— Вика, садись, подвезу.
Моё хрупкое душевное равновесие решил пошатнуть вышеупомянутый объект девичьих грёз.
Он серьёзно надеялся на то, что я соглашусь?
Я молча продолжала отталкиваться ногой по тротуару, пока Еникеев медленно колесил, высунувшись из окна.
— Вик, ты слышала меня?
Плейлист прекратил проигрывание минуты три назад, и я застряла между собственными мыслями и воспоминаниями о детстве, где повсюду был образ Жени.
Нет, блин, не слышала. Я в наушниках, разве он не видел?
Как по заказу боковым зрением ощутила справа пустоту, где только что была его машина.
Ага, значит, понял и отвалил.
Но следующее прикосновение к моей руке обожгло кожу. От неожиданности я дёрнула плечами, остановилась и развернулась. Передо мной стоял Женя, улыбаясь, поигрывал теми ямочками на щеках. Он протянул руки к моему лицу и помог извлечь наушники.
— Идём.
— Нет, спасибо, все равно я пропустила первую пару. Теперь у меня достаточно времени, чтобы успешно добраться до второй. Самостоятельно, — сказала ему вот так просто, пока у самой тряслись коленки от волнения. До сих пор кожу приятно покалывало в месте, где коснулась его рука.
— Тем более, давай подвезу, поболтаем. Да и мне по пути.
— Нет, Жень, не хочу напрягать тебя...
— Ты и не напрягаешь.
— Я не могу с тобой поехать.
— Поясни.
«Потому, что буду вести себя как дура в твоем тесном пространстве: рассматривать тебя, придумывать себе нечто несуществующее между нами, вновь обретать глупую надежду. Днем буду улыбаться, а по ночам плакать в подушку. Спасибо, в прошлый раз наелась. Было невкусно».
— Я амулет невезения и притягиваю неприятности. Со мной в аварию попасть — раз плюнуть.
Он смотрел на меня так, словно я несла полный бред.
Ну, а что? Это было правдой. Где я — там одни неудобства или потешные ситуации.
— Нам обязательно перебежит дорогу черный кот или лопнет шина. Придется менять колесо. А это надолго, считай, я опоздаю…
— Вика, — сказал он, вздохнув.
— Женя?... — вышло напряженно.
— Едешь со мной и точка.
Он ловко подхватил мой скейтборд и указал следовать за ним.
Сдавшись, я послушно поплелась.
Вот, где был в тот момент мой боевой настрой? Уверенность и хладнокровие в присутствии Еникеева? Все полетело в тартарары. Я превращалась в безропотное ручное существо, из которого он мог лепить все, что ему заблагорассудится.
Но нет, Вика, нужно было взять себя в руки, не поддаваться любовной панике и не забывать, каково это — испытывать чувство безответной любви.
Глава 3. По дороге в университет
Хлопнув дверцами автомобиля, мы одновременно пристегнулись. Его рука невзначай коснулась моей ноги, когда он дёрнул коробку передач.
Ай.
Сомкнула расставленные ноги вместе.
Было очень волнительно впервые за долгое время находиться рядом с Еникеевым. Внутри все приятно клокотало, бабочки не забывали порхать своими крылышками, напоминая о былых чувствах.
Хоть бы не облажаться. В последнем я просто мастер.
— На каком факультете ты учишься? — спросил Женя, когда мы тронулись.
— На факультете истории и культурологии.
Выпятив нижнюю губу, он одобрительно кивнул головой.
— На самом деле, я выбрала поток с уклоном на иностранные языки. В жизни лингвистические познания могут пригодиться больше, чем первое и второе, — дополнила его представление о моей учёбе.
— Это, наверное, интересно, — сказал он, и лёгкая улыбка заиграла на его губах.
— Честно? — я набралась храбрости развернуться к нему. — Иногда. Но по большей части — нет. Скучно порой философствовать от пары к паре. И это ещё только первый курс. Я все жду чего-то большего от учебы.
— Чего именно?
— Не знаю.
— Разочарована?
— Немного.
— Учеба пролетит незаметно.
— Наверное.
— Что насчет студенческой жизни?
— Проживая совместно с родителями и вблизи учебного корпуса, я ее не наблюдаю.
— Необязательно. Все зависит от тебя. От твоего настроения. Студенческие годы, говорят, самые-самые. Стоит только захотеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И что же тебе об этом известно?
Мы ехали медленно по пустой улице. Ещё несколько поворотов и выехали бы на главную дорогу, ведущую в центр города. Разговор клеился, и я расслаблялась. Все происходило так, словно виделись ещё вчера, а сегодня без устали болтали обо всем.
— Тематические поездки, походы. В целом, можно совмещать отдых и работу...
Не совсем понимала, о чем он, но пусть бы говорил, не останавливался. Мне очень нравилось наблюдать, как шевелятся его пухлые губы, обнажая невзначай совершенные белые зубы.
— ... будет, что вспомнить, поверь мне. Согласна?
Женя на долю секунды взглянул на меня, адресовав вопрос, а затем вернул внимание на дорогу.
А? Что?
Конечно, согласна. При любом раскладе ответила бы ему «согласна». Особенно в ЗАГСе.
— У вас уже начало летней сессии, я прав? — продолжил интересоваться парень, пока мы стояли на светофоре.
— Да, осталось сдать пару зачётов и четыре экзамена. А ещё практика намечается. Археологическая и этнографическая.
— Супер, — перебил он меня, желая продолжить выражение своих эмоций, но я не дала ему закончить.
— Что я все о себе да о себе? Ты надолго в наши края заскочил?
— На пару месяцев, а там — как пойдёт.
Странно. А как же учеба?
— Ну, а сам-то чем занимаешься? Зачем приехал?
Спустя паузу он произнес:
— Мне осталось два года до окончания колледжа, а сюда я прилетел навестить отца и помочь заодно его дальнему родственнику.
Ох, простите дуру любопытную, «прилетел» не «приехал».
— Из Франции?
— Ага.
Какая-то тишина повисла в воздухе между нами. Я все ждала, что он поделится обширным о себе материалом, не виделись ведь лет пять, но Женя замкнулся.
— А специальность какая?
— Специальность чего? — прикинулся непонимающим дурачком, отчего появилось желание закатить глаза кверху.
— Учишься на кого?
— На инженера программиста.
— Нравится? Должно быть сложно.
— Ну. Как сказать?
— Как-нибудь, — заулыбалась я.
Теперь мы поменялись местами: я задавала те же вопросы об учебе, что и он пару минут назад. Он как-то нехотя отвечал, не глядя на меня. Упёрся в одну точку перед собой и рулил потихоньку.
— Мне по душе графические рисунки, — продолжил Еникеев. — Программированием заинтересовался позже.
— Я помню до сих пор твои карикатуры на мою тему, — игриво ткнула пальцем в его плечо. Он ухмыльнулся.
— Вроде бы там ничего обидного не было, — почесал подбородок.
— Ага, девочка в очках с длинными косичками и книжкой в руках.
— Мне всегда нравились твои волосы, — сказал он неожиданно, и я чуть не захлебнулась от обильного выделения слюны.
Нравились. Мои. Волосы. Ему.
Сегодня перед сном буду проигрывать в голове эти слова. Снова и снова.
Интересно, что ему ещё нравилось?
— Как твои… Твоя мама? — вместо этого спросила я.
— Нормально.
— А сестра?
— Тоже.
И все?
— А сам как?
— Жив, здоров и невредим.
— Понятно, что ничего непонятно, — буркнула себе под нос.
— М-м-м? — как бы переспросил Женька. — Не понял тебя, Ежевика.
— А я вот никак не могу понять, что ты заладил: Ежевика, Ежевика? — развела руки в стороны. — Я уже не та маленькая девочка, которой соответствовало подобное прозвище.
— Да, ты не та. Ты повзрослела. Стала мудрее. А «Ежевика», потому что... — Он призадумался. — Во-первых, тебе все еще идёт этот ягодный образ, а во-вторых, ты же пробовала её? Прекрасно тает во рту, имея сочный вкус.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Женя заметно осекся и затем улыбнулся уголками рта. Вот тут мне бы хотелось узнать подробнее.
