кейс на диван, уселась рядом и «отщелкнула» металлические дужки-прищепки.
Выдохнула. Откинула крышку.
Наркотиков внутри (к счастью) не оказалось. Денег (к сожалению) – нет, все-таки, я неисправимая жадина – тоже. Как и пистолетов.
Внутри, свернутый вчетверо, лежал не то комбинезон, не то акробатический костюм темно-синего цвета - без рисунка, без полосок, из плотной, странноватой, словно металлизированной, на ощупь ткани.
Женский.
Ах, да… «Цемоданцик» же мой, значит, и костюм женский. Ни к нему носок, ни капюшона, ни балетных тапочек. Только длинная «сосиска» с четырьмя болтающимися конечностями – две для рук, две для ног, дыра для головы. Помимо комбинезона в кейсе обнаружилась пластиковая баночка с мелкодисперсной пылью внутри. Нюхнув ароматную пудру, я чихнула. Тут же завинтила крышку, сложила костюм обратно и зачарованно взглянула на «пожитки».
И что, Мэтту Карсону это надо?
Решение пришло почти сразу – ну, надо, так надо! Доставлю ему его «неопасный» кейс, спокойно вернусь домой и буду преспокойно ждать на дом «рататуйских» продуктов. Ну и подумаешь, что вечером останусь без курицы, зато, возможно, заглянет Джен – выпьем с ней вина, обсудим «приключение», посмеемся. Может, она даже напишет о нем в газете:
«Любите кулинарию? Мистическая правда о ратайских магазинах!»
Да, но это вечером. А сейчас три пятнадцать после полудня. Во сколько Мэтт ждет доставку? «Вецер» - это по-ратайски во сколько?
Один черт приготовиться лучше заранее. Захлопнув крышку чемодана, я пошла к зеркалу, сняла с телефона белую трубку и принялась набирать один из заученных на память номеров.
- Такси «Атлас». - Спустя минуту ответили на том конце.
- Девушка? Мне бы машину на семь вечера.
- Диктуйте адрес, записываю.
И я принялась диктовать «адлес».
До означенного часа я успела приготовить котлеты, съесть их, четыре раза достать и сложить из чемодана костюм, еще раз понюхать «пудру» и даже вздремнуть. А когда неожиданно обнаружила на часах без пятнадцати семь, принялась судорожно бегать по дому, одеваться, а после краситься.
Да-да, а вдруг Мэтт Карсон – мой «половенок»? Не то, чтобы шансы на это были большие, но зачем рисковать? Да и самой приятнее выглядеть свежим цветочком, нежели заспанным бревном.
Так, машина подъехала?
Свет выключен, плита тоже, чемоданчик взят. Бумажка с адресом в кармане. Все, Лисса, на выход! Пора узнать, куда и зачем едем, пора поставить точку в сегодняшней комедийной пьесе. Знала бы я, забираясь на заднее сиденье такси, что отсюда, почитай, все только начинается, так, как говорится «жила бы…».
А Джен – противная Джен – так и не перезвонила.
*****
Мы познакомились с ней полтора года назад, когда Мелари только открыл на Беллтайн сквер свой второй ресторан.
Весь тот день помнился мне сплошной «запаркой» - приготовь это блюдо, выстави на освещенный стенд для фотографирования, поверни салфетку, передвинь приборы, добавь сверху вишенку, убери вишенку, принеси другое блюдо…
Элкинс хотел использовать фото не только для нового меню, но и для освещения события об открытии нового гастрономического заведения в прессе, для чего и пригласил лучшую журналистку «Культурного Нордейла» Дженни Марлоу, а также ее помощника – фотографа Билли Риггса – в презентационный зал.
А Лисса? Что Лисса? Лисса с пеной у рта скакала по кухне, раздавала приказы младшим шеф-поварам и то и дело утиралась фартуком. Потела, пыхтела и старалась представить все в лучшем виде, что, понятное дело, привело к тому, что к концу дня в руках не осталось сил, а в ногах ни грамма энергии.
