Закрыв сейф, Иван заколебался — разбудить товарищей или обследовать ангар одному? Ангар располагался рядом со стоянкой «Торнадо» в зоне защитной сигнализации, так что опасности практически не было никакой. А тревожить товарищей из-за своих более чем проблематичных предположений Ивану не хотелось. Наконец решившись, Лобов прошел в шлюзовую камеру, надел легкий защитный костюм, вооружился лучевым пистолетом и мощным карманным фонарем. Распахнув наружную дверь шлюза, Лобов невольно приостановился. Прохладный колючий воздух пахнул в лицо, погладил кисти рук. Совсем низко над лесом висела огромная рыжая луна, пронзенная вершиной старой ели. К кораблю из сиреневой темноты неслышно подбиралась целая армия остроголовых призраков-елей: впереди малыши, жавшиеся к самой земле, за ними любопытные подростки, а позади темные исполины, тянувшие строгие головы к звездам. Странно, но Ивану почудилось, что вот сейчас из сиреневого сумрака, взявшись за руки, выйдут Жан и Майя, выйдут и окликнут его. И этот момент никак нельзя упустить, потому что они снова исчезнут, и тогда уже навсегда. Не чувствуя, как за ворот защитной куртки ползут колючие струйки холодного воздуха, Лобов до боли в глазах вглядывался в темноту, но вокруг были молчаливые, неподвижные ели, одни ели. Ни шороха, ни звука, ни движения воздуха. Испуганный, затаившийся, зачарованный кем-то мир.
Слегка досадуя на себя, Лобов стряхнул наваждение чужой лунной ночи, спустился по трапу на землю и дорожкой, которая обозначилась синими светляками фонариков, направился к ангару. Фонарики зажигались впереди и сразу же гасли, едва Иван проходил мимо них. В ночной тишине звуки шагов казались неестественно громкими.
Лобов не стал открывать центральную дверь, через которую выводили машины, а прошел в ангар малой боковой дверцей. В помещении вспыхнул рассеянный дежурный свет. Он упал на крылатые глайдеры, на униход, похожий на большого черного жука, на стремительное серебристое тело морского катера.
Оглянувшись, Иван в гулкой ангарной тишине прошел вперед и там за временной переборкой увидел то, что искал, — тяжелую отливающую синевой сигару геологического бота. Достав карманный фонарик, Лобов осветил его острым слепящим лучом.
На синеватом корпусе машины заиграли тусклые блики, зеркалами вспыхнули, погасли и снова вспыхнули, повинуясь движению светового луча, овальные иллюминаторы кабины. В монолитном корпусе, рассчитанном на тысячетонные нагрузки, Лобову почудилась тонкая черная щель. Сразу насторожившись, он подошел к боту вплотную, и сердце у него екнуло: входной люк кабины не был загерметизирован; между краями крышки и корпусом оставалась тонкая миллиметровая щель. Ее не было заметно ни днем, ни при ангарном освещении, она проявилась лишь в узком, косо падавшем луче карманного фонаря.
Иван нажал кнопку подъемного механизма и, пока тяжелая крышка торжественно и бесшумно поднималась, открывая в синеватом металле черный провал, ногой пододвинул к кабине стремянку, поднялся на три ступени и заглянул внутрь.
На месте водителя, уронив голову и руки на пульт управления, сидел Жан Верней. Ему хватило сил только на то, чтобы добраться от связной рубки до бота и умереть.
7
Есть сколько угодно лавинообразно развивающихся реакций: обвал, обычные и ядерные взрывы, формирование новых видов животных на специфичной генетической основе, цепочка научных открытий после формулировки ранее неизвестного фундаментального закона природы. Полушутя-полусерьезно Клим утверждал, что и случайные находки — счастливые и несчастливые — подчиняются тому же принципу. Стоит сделать одну, как они начинают сыпаться как из рога изобилия. Поиски на Перл еще более утвердили его в этом мнении. Совершая ежедневный контрольный облет острова, Клим наткнулся на такой феномен, что после короткой посадки прекратил выполнение задания и вернулся на корабль.
Лобов, который вместе с Алексеем занимался профилактическим осмотром унихода, при виде Клима посмотрел на часы и спросил:
— Что случилось?
Клим с некоторой торжественностью извлек из кармана большую ярко-синюю шишку и протянул ее командиру.
— Ну и что? — спросил недовольно Иван, машинально беря ее правой рукой. И прикусил язык. Форма шишки была поразительна. Она представляла собой точную копию корпуса «Торнадо». У Кронина, который смотрел через плечо командира, вытянулось лицо.
— Это с той самой елочки, которую вчера Иван привязал к шесту, — уведомил штурман, наслаждаясь изумлением товарищей, — и все шишки такие. Все до единой!
— Да-а, — несколько растерянно протянул Иван, не пытаясь скрыть удивления.
— Копия корабля, — сообщил Клим таким тоном, точно он собственноручно изготовил эту копию.
— Да копия-то какая! — взглядом попросив разрешения, Алексей осторожно взял чудо-шишку у Ивана и принялся внимательно разглядывать ее, поворачивая длинными ловкими пальцами. — Сохранены все главные детали: шасси, люки, антенны, иллюминаторы. Не шишка, а сувенир!
— А может быть, не сувенир, — Клим ревниво забрал свою находку из рук инженера, — а своего рода сигнал, обращенный к нам.
— Странный сигнал, — усомнился Лобов.
— Сигнал, конечно, совершенно необычный, — согласился Кронин, — но, возможно, аборигены не могут или не желают вступать с нами в прямые контакты, а другие сигналы мы не способны воспринять или не замечаем.
— Не доросли? — усмехнулся Клим.
— Не исключен и такой вариант.
— А если, — Лобов было замолчал, но потом все-таки продолжил, — если этот сигнал не от аборигенов, а от Майи Верней?
Космонавты переглянулись. В этот момент они вспомнили о Жане Вернее. Он страшно исхудал перед смертью, и труп его не столько разложился, сколько мумифицировался. Но что самое странное — Жан был с головы до ног выпачкан землей. Земля у него была не только на одежде, но и в волосах, в складках кожи, в уголках глаз. А ногти у Вернея были забиты землей так, словно он голыми руками рыл себе ход и, как крот, прополз под землей. Он отчаянно спешил, но эта изнурительная предсмертная спешка привела его не в кабину глайдера, не в униход, а в машину, которая может ходить под землей. Торнадовцы не сомневались, что аборигены держали супругов Верней в плену, где-то в подземелье. Когда Кронин в своей флегматичной манере высказал недоумение по поводу целей такого пленения, Клим зло спросил, что он думает по поводу целей содержания в земных зоопарках обезьян и медведей. Инженер тогда непривычно смутился и задумался. Может быть, поэтому он теперь немедленно поддержал командира.
— Как это нам сразу не пришло в голову? Да и как иначе Майя может подать весть о себе из подземелья?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
