— Ну не только иномарка, естественно. Квартира чтоб была, деньги, — спокойно ответила сестра, опять не отрываясь от книги.
— Угу-у, — невнятно протянул Виталий и, пройдя в зал, повалился на диван прямо в одежде. Перед тем как тут же уснуть, он опять произнёс как-то задумчиво:— И-но-мар-ка-а.
Бандит и Саня Лысый сидели напротив Билла в кабинете одного из кооперативов Владивостока, который отчислял долю в общак. Билл не сидел за столом директора, желая показать, что не ставит себя выше Вора, а расположился напротив, на диване.
— Ну и что? — спросил он у Бандита, отвечая на очередной вопрос.
— А то, Миша, — жёстко ответил Бандит. — В общаковые дела не лезь. Я поставлю здесь своего человека,
он будет тут наводить порядок. Лучше не стой у меня на дороге. Зачем тебе эти проблемы?
— Что ты называешь порядком, Олег? — спросил Билл.
— Порядок — это значит порядок, — ещё жёстче ответил Бандит. — Работяг никто не будет грабить и убивать. Даже бить их никто не будет, если сами по пьяни не выпросят у кого-то из народа. Я говорю за братву.
— Это ты им скажешь, чтобы они никого не трогали? — с явным недоверием спросил Билл.
— Да я, — решительно ответил Бандит.
— А что, есть сомнения? — спросил Лысый, серьёзно взглянув на Билла.
Билл бросил взгляд на Лысого и после задумчивой паузы спросил у Бандита:
— Может, вы тогда уже полный порядок наведёте? Чтоб и не крали тогда ничего: ни машины, ни кошельки…
— Не учи отца е…аца, — ответил Бандит. — Я не могу запретить людям красть. Я же, хоть и в законе, но ведь я же — вор… Но это единственное, что я поощряю. Крадуны и игровые — это основа общака — и находятся под моей защитой. А раз вы тут трясёте коммерсов, прикрываясь общаком, значит, будете работать со мной, или вали тогда с Приморья вообще.
Билл опустил глаза и задумчиво смотрел в стол.
— Я знаю, что ты придерживаешься наших понятий, и людское тебе не чуждо, — более мягким тоном сказал Бандит, наклонившись к Биллу. — Так что если живёшь криминалом, твоё место здесь, рядом со мной.
Михаил взглянул на него, но промолчал.
— Давай, Миша, — продолжал убеждать Бандит.— Ты же правильный человек, авторитетный. Тебя и представлять здесь никому не надо. Будешь здесь во Владе рулить от моего имени…
Билл потихоньку усмехнулся.
— А чё здесь смешного, Миша? — спросил Лысый жестко.
— Как будто у меня своего имени нет, — ответил Билл и посмотрел на дверь, за которой послышались шаги его друзей, ожидающих результата разговора.
— Ну а ты, как хотел? — ещё больше наклонился Бандит, тоже обернувшись на дверь. — Весь криминал тут будет действовать только от меня. И если хочешь жить этой жизнью, значит, будешь работать со мной. И вот тогда уже сможешь решать те вопросы, в которые влазишь сейчас.
Билл встал и, задумчиво смотря в пол, прошёлся по кабинету к столу директора, которого предварительно отправил домой.
— Я не пойму, чё тут думать? — смотря ему в спину говорил Бандит. — Ты определись просто, кто ты по этой жизни. Если считаешь себя правильным, значит, будешь рядом, и я во всём тебя поддержу. Если нет, вали отсюда. Но можешь ещё и в коммерцию пойти и тогда здесь остаться. Но платить тогда будешь мне. Ну, так кто ты? Коммерсант или бандит?
— Бандит — это ты у нас, — сказал Билл, дойдя до стола и обернувшись.
— Не смешно, — грозно произнёс Бандит.
— Не смешно, — в тон ему ответил Билл и, резко достав из-за стола охотничье полуавтоматическое ружьё, вскинул его и сразу выстрелил в Бандита.
— Ты чё, сука?! — Саня Лысый попытался вскочить, выхватывая из-за пояса пистолет. Но несколько выстрелов картечью отбросили его к стене, возле которой уже лежал Бандит.
Виталий с Толином и его другом Кирьяном ехали по Слободке к Мастеру.
— Вот тут Ткач живёт, — показал Толин на дом.
— Это положенец который? — спросил Виталий.— А он с Бандитом? Рядом?
— Да он сидит щас пока за надзор, полтора года дали, — ответил Толян.
— Ох, ни хера, — покачал головой Виталий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чё ты? Много, что ли? — спросил Толян.
— Да когда ни за что, не мало. У меня-то тоже надзор, — озабоченно произнёс Виталий.
— А чё эт за херня такая, надзор? Чё-то я не врублюсь никак, — недоумённо спросил сидящий сзади Кирьян.
— Это, типа условной судимости. Когда ты срок до звонка оттрубил, а тебе сверху ещё одну судимость добавляют. Только ещё хуже, — тяжело вздохнув, ответил Виталий. — Вечером дома быть и так далее. За нарушения — в зону, как и на условнике.
— Ни хрена себе. Это когда ты срок свой уже отсидел? — удивился Толян. — А за что это?
— За хорошее поведение, за что ж ещё. Там, по-моему, у кого больше ста восьмидесяти суток изолятора, надзор автоматически ставят. Хотя хер его знает. Я этой системы точно не знаю, часто и отрицаловка без надзора выходит. Это, походу, на усмотрение оперчасти, — пояснил Виталий.
— Походу, те, кто ссучит, так освобождаются?— спросил Кирьян.
— Наверно, — пожал плечами Виталий. — Но надо осторожнее тут продвигаться. Дома по вечерам сидеть, а то с проверкой нагрянут и на ровном месте срок можно поймать, как Ткач вон.
— Ну, Ткач-то дома вообще, походу, не бывал,— подтвердил Толян. Он остановился возле дома и посигналил.— Постоянно его где-то видел. А тебе сколько надзору дали?
— Полгода, — недовольно ответил Виталий.
— Тут прикол как-то был, — с улыбкой повернулся Кирьян, чтобы поднять ему настроение. — Когда Ткача закрыли, стрелка собралась городская. Ну и решали, кто за чем смотреть пока будет. Ну там кто за какой зоной. Как дело дошло до Лефинок, все сразу: «У-у-у», давай отворачиваться.
— А чё, лефинки ништяк. Там на расконвойке тоже тёлки, и все хотят, — улыбнулся Виталий.
— Да это тебе с голодухи так кажется, братуха,— усмехнулся Толин. — Они там страшные такие. Васька вон рассказывал ткачовский, они туда как ни приедут с гревом, там все, страшнее Крюгера.
— Их, походу, спецом туда таких отбирают, чтоб не залетали, — засмеялся Кирьян.
— А чё, когда Ткача сажали, некому было смотреть тут, что ли? — спросил Виталий.
— Да Лера вроде дела все решал, пока Бандит не приехал, — пожал плечами Толян. — Но общак почему то у Половы был с Синкошей. Тут уже недовольных много было, что не по назначению чё-то идёт. С двадцать третьей, говорят, уже малява была, что Синкоша чё-то не довёз туда. Тут не разберёшь, с этим общаком, наркотой… Мы-то туда не лезем, в эту кухню. На хрен оно нам надо? Да и ты пока не суйся лучше со своим надзором.
— Надо на работу устроиться официально, тоже могут проверить, — сказал Виталий. — Батя обещал поговорить со своим начальником, чтоб я там числился на работе снабженцем.
— А, ну да, — усмехнулся Кирьян. — Приезжают с проверкой, а ты, типа за товаром уехал. Ништя-ак.
Дверь открылась, и в машину сел Мастер. Вид его был сильно озабоченным, и он тяжело дышал.
— Здорово. Чё, приехал Бандит? — спросил Виталий, пожимая ему руку.
— Здорово. Убили его вчера во Владе вместе с Саньком Лысым, может, и водилу завалили тоже, — сказал Мастер, пожимая руки Толяна и Кирьяна.
— Ни х…я, — в один голос ошарашенно протянули Толян с Кирьяном, который почемуто втянул голову в плечи.
— Это точно? А кто? — спросил Виталий.
— Билл, кто ж ещё, — прорычал Мастер. — Олег же к нему на стрелку поехал. Щас только позвонили, у нас там человек есть надёжный. Надо сваливать мне, щас как мусора про это узнают, всех близких прессовать начнут. Первое подозрение же на нас будет.
— Пи…де-ец, — только и смог сказать Кирьян, качая головой.
Остальные молчали, смотря куда-то в лобовое стекло и не видя там ничего, хотя пространство впереди машины было освещено фарами. Потом Мастер заговорил первым:
— Чё, Виталь, про тебя-то никто не знает ещё, третий день на свободе. Так что ко мне пока не суйтесь, пока всё не уляжется, — он открыл дверцу машины и начал выходить.
