К счастью, нынешняя Матвеева держала под контролем глупую дурочку, не позволяя её желаниям завладеть собственным разумом. Сегодня правила балом она. И Кириллу нравились инициативные женщины. Азарт лишь сильнее распалился, когда его требовательно протолкнули вглубь номера, завалив на огромную постель и усевшись сверху. Туфли улетели на пол, клатч бросили на мягкие одеяла.
Короткая юбка платья задралась, выставляя на обозрение кружевную кромку чулков и ещё одну татуировку. Если на щиколотке красовался небольшой узор в виде браслета, то на бедре рисунок уже был масштабнее, но что именно на нём изображено понять не получалось. Отчётливо выступала лишь когтистая лапа.
Кометов хотел рассмотреть тату поближе, а для этого нужно было снять наряд с оседлавшей его красавицы окончательно, вот только у Ульяны на этот счёт имелись другие планы. Стянув с него футболку, она повалила его на белоснежные ароматные простыни, склонившись для очередных поцелуев.
― Любишь доминировать? ― усмехнулся под ней Кирилл, чувствуя нежные губы на подбородке.
― Люблю держать всё под контролем.
― Я тоже это люблю, ― мужские ладони нетерпеливо скользнули по внутренней стороне бёдер, обжигая возбуждающими прикосновениями. Было видно, что Кометов подходит к грани. Да это и чувствовалось, она ведь так удачно сидела.
― Сегодня придётся довольствоваться ролью зрителя, ― перехватив его руки, Матвеева строго одёрнула их. ― Сегодня командую я.
― Уверена? ― декольте её платья рывком было стянуто вниз, открывая обзор на красивый бюстгальтер с небольшим пуш-апом. Хвала "Виктории Сикрет", которая любую грудь могла сделать произведением искусства.
Ульяна опасно прищурилась. Ну точно хищница.
― Разве я давала разрешение?
― Накажешь меня?
― Сделаю кое-что получше, ― с изящной ножки был стянут чулок. Как славно, что спинка дубовой кровати была украшена резьбой. Не окажись её пришлось бы перемещаться на пол, поближе к батарее.
― А ты плохая девочка, ― Кирилл с предвкушением наблюдал, как его вскинутые над головой запястья связывают эластичным капроном и на два надёжных узла привязывают к изголовью.
― Ты даже не представляешь, какая. Закрой глаза и получай удовольствие, ― лаская его сладковатым дыханием и волнующими поцелуями Матвеева медленно начала спускаться вниз: от губ к тяжело вздымающейся груди, а оттуда к идеальному сильному телу, которое могло бы принадлежать манекенщику.
Звякнула пряжка ремня. Мужские джинсы улетели туда же, куда недавно стартанули туфли. К ним за компанию отправились и боксёры. “СК”, кто бы мог подумать. М-м-м, какой вид. Сложись иные обстоятельства, она бы… Нет, ну а что? Полгода воздержания давали о себе знать.
Секундные заминки не остались без внимания Кирилла, но было поздно. Ульяна уже отвлеклась от приятных мыслей и схватила клатч. Сверкнула вспышка, ослепляя парня, беззащитно лежащего абсолютно голым.
― Какого…? ― с запозданием заорал он, пытаясь высвободиться из пут, да не тут-то было. Связан-то он был на славу.
Сделав несколько быстрых снимков, Ульяна переключила режим на «запись видео». На экране смартфона загорелась красная кнопочка.
― Скажи привет фанаткам, лапуля! Уверена, о такой картине они могли лишь мечтать. Интересно, насколько сильно упадут рейтинги твоего сериала, когда это чудесное видео окажется в сети?
― Дрянь, только попробуй! ― ого, Кометов умеет не только петь, но и рычать.
― Попробую. Ещё как попробую. Если захочу.
― Я тебя убью!
― Не убьёшь, ― вполне серьёзно покачала головой Матвеева, нажимая «стоп». Достаточно непотребства. Всё, что нужно она сняла. ― Ты ничего мне не сделаешь. А знаешь почему? Потому что мы с тобой договоримся.
Шантаж. Как банально.
― Сколько?
― Ой, да подавись своими деньгами, ― скривились в ответ, возвращая на место сползшее платье. ― Не всё в этом мире покупается.
― Тогда чего ты хочешь?
― Ничего. Всё, что нужно, я уже получила. Давай так: я оставляю компромат у себя, буду периодически любоваться им и гордиться собой, но больше никто никогда его не увидит, а ты взамен просто забываешь моё лицо и этот вечер. Это будет несложно. Забыл один раз, забудешь и второй.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
― Забы… ― до Кирилла с запозданием дошло. ― Так мы уже встречались? А это всё, что, вендетта за уязвлённое женское самолюбие?
― Она самая. И заметь, ты унизил меня прилюдно. Я делаю это тет-а-тет, щадя твой имидж.
― Унизил? Да кто ты такая?
― Это уже неважно. Так что, по рукам? А, не. Ручки же у тебя заняты. Тогда по ногам?
― Что ты делаешь? ― забавно, но Кирилл не стеснялся. Не пытался прикрыть достоинство, свернувшись в позе эмбриона. Ни сейчас, ни пока его снимали. Уже даже не психовал. Вместо этого он лежал раскинув ноги и взглядом хищника наблюдал, как Ульяна собирала с пола его вещи.
― Страховка, ― высокое окно распахнули настежь, и дорогие шмотки безжалостно выбросили на улицу. Попутно со второй ноги стянули уже ненужный чулок. ― Это тебе. На память, ― Матвеева бросила его на прикроватную тумбу. ― Я скажу на рецепшене, чтоб они зашли к тебе минут через пятнадцать. Я же не садистка. Мне не надо, чтобы ты тут помер от голода. Ну всё, солнышко. Чмоки-чмоки. Не скучай. Это было прекрасно, ты не обманул, ― подхватив туфли и клатч, она, довольная собой, выскочила из номера, на ходу заказывая такси.
Её так и распирало моральное удовлетворение. Вечер удался на славу. Теперь хотелось поскорее приехать домой, смыть с себя весь этот клоунский маскарад и на часочек утонуть в тёплой ванне, мысленно раскладывая по полочкам памяти самые приятные моменты сегодняшнего триумфа.
К сожалению, эйфория долго не продлилась. Чем больше подходило дней, тем сильнее Ульяна начинала сомневаться в правильности своего поступка. В смысле… Кирилл не тот типаж, который просто так проглотил бы подобное унижение. Скорее всего, будут последствия. Прямо наверняка будут…
Может, стоило забить на обиды и просто получить удовольствие? А то ведь, в конечном итоге, она осталась ни с чем. Толку от её выходки? Какой выхлоп? Разве что краткосрочное ликование. Прошлого всё равно изменить нельзя, да и неприятные воспоминания не сотрёшь. Ничего не изменилось, а ей еще и накрылся нормальный человеческий секс.
Именно об этом Матвеева размышляла пару дней спустя после вечеринки, стоя у плиты и пританцовывая с лопаткой в руке. На плите жарился завтрак. Кристина должна была вот-вот вернуться из женской консультации. Злая и голодная. Злая на то, что врачи опять поставят ей перебор в весе и голодная потому что на последних неделях беременности, как оказалось, откуда-то берётся дикий жор.
Дверной звонок громкой трелью разнёсся на всю утробу скромной, но уютной двухкомнатной квартиры сталинского образца, где они жили втроём: она, подруга на сносях и её муж. Со стороны подобная шведская семья смотрелась странно, но, на удивление, они крайне гармонично вот так уживались. Настолько, что Кристина строго-настрого запретила Ульяне съезжать в ближайшие пару лет, потому что «ей будет нужна няня, а на платную денег нет».
Пока Матвеева облизывала испачканные тестом от панкейков пальцы, в дверь позвонили повторно. На этот раз требовательней. Походу Селезнёва опять потеряла ключи. За последние месяцы это будет уже третий раз. Открытие года: беременность напрямую влияет на прогрессирующий склероз.
― Чё, дырявая башка, снова утопила в унитазе… ― распахивая входную дверь начала было она, но осеклась.
На пороге стоял Кирилл Кометов. Собственной персоной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 2. Значит, война
Ульяна ошарашено хлопала глазами, разглядывая нежданного гостя. Она стояла такая забавная: с полотенчиком на плече, с лопаткой в руке, в домашних шортах, немного выцветшей от частых стирок футболке и встрёпанная после сна. Совсем не та роковая красотка, что была на светской тусовке. А вот Кирилл излучал самоуверенность того уровня, что любые счётчики, окажись рядом, начинали трещать от перебоев.
