От настоятеля сельской католической церкви Рокотов и узнал, с какой целью здешние жители прорыли тайный лаз и почему пограничная стража на той стороне не воспрепятствовала этому. Оказывается, и те, и другие были заинтересованы в данном предприятии, имея от него материальную выгоду. Связи между местными крестьянами и швейцарскими пограничниками впервые установились, когда Франция была полностью захвачена гитлеровцами. Жизнь на оккупированной территории резко вздорожала, многие продукты и товары можно купить только на «черном рынке» за высокую цену. Городское население Франции голодало, а в свободной Швейцарии еще жилось сытно, как в мирное время. По инициативе какого-то предприимчивого мошенника начались сделки между здешними жителями и закордонными пограничниками. Пограничники передавали французам различные дефицитные товары — сигареты, консервы, шоколад и прочее — на взаимовыгодных условиях: треть — себе, остальное — для реализации на «черном рынке». Отправляясь в город, дабы продать излишек продуктов своего хозяйства, крестьяне обменивали заграничный дефицит на ценные вещи, получая от этого свой барыш. Сперва товар просто перебрасывался с той стороны через два ряда колючей проволоки. А когда объем контрабанды возрос, пришлось вырыть подземный ход сообщения. Сами заинтересованные лица, разумеется, этому новшеству не препятствовали, а на этой части французской земли, прилегающей к границе, в ту пору немецких солдат уже не было: почти вся Верхняя Савойя находилась под контролем отрядов маки. Подземным ходом сообщения со свободной нейтральной страной и стали с успехом пользоваться, когда возникала нужда спасти от расправы человека, преследуемого извергами-бошами, как сказал кюре.
…Укрывшись за огромным валуном, Леонид докуривал сигарету. Да, он подготовился к переходу границы как надо, вроде бы ничего не упустил из того инструктажа, который получил неделю назад. В радиограмме Центра было указано, как и что он должен делать. Охотничьи штаны и куртку швейцарского производства, именно поношенные и по его росту, купил у здешних крестьян, они же продали ему ружье. Ведь на той стороне он должен выглядеть как человек, приехавший сюда поохотиться. Разъятая двустволка, протертая насухо от смазки, была уложена в чехол, патроны — в патронташе. Леонид проверил карманы куртки: деньги и документы, удостоверяющие, что он, Жан Шардон, проживающий в Лионе и приехавший для лечения в одну из курортных клиник Швейцарии, были на месте. Теперь дождаться проводников — и в путь.
Пока дело у него идет без сучка и задоринки, как сказал бы по-русски Рокотов там, дома, в России, где он не был, как казалось ему, уже ох сколько лет! До священника мсье Пати он добрался благополучно. Правда, на пути из Лиона были две проверки, первая в поезде, вторая на станции, где он сошел. Во время последней могли произойти осложнения с непредсказуемыми последствиями, если бы у Леонида были поддельные документы. Но у него имелись настоящий французский паспорт с выездной визой в Швейцарию и врачебное свидетельство о необходимости соответствующего лечения.
По этому паспорту на имя Жана Шардона Леонид жил в Лионе последние несколько месяцев. Военный разведчик капитан Рокотов (Ришар) был переброшен сюда, в оккупированную зону Франции, по решению руководства Центра в период самых ожесточенных сражений под Сталинградом (до этого он работал в южной Германии под иной фамилией, имея надежное прикрытие). Центр располагал данными, что гитлеровское командование намерено перебросить на советско-германский фронт некоторые дислоцированные во Франции дивизии. Требовалось срочно установить номера и состав этих соединений, точное время их отправки на Восток. Задание поручили капитану Рокотову. Хорошо сочиненная легенда и авторитетные рекомендации помогли ему устроиться коммивояжером в солидную лионскую фирму по продаже медицинских инструментов. Эта работа предоставляла Леониду возможность ездить по городам оккупированной страны, открывала двери различных служебных кабинетов, помогала завязать полезные знакомства в немецких военных учреждениях и госпиталях, поскольку кривая спроса на медицинское оборудование, инструменты в канцеляриях вермахта неуклонно ползла вверх. В этих ведомствах и госпиталях Рокотову удавалось по крупицам собирать нужную информацию. Сведения о передислокации фашистских дивизий на Восток были своевременно пересланы в Центр по радио.
За годы работы во вражеском тылу Леонид приучился обеспечивать свои действия максимально правдивыми объяснениями или документальным подтверждением, а при внезапной критической ситуации иметь, кроме того, про запас нечто такое, что давало ему полное алиби. Именно подлинные документы, а также небольшая посылочка для одного влиятельного чиновника спасли его и на этот раз.
На железнодорожной станции в департаменте Савойя, где, по плану операции, Рокотов сошел с поезда, он подвергся вторичному контролю. Облавы и проверки документов гитлеровцы устраивали здесь часто, так как неподалеку находился район боевых действий карателей против французских партизан. Со станции Леонид должен был пройти в деревню и встретиться в церкви с католическим священником мсье Пати. Но на платформе его остановил военный патруль.
Два солдата с автоматами на ремнях, перекинутых через шею, и офицер в черном эсэсовском мундире с серебряным погончиком на плече преградили ему путь.
— Проверка документов, мсье, — сказал лейтенант, кинув два пальца к лакированному козырьку фуражки. — Предъявите ваши документы!
Рокотов достал из кармана пиджака паспорт и врачебное свидетельство о болезни. Немец долго рассматривал на последней страничке паспорта штамп с выездной визой. Не отдавая документов, прищурившись, эсэсовец спросил:
— Судя по медицинскому свидетельству, господин Шардон, вам рекомендовано пройти курс лечения в клинике, не так ли?
— Совершенно верно.
— Почему же вы не едете за границу, а оказались здесь? Здесь ведь не место для лечения! — Офицер усмехнулся, не спуская с него изучающего взгляда.
Леонид предвидел возможность такой проверки и был готов к ней.
— До выезда за границу, господин лейтенант, я должен выполнить одно поручение, — спокойно ответил он. — Мне необходимо повидать префекта полиции этого города мсье Молижона, чтобы передать посылку от его старого приятеля мсье Фуше, полицейского чиновника города Лиона. Вот, прошу убедиться! — И, распахнув свой большой кожаный чемодан, Леонид вынул увесистый пакет в оберточной бумаге с написанным адресом и фамилией префекта (тут все было подлинно: Рокотов-Шардон, бывший в весьма тесных отношениях с мсье Фуше, в застольной ресторанной беседе сам предложил инспектору закинуть попутно посылочку с дефицитной снедью его доброму старому приятелю, услуга, мол, пустяковая, коль он все равно будет проезжать мимо этого города).
Лейтенант повертел в руках тяжелый сверток, перевязанный несколько раз крест-накрест бечевкой, немного подумал, но вскрывать не стал. Уложив обратно посылку в чемодан и принимая от эсэсовца свои документы, Леонид говорил с легкой, как бы извиняющейся улыбкой:
— Если бы не эта просьба уважаемого мной человека, господин лейтенант, я бы не тащился сюда местным поездом, а сел бы в экспресс и сегодня же был за границей, тем более что времени у меня для этой поездки маловато. А теперь, увы, я попаду на скорый только завтра!
Офицер, по-видимому, был разочарован. Однако, желая довести до конца свою роль, он приказал солдату из патруля проводить мсье Шардона в полицейское управление и удостовериться, действительно ли посылка предназначается для господина префекта. Леонид вручил в присутствии сопровождающего сверток полицейскому чиновнику вместе с коротким письмом от его лионского друга, выслушал слова благодарности и извинения за неприятный инцидент и принял приглашение переночевать в доме префекта. А за ужином они с хозяином выпили несколько рюмок отличного «Мартини», извлеченного из присланного пакета, в котором оказалась еще одна бутылка коньяка, шоколад, немецкие галеты и сыр рокфор.
Поутру Леонид простился с гостеприимным префектом, послонялся по городку, проверяя, нет ли за ним слежки, потом, купив билет, сел в скорый поезд Лион — Берн. Уезжать далеко от этих мест ему не следовало: хотя для встречи с товарищем за кордоном выделялись запасные дни, Центр просил приступить к операции как можно скорее. Убедившись, что «хвоста» за ним нет, Рокотов сошел с поезда на первой же остановке. Теперь у него уже не было никакого алиби на случай очередной проверки, если зададут вопрос, почему он возвращается назад, так и не доехав до пограничного контрольно-пропускного пункта. При посадке на встречный пассажирский Леонид уже заготовил убедительное объяснение и знал, как поступить дальше. Он миновал злополучный городок, где удачно «сыграл» на посылке, и на следующей станции сдал в камеру хранения свой массивный дорожный чемодан (потом его заберет кто-то из людей священника). Рокотову предстояло сделать изрядный крюк, прежде чем достичь нужной деревни, тайком обходя лесом все населенные пункты. На этот раз происшествий не случилось. Сильный и жилистый, Леонид отмахал два десятка километров по бездорожью довольно быстро.
