— Ты не хочешь или стесняешься?
— Я… хочу…
— Но стесняюсь себя, — продолжил за неё, уже понимая её рывок к двери и всю эту смесь эмоций в шоколадных с золотом глазах. — Мне это нравится, — я посмотрел на её промежность, лаская головкой члена чудо чудное, и девушка снова на секунду зажмурилась — ей было приятно. А мне от этого тепло на душе и ещё приятнее. — Ты, наверное, всё острее чувствуешь и ярко кончаешь?
— Я… не знаю, — ответила со смятением в глазах, вызывая во мне тень того же чувства — «не знаю»?
— Тогда проверим опытным путём. Тебе будет очень приятно, но долг платежом красен… Я хочу от тебя того же… позже…
Снял с неё платье — она послушно подняла руки и откинулась на зеркало. Голенькая, красивая, совершенная, настоящая и сейчас вся моя. Моя сладкая жертва, мой счастливый случай. Стянул с себя рубашку, подтянул девушку к себе и обнял, накрыв её губы нежным поцелуем.
На этот раз она ответила, прильнув ко мне всем телом, пылко и неумело, дразня твёрдыми уткнувшимися в кожу сосками и упругой мягкостью прижавшейся груди.
Я целовал её, не в силах оторваться, гладил изгибы её тела, сминал пальцами бразильскую попу и пьянел, как мальчишка, как в первый раз. И хотел её так сильно, что не в силах был остановиться и не елозить членом по её влажной плоти, касаясь клитора и постанывая от удовольствия.
Я еле оторвался от неё, уложил на прохладный камень, видя, как её кожа отозвалась на холод, как дерзко манили торчавшие крупные соски. Пробовать их на вкус, лизать и сжимать губами — просто кайф! Я сосал её, вбирая ореолы в рот и лаская языком, целовал упругие холмики, сминая их пальцами, и трахал её, не проникая, скользя размеренно членом по тёплой набухшей плоти девочки.
Все мышцы ниже живота напряг, чтобы не излиться прямо сейчас, чтобы познать её всю, насадить на член и умереть от жаркого тесного плена лона.
Зверь сам нашёл вход в нежный бутон, уткнулся головкой, дрогнув в предчувствии.
— Помоги мне ручкой, девочка… — выдохнул ей в губы и снова двинулся внутрь, медленно и настойчиво.
Она обняла член ладошкой и провела сверху до основания, и я застонал от долгожданной ласки, двинулся внутрь, но она всё ещё не готова меня принять, а вторгаться насильно значило порвать её и сорвать себе уздечку. Хотя одну узду она уже сорвала: чего мне стоило не взбеситься от тщетности ласк — знает только бог. Или чёрт.
Я едва не зарычал и припал к её шее, скользнув по ней губами, прихватив кожу у основания и снова спустившись к девичьей груди, хватая соски жадно, прикусывая кожу вокруг и сжимая её попу.
Что не так с этой девчонкой? Почему она хочет, но не раскрывается, как намертво запаянная? Мой божественный десерт с неожиданным вкусом, украшенный спелыми черешенками лежит передо мной беспомощный, с крупными слезами и мольбой в золотистых глазах, а я дико хочу, безудержно и яростно, но не могу попасть в этот рай!
Я подсунул руки под её колени и приподнял поясницу, опускаясь ниже. Очертил языком идеально гладкий лобок, скользнул языком по нежным складкам и взял губами твёрдый клитор, втянул в себя, почувствовав, как дёрнулась всем телом и застонала девушка. Я делал ей то, что хотел получить сам — минет.
Назвать эту ласку куни было бы странно: её клитор похож на маленький член. Сейчас, напрягшийся от ласки, он торчал сантиметра на четыре и был толщиной с мой большой палец. Я ласкал его так, как хотел бы, чтобы она приласкала после меня: сосал, не выпуская изо рта, облизывал и смаковал вкус, чувствуя, как он реагирует. Увлёкся этим необычным занятием, слушая её стоны, глядя, как шире развела ноги и задвигалась навстречу, вцепилась в волосы, притягивая к себе плотнее, и вдруг захлебнулась стоном удовольствия.
Я больше не мог ждать — сейчас, когда её плоть пульсировала, я мог её взять. И я взял! Чёрт! Дьявол! Бог! Святые небеса! Как же это невыносимо сладко…
Я раскрыл её, будто вспорол, прорвал тугое сопротивление и вошёл весь, такой для неё огромный, до упора, и замер, ловя кайф, давая ей привыкнуть к моему размеру и успокоиться самому, чтобы не кончить в это же мгновение. Медленно выскользнул, чтобы вновь войти и насладиться теплом и влажностью, опустил взгляд на клитор и замер в ошеломлении — член был в крови. Порвал?!
Но девушка улыбалась совершенно счастливая, хотя и всё ещё смущённая. Святая простота! Я вылизал её, а она смущается! За что мне — похотливому козлу — этот подарок, господи?!
— Ты… девочка? — Она кивнула и улыбнулась. — Чудо-юдо, как зовут тебя?
— Тенесси Моори. Несси.
— Тебе больно?
Если скажет «да», я её отпущу и подрочу, глядя на её тело — не могу сделать ей больно, она слишком невинна для меня.
— Пусть будет больно… теперь пусть будет, как хотите вы…
Она сошла с ума? Но может…
— И там ещё не… — я тронул сжатое колечко ануса, и она замотала головой. Чёрт! — Сколько тебе лет, Несси?
— Двадцать один.
— Это из-за него… — я приласкал её торчавшую плоть, и она смутилась, прикусив губку. — Ты прекрасна, девочка, — простонал, мечтая, чтобы эти губки чуть прикусили меня. — И клитор твой чертовски соблазнительный. Теперь держись, детка, я слишком долго терплю. И с живой тебя сегодня не слезу…
К чёрту жалость!
Я задвигался мощными рывками, вбивался в неё с жадностью. Мне нравилось, что она взрослая, но девочка, явно не раз кончавшая от мастурбации и готовая отдаваться, голодная не меньше моего — непаханое поле, подарок судьбы циничному сатиру, ненасытному и озабоченному. Подарок моему зверю и извращённой психике. Я драл эту девчонку с рычанием ягуара, заставляя её принимать меня целиком и полностью.
Она охала и всхлипывала, цепляясь за мои плечи и руки. Я положил её ладонь на торчавший клитор:
— Мастурбируй, сладкая…
Несс ласкала себя, и это было похоже на то, как мастурбирую я. Я трахал её жёстко и грубо, видел, что её возбуждение граничит с болью, воспламенялся от её стонов и горячей плоти, крепко обнимавшей член. Терял ориентиры, выпадал из реальности и мог думать только о наслаждении от её тела, о самом бесценном — о сытости, хоть на несколько минут утолённом голоде. Я рычал, вбиваясь в неё быстро и яростно, впиваясь пальцами в кожу на талии, насаживая девушку на себя.
Несси стала драгоценной находкой в этот знаменательный День независимости, надеждой, что хоть она сможет укротить моего зверя, остановить изматывающую погоню за сексом, станет моим облегчением. Меня ужасала мысль, что я мог упустить эту чуду-юду, никогда не встретить и не узнать, как это — кончить и не хотеть хотя бы несколько часов, как все нормальные люди.
Теперь, когда открыл её «постыдную» тайну, она стала для меня дико, горячо и необузданно желанной диковинкой. И я сам ласкал чувствительный кончик клитора, так похожий на головку члена, зажимал его между пальцев и быстро дрочил, с удовольствием наблюдая, как ёрзала девушка, хватаясь за черешни сосков, опуская ладошки на внутренние стороны бёдер и разводя ноги ещё шире, выгибаясь, неудобно лёжа на согревшейся от её тела плите.
Я дождался, когда она снова забьётся в оргазме, туго сжимая член внутри себя, и спустил семя внутрь — против собственных правил, вопреки осторожности, наперекор здравому смыслу… смешивая кровь девственницы со спермой похотливого ебливого козла, получая от этого ни с чем несравнимый экстаз.
— Лохнесс, ты — чудо. Спасибо… — Я прижимал её к себе и целовал губы и щёки, глаза и лоб, дышал её невероятным запахом, а душа улетала от счастья встретить её. И хоть я не почувствовал сытости от секса, но чувствовал, что даже если она не захочет больше меня видеть, я её из-под земли достану и буду трахать, трахать, трахать… и награждать за нереальный кайф от её совершенного тела. — У тебя сейчас есть единственная возможность сбежать от меня, — я бесстыдно лгал, но давал ей призрачный шанс, право выбора без выбора.
— Ты же сам говорил, что долг платежом красен.
Я улыбнулся — уже на «ты». Спустил её с плиты на пол. Обмылся под краном, а девушка присела над биде. Я натянул штаны и смотрел, как струя воды льётся на её горячую плоть, и снова почувствовал голод. Это проклятый, выматывающий и истощавший психику голод.
