― Так опровергни и всё.
― Да? И ты уверен, что она не решит на тебе нажиться? Сказать, сколько тысяч просмотров уже собрала ваша злосчастная запись? Если эта девица почует выгоду, ты окажешься в полной заднице. Только скандалов накануне премьеры сериала нам и не хватало. И это я молчу про твоё концертное шоу.
Дымящийся бычок сердито вдавили в пепельницу, закопав среди других окурков.
― Да нормально всё будет, ― Кирилл пытался выглядеть легкомысленно, но его гложили те же сомнения.
― Неужели так сложно держать хозяйство в штанах? Мало прошлого раза? Мы тогда еле вытащили тебя из запоя.
― Да какой запой, тоже скажешь. Я просто пил… несколько дней.
Пиарщик сурово цыкнул.
― В общем, крутись как хочешь, но от этой девицы надо избавиться. Причём так, чтобы она сама тебя бросила и согласилась подписать договор о неразглашении.
― Ну так натрави на неё пару адвокатов.
― Как будто я не пытался. Она выставила их за дверь, а пригрозить ей мы ничем не можем. На неё-то, в отличие от тебя, нет компромата.
― Ладно, ― отмахнулся Кометов. ― Надо избавиться ― значит, избавимся. Она ещё рыдать будет, убегая от меня.
― О, да. Это ты умеешь, ― хмыкнул развалившийся на кожаном диване парень с непослушными пшеничными волосами, длинная косая чёлка которого постоянно лезла ему в глаза, от чего приходилось то и дело трясти головой. Весь разговор происходил в кабинете продюсера. Собственно, именно его все трое и ждали сейчас, чтобы решить, что делать дальше.
― Ульяна Матвеева, ― как бы пробуя слова на вкус, Кирилл задумчиво побарабанил пальцами по экрану подсвеченного айфона, разглядывая одно из немногочисленных фото девушки, выложенных в так подгадившем ему Инстаграм. За последние несколько часов число её подписчиков увеличилось почти на восемь тысяч. Вот вам и последствия спонтанного поцелуя со звездой.
― Матвеева… Знакомое имя, ― заинтересовался пшеничноволосый.
― Вот и мне…
Саму девушку певец раньше явно не встречал, такую он бы запомнил, а вот её имя и фамилия резали слух, отзываясь в памяти чем-то очень-очень далёким.
― Дай-ка посмотреть, ― у него жестом попросили телефон. С минуту старый друг пристально вглядывался в фотографию. Интересно, изображённая на нём девушка сейчас на другом конце города не икала от свалившегося на неё внимания? ― Слушай, а это не Кривозубок?
― Кто?
― Ну помнишь девчонку с выпирающим клыком, она ещё с нами училась классе в седьмом-восьмом. Потом перевелась вроде в другую школу, ― Кирилл в ответ отрицательно покачал головой. ― Ну она к тебе ещё клеилась, ― полное непонимание во взгляде собеседника. Тогда к нему клеилась каждая третья. Сейчас каждая вторая. ― Ну толстушка такая… В брекетах ходила.
У Кометова только что лампочка над головой не загорелась. Он вспомнил.
― Она. Точно она, ― он требовательно отобрал айфон, теперь уже по-новому рассматривая лицо в экране. Вадик прав. Вот это метаморфозы. Да и как можно распознать в несуразной закомплексованной девчонке красотку с вечера? Это же небо и земля, две совершенно разные личности. ― Теперь всё встаёт на места. Понятно, откуда желание отомстить. Я тогда правда повёл себя как скотина.
― Хах… Вот тебе и дурнушка с кривым зубом, ― хихикнул Вадик. ― А ты глянь, как похорошела. Такая уже бегать за парнями не будет. За такой парни сами бегают.
Кометов хмыкнул, но вслух ничего отвечать не стал. Однако не согласиться с другом не мог. Кто бы мог подумать, что гадкий утёнок спустя несколько лет превратится в прекрасного лебедя. Прекрасного, но колючего, как ёж. Девочка-то не промах. Острая на язычок, с крутым нравом. Всё, как он любит. Сложись другие обстоятельства…
― Закончили обсуждать свои эротические фантазии? ― сердито осадил их пиар-менеджер. ― Теперь, может, о более важных вещах поговорим?
― Да не вопрос, ― согласно пожал плечами певец, выстреливая из пачки очередную сигарету. ― Как думаешь, что мне на ужин заказать? Пасту или жульен?
На своего протеже посмотрели долгим тяжёлым взглядом в стиле: «где мой дробовик?».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
― Тебе всё весело?
― Ну не плакать же. Всё будет окей, не кипишуй. Я разберусь с ней. Тут уже дело принципа.
― Очень надеюсь. Главное, не усугуби положение.
― Не боись. Всё сделаем в лучшем виде.
Кирилл с наслаждением в очередной раз затянулся. Дурная привычка расслабляла и помогала думать. Вот и сейчас он уже мысленно наметил фронт предстоящей работы. Что ж, если Матвеева хочет войну ― она её получит. Он тоже не прочь поиграть, тем более на таком интересном поле боя.
•••
― Ромашова? ― хмыкнул Кометов. ― Забавно.
Широкогабаритная девушка с выпирающим пузом, которое обтягивала ставшая давно тесной и стремящаяся треснуть по швам майка, саркастично сгримасничала.
― Ля, гляньте-ка, узнал. Ну ясен пень, я же сиськами не сверкаю перед тобой, разнообразия ради хоть на морду посмотришь.
― Где Матвеева?
― Какая Матвеева? Впервые слышу. Я, если ты не заметил, беременна. А у беременных память знатно отшибает.
― Ромашова, ты помнишь, я не люблю пустой трёп. Где твоя подружка?
― Ага. Стало быть, вспомнил. Не прошло и года.
― Ромашова!
― Да чё ты прикопался к моей фамилии: я вообще теперь Селезнёва.
Кирилл тяжело вздохнул. Как же он не любил эти долгие демагогии.
― Ульяна дома?
― Нет.
― А где?
― Ручка, бумажка есть? Записывай: улица "пошёл нахрен", дом 8, домофон: "проваливай к чёрту". А теперь реально сгинь, нечистая сила. Твоя аура плохо влияет на ребёнка.
― Знаешь, ― честно признался Кирилл. ― Я вот вообще по тебе не скучал.
― Хоть что-то у нас с тобой взаимно, ― перед носом известного музыканта с грохотом захлопнулась дверь.
Вот и вся беседа. Ладно. Он хотел сделать всё по-хорошему, но теперь придётся прибегать к запасному плану. В телефонной книжке был отыскан нужный контакт. Трубку взяли после третьего гудка.
― Дарова.
― Привет, это Комета. Я тебе сейчас номер скину. Найди мне местоположение человечка.
***
Из универа Ульяна выскочила сердитая, как потревоженный каким-то идиотом пчелиный рой. Опять научный руководитель запорол ей дипломную работу. Всю её поперечеркал, и это уже в третий раз. Защита на самом носу, а этот хрыч из вредности никак не одобрит материал.
Ох, не надо было ей в начале семестра его злить и обзывать старым вредным старикашкой, но этот индюк сам виноват ― припёрся в их группу в сентябре и с порога наехал на неё за внешний вид. Не понравилась ему, видите, юбка на ладонь выше колена. Она молчать не стала, слово за слово, ну и пошло-поехало. А тут ей его ещё и приставили куратором на защиту, вот же закон подлости. В общем, как корабль назовёшь… Теперь приходилось пожинать плоды своего буйного нрава.
И нет, Матвеева не была хамкой или высокомерным снобом. И никогда из себя не строила того, кем не являлась. Но и обижать себя не позволяла. Хватило оскорблений в детстве. Наглотавшись тогда, она дала слово, что больше никому не позволит себя унижать. Ну а многолетние упорные труды над внешностью дали свои плоды ― появилась долгожданная уверенность.
Конечно, это не совсем правильно. Нужно уметь любить себя и уважать любой, тогда и другие будут уважать, однако запертая в теле прыщавого пухлика с ненавистными брекетами Ульяна чувствовала себя, как в клетке. И вообще-то, если уж говорить откровенно, не такой жирной она и была. Полноватой, да, но не прям танк. Проклятый переходный возраст.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она и сейчас, конечно, далеко не тростника. Комплекция не позволяла ей быть такой же стройной, как идеальная со всех ракурсов Саша, однако выглядела Матвеева именно так, как и всегда мечтала. Грудь на месте, задница тоже, бока не свисают, и что самое главное ― можно спокойно носить обтягивающие вещи, а не ненавистные балахоны оверсайз.
