Она выжала тяжелые пряди и перекинула волосы через плечо. В глаза ей бросилась полотняная простыня, лежавшая неподалеку. Меррик, как она успела заметить, стоял у окна, заложив руки за спину. Удостоверившись, что он на нее не смотрит, Алана торопливо поднялась из ванны.
Он неловко обернула простыню вокруг груди и бедер, длинный край остался свисать до самого пола. Девушка дрожала от холода. Она поспешила прикрыть свою наготу, даже не Вытеревшись насухо. Капельки воды стекали по ее плечам и рукам. Встав перед очагом, она, встряхнув волосы, стала пропускать через пальцы шелковистые пряди, наклонившись к теплу, чтобы волосы быстрее просохли.
Сосредоточившись на своем занятии, Алана не заметила, что все внимание Меррика перекинулось от окна на нее. Его взгляд невольно скользил по телу девушки. Полотно простыни прилипло к влажному телу, соблазнительно обрисовав стройную фигуру: маленькие груди — крепкие спелые плоды, искушающе покачивающиеся бедра… Обнаженные плечи сверкали жемчужным блеском, маня и призывая коснуться кожи. Сердце рыцаря сжалось от странного смятения. Его мучило неистовое желание сорвать с тела девушки эту проклятую ткань и прикоснуться губами, руками ко всему, что она так отчаянно оберегала от взоров.
Алана огляделась в поисках своей рубашки и юбки. Краем глаза она заметила, что Меррик уже не смотрит в окно. Брошенную на пол одежду она заметила у кровати, но едва потянулась к вещам, как могучая длань властно остановила ее и рыцарь сам завладел девичьей одеждой.
Алана возмутилась:
— В чем дело, норманн? Неужели ты даже одежду отберешь у меня?
Меррик шагнул к очагу. Словно не услышав возгласов негодования, он преспокойно бросил одежду Аланы в огонь. Взметнулось яркое пламя.
У Аланы из груди вырвался крик:
— Что же это? Ты с ума сошел! Сжег мой дом! Все, что я имела! А теперь еще и одежду!
— Саксонка, — ответил Меррик, — ты теперь принадлежишь мне, и я обеспечу тебя всем необходимым.
— Обеспечишь? — возмутилась Алана. — Мне больше нечего надеть, и ты это знаешь!
Он, не ответив, подошел к креслу возле очага, где лежали аккуратно сложенные вещи, которых девушка до сих пор не замечала.
Алана враждебно наблюдала за Мерриком, подходившим к ней с новой одеждой в руках.
— Думаю, этот наряд тебе больше понравится, саксонка, — одну вещь за другой он показал ей рубашку, платье темно-зеленого цвета и пару туфелек из мягкой оленьей кожи. — Все это — для тебя, — продолжал Меррик, — но, разумеется, я не буду возражать, если ты останешься нагой.
Алана вспыхнула, в то время как он без всякого смущения осмотрел ее с головы до ног.
— Я нахожу твои формы весьма приятными для взора, саксонка.
Алана судорожно сглотнула и отвела от него глаза. Рука невольно потянулась к рубашке из тонкого полотна, какого она никогда не видела за всю свою жизнь. Девушка не подозревала, что на лице у нее отразилось желание примерить эту необычайно красивую вещь.
Выражение лица Аланы не ускользнуло от Меррика.
— Ну что, саксонка? Подбирая для тебя эту одежду, я надеялся, что наряд заслужит твою по хвалу. Я не ошибся?
Алана прикусила губу.
— Сибил рассказывала мне, что большую часть ее вещей у нее забрали норманны, — медленно Проговорила она очень тихим голосом. — Если это ее вещи…
— Нет, они принадлежат не ей, саксонка, а моей сестре Женевьеве. Я захватил с собой по ее просьбе часть багажа, который она возжелала привезти в Бринвальд из Нормандии. У нее множество разных нарядов, и без одного из них она вполне сможет обойтись, — его глаза блеснули.
Алана почувствовала: он ожидает, что она станет возражать, но меньше всего Алане хотелось сейчас спорить с Мерриком. Когда он снова отошел к окну, она торопливо натянула рубашку через голову. С трудом сдержала девушка восторженный возглас. Никогда еще ее кожи не касалась такая мягкая и тонкая ткань! Затем наступила очередь юбки с корсажем. Пояса не было, но это мало заботило обрадованную девушку. Она осторожно разгладила мягкие широкие складки. В последнюю очередь были надеты туфельки. Алана с удовольствием пошевелила пальцами ног — туфли превосходно подошли ей.
Однако, подняв глаза, она почувствовала, что сердце замирает. Прямо перед нею стоял Меррик. Пронзительный взгляд скользил по ее наряду, оценивая и не оставляя ни одной детали без внимания. К ее удивлению и недовольству, он взял ее руку и поднес к своим губам.
— Поистине, саксонка, — улыбнулся он, не спуская с нее глаз, — волшебное видение! Красотой ты можешь соперничать с любой самой прекрасной женщиной на свете.
Алана покраснела и попыталась выдернуть руку из его пальцев, но рыцарь лишь сильнее сжал ее и притянул девушку к себе. Ее охватили необыкновенные ощущения… близости этого человека… его силы и мужественности… Сердце бешено забилось.
Алана с трудом перевела дыхание.
— Отпусти меня, — попросила она. Он покачал головой.
— Нет, саксонка, мне кажется, кое-что я заслужил в знак твоей благодарности.
Ее широко открытые грустные глаза остановились на лице Меррика.
— За что? — она едва могла говорить, так сильно пересохло в горле.
— Как за что? За наряд!
— Наряд принадлежит твоей сестре, а не тебе, — быстро ответила Алана, ее пальцы, зажатые в руке рыцаря, вдруг стали холодными, как лед.
— И все-таки лишь благодаря моей щедрости ты его получила. Вознагради же меня за хлопоты!
Алана вдруг почувствовала себя неловко, словно она обманом завладела роскошной одеждой. Ведь она вовсе не леди! В самом деле, у нее и сейчас нет искусно украшенного пояса, который охватывал бы талию и бедра. Нет и головного убора. Волосы беспорядочной массой спускались по плечам и спине. Конечно, Женевьева — госпожа, леди, но не она, подумала Алана, испытывая странную тяжесть в груди. Как жестоко Меррик смеется над ней!
Горячие слезы навернулись на глаза помимо ее воли. Дыхание перехватило, голос сорвался.
— Ты… ты играешь мной, норманн, как куклой!
Его руки вдруг оказались на ее плечах, согревая своим теплом.
— Тогда давай больше не будем играть ни в какие игры, — прошептал он.
Алана сделала быстрое и резкое движение в надежде увернуться, но напрасно! Меррик держал ее железной хваткой. Она не успела ни выскользнуть из его рук, ни подумать, как его рот завладел ее губами. Но на этот раз девушка не подверглась грубому натиску, как тогда, в хижине, когда норманн проявлял жестокость и настойчивость. В тот раз Меррик стремился наказать ее, показав свою власть над ней, а теперь… теперь он стремился доставить ей радость.
Его поцелуй был сама нежность и волшебство. Одним лишь легким нажимом на губы он лишал ее дыхания. Вопреки голосу разума, вопреки осторожности она чувствовала, как слабеет и подчиняется властному порыву. Руки Меррика крепко обхватили ее. Он так сильно прижал Алану к себе, что она ощущала крепкие мышцы его ног и становящийся упругим и увеличивающийся в размерах член.
