Они вторглись в мой дом, это был
мой лес, и не существовало на свете существа – будь то человек или демон, который смог бы поймать меня в родных землях. Эти мысли придали мне решимости.
Я мчалась как никогда прежде, перепрыгивая через валуны и поваленные деревья. Но как бы ни старалась, дикари неотвратимо настигали меня. Они улюлюкали. Я уворачивалась от запущенных с пугающей меткостью копий лишь чудом. Острые наконечники по середину древка входили в сырую землю по обе стороны от меня.
Я пыталась концентрироваться на беге, чтобы не сбавлять скорости и твердо ступать на землю, но та была слишком влажной и сильно затрудняла движение. Стоило раз оглянуться, и мужество почти отказало мне. Я увидела, что ко мне приближается тот самый дикарь, которого ударила головой. Его лицо приобрело истинно зверское выражение предвкушения. Судя по всему, он был их вожаком. И, очевидно, уже во всех красках представлял, как испробует на мне изощренные пытки Кезро.
Вот только у меня на этот счет было свое мнение.
Где-то в отдалении послышался монотонный гул водопада.
Сердце бешено колотилось в груди, пока я настраивала себя на то, что собираюсь сделать дальше. В мою сторону полетел нож, но, различив в воздухе свист его полета, я с готовностью увернулась. Главарь подбирался все ближе, но я не удалялась от воды, петляя меж деревьями, путая его коня, который не успевал маневрировать на такой скорости.
Наконец, впереди показался обрыв. Он мог стать моей погибелью, как и принести свободу.
Втягивая в горящие легкие воздух, я измученно продолжала держать темп. Мягкая почва под ногами сменилась каменной крошкой и скалистой поверхностью, покрытой скользким мхом. Река становилась все ýже, и при желании ее можно было бы перепрыгнуть. Будто вторя моему настроению, вода бурным потоком неслась рядом. Когда на пути ее попадались гладкие валуны, она с шумом разбивалась в столпы пенистых брызг, словно подбадривала меня.
Дикари позади начали взволнованно перекрикиваться, не понимая, почему я бегу к самому краю. Но их вожак не замедлился. Грохот копыт послышался совсем рядом, и тогда я сделала последний рывок.
Все звуки исчезли. В ушах отдавался лишь бешеный стук моего сердца. Я набрала в грудь воздух, оттолкнулась от земли и прыгнула в пустоту. Рокот бурлящих волн молотами бил по голове, ледяные капли кололи голую кожу, а тело безвольно крутилось в воздухе.
Но страха не было.
Я летела спиной вниз, в неизвестность, устремив взгляд в небо. Вот только видела не его. Не черный дым, что набрасывался на облака подобно барибалу[1], который охотится на серебристого лосося. Перед моим взором снова и снова вставал образ матери. Ее голубые глаза, весело смотрящие на меня; ласковый голос, успокаивающий в холодные ночи; мягкие, волнистые светлые волосы, в которые я утыкалась и чувствовала себя в безопасности.
Болезненные воспоминания разлетелись, точно осколки, оставив после себя глухую пустоту, когда я ударилась о поверхность воды. Кости затрещали, от леденящего холода тело свело судорогой, но я отказывалась всплывать, несмотря на жгучее желание сделать вдох, – дикари все еще могли пустить в меня стрелы. Только когда почувствовала, что начинаю терять сознание, я всплыла на поверхность. Шумно хватая ртом благословенный воздух, посмотрела вверх, где грозно нависали над обрывом четыре тени, во главе которых стояло чудовище, отнявшее у меня все, что я любила.
Я не помнила, как добралась до берега. Возможно, я и не плыла вовсе, а мое тело просто выбросило течением, но сил подняться не было. На лес к тому времени опустилась кромешная тьма, что принесла с собой осеннюю прохладу. Насквозь промокшая, я билась в конвульсиях и дрожала, зубы отбивали ритмичную дробь. Темнота то накатывала, то отступала, лишая меня сознания и потом издевательски возвращая его. Не осталось никаких мыслей, чувств. Я стала безликой оболочкой, свернувшейся в грязи на берегу бурлящей реки.
Казалось, я пролежала там несколько дней, а может, прошло лишь мгновение. Тело окоченело от холода, и больше всего мне хотелось остаться здесь – наполовину в воде, на стылой земле с острыми камнями. Эти болезненные ощущения указывали на то, что в груди по-прежнему билось сердце.
Наконец, я заставила себя разлепить веки. На ресницах застыли капельки влаги, а дыхание вырывалось из груди вместе с паром. «Когда успело так похолодать?»
Я приподняла едва отзывавшуюся руку и занемевшими пальцами нащупала рукоять своего единственного оружия. Последней вещи, что напоминала мне о доме. С трудом зажав ее в кулаке, я оперлась на локти и заставила дрожащее тело двигаться.
Мучительно медленно я взбиралась вверх по склону. Снова и снова скатывалась обратно и стискивала зубы, впиваясь пальцами в осыпающуюся каменную крошку. И приветствовала боль, лишь бы отвлечься от мыслей и страшных образов прошедшего вечера.
Спустя, казалось бы, вечность я достигла корней деревьев, обхватила ствол руками и подтянулась, оставляя на коре дуба несколько капель крови. Почувствовав под ногами землю, я вынудила себя встать.
В темноте было трудно различить местность, но я почему-то не сомневалась, что прежде не забредала в эту часть земель. Звуки ночного леса сопровождали каждый мой неловкий шаг. Меня шатало так сильно, как не шатало мужчин во время празднеств после десятка бочек выпитого. Звучно крикнул филин и вспорхнул с ветки прямо над моей головой, издав такой шум, с которым мог продираться сквозь заросли медведь, но я даже не вздрогнула. Продолжала брести вперед, не разбирая дороги и часто спотыкаясь. Другого пути для меня не существовало. Как и возможности вернуться назад. Мой дом и близкие люди стали лишь кучкой пепла, а земли теперь принадлежали демонам.
Прошло некоторое время, прежде чем я боковым зрением начала замечать движущиеся тени. Сердце предательски дрогнуло, и страх вернулся, пока я вглядывалась в темноту, готовясь увидеть лица чудовищ. Но мне удалось подавить панику и двинуться дальше, теперь внимательно прислушиваясь. Слева раздался едва слышный треск ветки. Я резко повернулась, но никого не увидела во мраке. Через пару шагов точно такой же звук послышался справа, и я замерла. Опустила голову, исподлобья наблюдая за тенями.
Спустя мгновение безмолвие нарушилось. Тени ответили мне шумным дыханием. Слишком частым, слишком рваным, чтобы быть человеческим. Между деревьями сверкнули голодные янтарные глаза. Хищники больше не скрывали свое присутствие, осознав, что жертва раскрыла их.
Волки.
Внезапно мной вновь овладело безразличие. Я продолжила путь неровным шагом, с трудом удерживая веки открытыми. Холод стал частью меня. Капли стекали по одежде, падали к ногам,
