5
Зеленые лучи заходящего солнца уже не достигали земли. Они падали на вершины деревьев, с трудом пробивались сквозь густую медную листву и тянулись полосами почти параллельно уже посеревшей, покрытой редкой травой лесной почве. В теплом сумраке леса было так тихо, что отчетливо был слышен каждый звук: редкий звон птицы, шорох травы под ногами, удар тяжелой шишки о землю.
— Не возьму в толк, — вполголоса, но сердито сказал Клим, поправляя рюкзак за плечами, — причуды этой цивилизации. За счет чего существуют эти человекоподобные лилипутики? Почему они прячутся от нас, словно от прокаженных?
— Может быть, они невидимы, бестелесны и становятся сами собой лишь после смерти или глубокой ночью, когда на небе полная луна.
Клим покосился на серьезное лицо Кронина и засмеялся.
— Причем по крику петуха, как нечистая сила, материализуются и тащат за собой в колдовские подземелья все живое, что только попадается. Так, что ли?
— Может быть, и так, — инженер был непробиваемо серьезен, — а может быть, они просто боятся.
— Чего?
— Нас. Нашей активности. Шума. Всех этих вездеходов, глайдеров и униходов. Нашей дотошности и холодной рациональности, нашего утилитаризма.
— Не проще ли вышвырнуть таких неприятных гостей с планеты?
— Может быть, они и вышвыривают, когда им сильно докучают. Недаром же нет никаких следов ни Майи, ни Жана.
Клим усмехнулся:
— Выходит, что здесь нечто вроде глобального дома отдыха, куда крутолобые лилипуты прилетают отдохнуть от трудов праведных, а может, и от разбойных дел?
— Не исключено. Присмотрись, — Кронин приостановился, вздохнул полной грудью, оглядываясь по сторонам. — Не чувствуется здесь первозданной дикости. Это не джунгли, не сельва и даже не тайга. Нет тут ни муравьев, ни гнуса, ни москитов. Нет ядовитых змей и пауков. Я уж не говорю о львах и леопардах. Полудикий парк, где можно наслаждаться природой, гулять и развлекаться.
— Целая планета для игр и развлечений? Не слишком ли расточительно?
— Отнюдь, давай-ка теперь я. — Инженер забрал у Клима увесистый рюкзак, куда была уложена находка вместе с многочисленными образцами и пробами окружающей почвы, флоры и фауны, и продолжил: — Человек боготворит труд только до тех пор, пока он голоден, наг и неустроен. А когда первичные биологические инстинкты удовлетворены, ему становится ужасно скучно. И на смену труду приходит другое божество — развлечение, игра. Да что человек — играет все живое! Кошки, собаки, птицы, дельфины, рыбы. Наверное, амебы и медузы тоже играют, только они так далеки от нас, что мы не понимаем этих игр. А что такое величайшие открытия науки, как не результат азартной игры с темными и тайными силами природы?
— Долой труд, и да здравствует игра! — засмеялся Клим.
— Ну зачем же так легкомысленно, — сказал Кронин. — Без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Но я убежден, что чем дальше мы будем восходить по дороге разума, тем все больше тяжкий осмысленный труд и бездумная радостная игра будут сливаться в некое сияющее целое, о котором мы пока и понятия не имеем.
— А мы не ослепнем от этого сияния?
— В крайнем случае можно будет надеть очки.
— Игра, — в раздумье повторил штурман, — может быть, и игра. Но игры редко кончаются смертью, Алексей. А в этих лесах каким-то загадочным образом погибло три сапиенса: Майя, Жан и вот этот товарищ, наиболее прочные детали которого лежат у тебя за спиной. Жан и Майя были космонавтами, людьми, которых специально готовят для встречи с неожиданным. Какая уж тут игра! Жестокость!
— Мне надоели разговоры о жестокости разума.
— Почему обязательно разума? — возмутился Клим.
— А разве нет? У меня из памяти не выходит мощный, могучий лоб, — Кронин встряхнул рюкзак, — этого существа.
— Дался тебе этот лоб! А может быть, под ним пустота. Может быть, этим лбом лилипутики разбивают пальмовые орехи, а не мыслят.
— Ну ты все-таки ерник, Клим.
— А может быть, такие могучие лбы нужны этим типам для брачных схваток. Разбегаются и, как бараны, лоб в лоб. У кого лоб массивнее, тот и победитель!
Кронин не сдержал улыбки, но тут же посерьезнел и приостановился.
— Глайдер.
Крылатая машина была почти незаметна в сгустившемся сумраке. Но ее чуткие приборы уже уловили приближение людей, и они приветливо замигали бортовыми огнями: зеленым на правой плоскости и красным на левой.
6
Лобову не спалось. Его усталый мозг механически снова и снова перебирал факты, на которых он останавливал днем свое сознательное внимание. Этот пестрый хоровод, лишенный логики и цельности, начинал крутиться то с начала, то с конца, то с середины, оставляя чувство неудовлетворенности и смутного беспокойства.
Как бы то ни было, все говорит за то, что именно Жан Верней побывал на научной станции — окно выжжено левой рукой, а Жан был левшой. Жан добрался до гравитостанции, а дальше принялся действовать явно в противоречии с логикой и здравым смыслом. Ведь, казалось бы, самое разумное — вступить с базой в двустороннюю связь, но Верней этого не сделал. Он ограничился нажатием аварийной кнопки и снова исчез. Почему? Его могли заставить уйти, но это было ох как непросто сделать — у Жана был лучевой пистолет. Он бы не сдался так просто, остались был следы борьбы и лучевого оружия. Следовательно, заставить — отпадает. Жан Верней ушел сам. Видимо, он очень спешил, экономил буквально каждую секунду: он выжег окно, а не воспользовался дверью, он не стал говорить, ограничившись однократным нажатием аварийной кнопки. Жан отчаянно спешил, для него или для Майи это был вопрос жизни и смерти. Но тогда он должен, обязан был воспользоваться каким-то транспортом. Между тем в ангаре научной станции спокойно стоят законсервированный униход, два глайдера и катер — эти традиционные средства исследования планет.
Сон отлетел неслышно, как летучая мышь. Хоровод фактов распался, голова стала ясной и холодной. Традиционные, стандартные средства! Иван сел на постели. Может, дело в том, что, осуществляя поиск, они обращали внимание лишь на стандартное? А дороги к истине часто лежат через исключения.
Лобов встал, включил свет и принялся неторопливо одеваться. Не было ли в распоряжении экспедиции «Кентавр» нестандартных транспортных средств? Ведь это была целая экспедиция, а не патрульный корабль! Скажем, аппаратов для высотных, глубоководных или подземных исследований.
Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить товарищей, Иван прошел в ходовую рубку корабля и достал из сейфа документы, относящиеся к снаряжению экспедиции «Кентавр». В списке транспортных средств он без труда обнаружил то, что искал, — геологический бот для подземных исследований.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
