— А не до хера ли, Саня? — опять возразил Лера.
Ткач повернулся к нему и, внимательно посмотрев ему в лицо несколько секунд, спросил:
— Чё-то я не пойму тебя, Валера. Чё ты мне щас постоянно перечишь? Чё ты ему там ничё против не сказал?
Лера промолчал и стал смотреть в стол. Ткач победно посмотрел на него и сказал:
— Теперь понял, зачем он нам нужен? Он своим стволом рот заткнёт любому. Ещё и по базару раскачает, что правильно поступил. Видать Бандит его натаскал на тюрьме… Надо, кстати, узнать всё за него. Он не может вот так запросто людей стрелять. Надо пробить, за чё он сидел. Где телефон нашего мента, Вася?
Василий полез в карман и, достав оттуда блокнот, протянул Ткачу.
— Ну а Старкову, чё скажем? Человек к нам обратился… — поднял глаза Лера после паузы.
— Чё ему там говорить? — махнул рукой Ткач.— Вон Метис пусть к нему едет с Махоркой, они ему расскажут так, что он им ещё и платить будет постоянно. Тем более им щас надо… Ладно, пойду мусору позвоню.
Он поднялся и пошёл в кабинет директора.
Боря Монгол разговаривал в своей квартире по телефону. Он был очень авторитетным человеком в городе, а многие так вообще называли его Вором в законе. Ходили слухи, что его короновали в Москве, где у него было много друзей среди Воров. И многие, даже в преступном мире, в это верили, не говоря уже о милиции, которая питалась информацией с преступного мира. Кто пускал эти слухи, Монгол не разбирался. Во-первых, это было ему на руку, его считали Вором и обращались к нему по многим вопросам, большинство из которых приносили деньги. А во-вторых, всё, действительно, шло к тому, что к нему скоро будет сделан воровской подход со стороны поддерживающих его Воров, в свою очередь, заинтересованным в перенаправлении общака Приморья в их сторону. И именно для этого Воры делегировали вместе с Борисом своего близкого Лёву, чей авторитет был не меньше, чем у самого Монгола. Вместе они должны были подготовить почву для организации общака, подчинить все преступные формирования Монголу и, соответственно, поддерживающим его Ворам. Ради этой цели уже бы скоро должен быть сделан к Монголу воровской подход и прогон об объявлении его Законником. Но буквально накануне этого события Лёву убили, и положение Монгола после этого сильно ослабло.
Одним из авторитетов, поддерживающих Монгола, был близкий Лёвы Ревон. И убийство Лёвы очень сильно, мягко говоря, расстроило его и очень авторитетного Вора Карбиса. Они рвали и метали в буквальном смысле. Это был уже второй их земляк, пытавшийся наладить в Приморье движение денег в сторону запада. Первым был Вор Ватулик, которого убили несколько раньше. И теперь Ревон говорил с Монголом по телефону совсем не по-дружески.
— И чё, ты знаешь, кто убил, и ничего не делаешь,— говорил голос в телефонной трубке с кавказским акцентом.
— Да они на тюрьме уже, оба, — ответил Монгол.— Их сдал там один…
— Ну так и что? — раздался удивлённо-гневный голос. — Прогон на тюрьму делай, чтоб разорвали их там. Ты что, Боря? Лёву убили, и это без ответа останется? Порви, на х…й, обоих!
— Здесь всё не так просто, как тебе там кажется,— сказал Монгол и встал с кресла.
— Чё такое? Там что у вас, на тюрьме, одни пидары, что ли? Некому спросить с поднявших руку на людское?
— Есть люди. Но почти все ткачовские. Ож же вот недавно на тюрьме был. А эти двое — его близкие…
— Как близкие?! — Ещё больше удивился Ревон и взревел. — Положенец их послал?!
— Да нет, — Монгол немного замялся. — У меня человек есть в мусарне, говорит, что они подрались просто. Случайно это получилось. Гроб с телом когда отправляли, Ткач сам ко мне подходил, предложил помощь.
— За Лёву должны ответить все, Боря, — ревел в трубке голос. — Или нам придётся самим приехать, наводить там порядок, — грозным голосом произнёс он, и раздались короткие гудки.
Монгол тоже положил трубку и пробурчал недовольно.
— Наведёте, бля, порядок… Многие уже навели…
Ткач сел в машину своего знакомого Сергея, работающего в УГРО. Когда Ткач освободился ещё в первый раз, он помог Сергею найти украденные у него из квартиры вещи. Правда, тогда на квартиру эту навёл сам Ткач, но мент об этом не знал, и теперь всегда был рад помочь своему «спасителю». Тем более что Ткач прекрасно сознавал небольшие возможности простого опера, и всегда обращался только со всякой мелочью, пробить по номеру хозяина машины или ещё что-нибудь. В этот раз Сергей посмотрел по его просьбе информацию про нового, насколько знал Ткач, объявившегося в городе человека, который так просто застрелил на его глазах человека.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Здорово, Серёга, — Ткач с улыбкой пожал руку менту. — Ну чё там, узнал?
— Да-а, пробил всё, — ответил Серёга, пожимая в ответ руку положенца. — Дёмочка Виталий Евгеньевич, клички вроде нет, но его называют Бондарь, походу изза его брата, у того фамилия такая. Короче у Дёмочки две судимости, но ничё серьёзного. Одна — за грабёж, тогда Придиус ещё его бандой занимался, на автовокзале они вроде орудовали. Вторая — за коноплю. Мелочёвка, короче. Но родословная у него, скажу я тебе, — Сергей покачал головой.
— — Чё такое? — спросил Ткач с интересом.
— Щас-щас, — ответил Сергей, открывая свою папку. — Значит, судимые все предки, и не за херню, за всякую. Смотри, — он достал из папки бумаги и начал листать. — Отец — Дёмочка Евгений Васильевич, незаконное приобретение, хранение, ношение огнестрельного оружия. Родной брат отца — Дёмочка Валерий Васильевич, убийство.
Ткач сразу стал серьёзным, а Сергей достал следующую бумагу и спокойно продолжал:
— Их отец — Дёмочка Василий Ефимович, этому Виталию, значит, дед получается, тоже убийство.
— Так и знал, сука, — грустно произнёс Ткач, покачав головой. — Кровь беспредельщиков.
— Не-не, Сань, — возразил Сергей и стал заново пересматривать бумаги. — Не беспредельщики. Дед застрелил налётчиков, напавших на его дом, одного наглушняк. Тогда за это ещё сажали, пять лет ему дали. А этот стрелял в своих же знакомых за то, что те его оскорбили и на него бросились. Вроде обычные работяги все, не беспредельщики. Но я тут посмотрел дела их, есть одна особенность. Они не разговаривали, сразу убивали. Может и справедливо, но что-то чересчур жестоко.
Без всяких предупредительных выстрелов.
Ткач наклонился к нему и, глядя в бумаги у него на коленях, спросил:
— Там чё, все стрельцы?
— Да не, не все, только по отцовской линии. Династия охотников, — ответил Сергей и, достав следующие листы, так же спокойно начал продолжать: — Вот тут родные братья его матери. У одного, Виктора Фёдоровича, убийство по неосторожности… Кстати, освободился, проживает в Комсомольске-на-Амуре. Второй брат, Юрий Фёдорыч, сейчас отбывает в Хабаровском управлении за тяжкие телесные.
— Тх-х, — как-то грустно усмехнулся Ткач и задумчиво отвернулся в окно.
— Так что сам смотри, Сань, — Серёга протянул бумаги ему. — На твоём месте я бы его не трогал. Ты же грузануть его, наверно, хочешь, раз пробиваешь? Смотри, если в нём заиграет кровь предков, судя по всему, раненых не будет.
Ткач посмотрел на него, молча взял бумаги и вышел из машины, не попрощавшись.
После убийства Олега Бандита владивостокский авторитет Миша Билл чувствовал себя спокойней. Хоть большинство лидеров преступных группировок,
в основном спортивных, его не признавали, но уже постепенно привыкали к его «положенству», на которое его поставил Вор из Хабаровского края Джем. Постоянные попытки Воров из западных регионов поставить Приморье под свой контроль уже надоели местным браткам, и в конце концов они уже начинали смиряться с «положенством» в крае Билла. Решив, видимо, что пусть уж лучше будет свой смотрящий, чем кто-то со стороны. Большинство авторитетов после убийства в Уссурийске Лёвы уже поддерживали Билла или делали вид, что поддерживают. И Миша уже строил планы по подчинению себе всех криминальных группировок края.
