— Да, — мрачно процедил глава, — но он сделал это с благой целью.
— И какая это цель?
— Не волновать и не мучить беременную внучку.
— А о том, что на теле Кальи были искажающие истину амулеты, ты тоже знал?
— Нет… — Гаредиз мгновенье молчал, потом выдавил, пряча глаза от соседей, — но он заверил, что все хорошо продумал и никто ни в чем Калью не заподозрит. И мы были уверены в гибели дорина Варгейз, один из воинов, дружок Кальи рассказывал ей, что маги и верные слуги дорина ходят мрачные, а няньки заплаканные.
— И вы решили, что дорин с женой погибли. А раз так, то нужно любым способом захватить власть в доранте, ведь там тучные земли, богатые леса и мощная крепость. Или замок, стоящий на правом берегу Терсны вам был не нужен? Как вы намеревались с ним поступить?
— Продать вам, — с ненавистью глянув на артефакты, признался Гаредиз, — за амулеты и зелья.
— Кто еще, кроме Реттена, замешан в этом мошенничестве? — холодно спросил Экард.
Отшельнику был уже совершенно ясен хитрый план, который вполне мог бы удастся, если Лирента с мужем не вернулись. Спорить со старейшинами из-за земли и замка магистры никогда бы не стали, в старинном соглашении на этот счёт были очень чёткие указания. Маги не имели права вмешиваться в дела совета старейшин о наследовании или дележе имущества, если их не приглашал как защитников кто-то из доринов.
— Только Лиссант не знал, — хмуро ответил глава совета, справедливо предполагая, что врать бесполезно.
Прямодушный и упорный Лиссант молчать не станет, он и так спорит с ними по любому поводу, и это неожиданно сыграло в его пользу. Хотя все остальные старейшины почти в открытую считали Лиссанта не умеющим жить глупцом, теперь закончилось время их правления и настал его черед праздновать победу.
— Дзерн, вы с Витерном помогите Лиссанту составить обращение к жителям, — скомандовал Ильтар, — а я отправлю этих в камеры. Судить их будем позже, как только досконально выясним степень вины каждого.
— Я иду в свое убежище, — взялся за посох Экард, — Лирента, вас доставить в замок?
— Сами дойдём, — отказалась путница, — если только ты не хочешь пойти к нам в гости.
— Завтра приду… или напишу, — отказался отшельник и исчез в тумане пути.
Девушка попрощалась с магами лёгким кивком головы, не сомневаясь, что они вскоре встретятся, зажмурила глаза и представила знакомую гостиную в замке Тайдира.
А едва почувствовала под ногами упругий ворс ковра и рассмотрела пламенеющее закатом небо за окном, руки мужа стиснули ее талию с новой силой и на лицо и шею Лиренты обрушился шквал жарких и нежных поцелуев.
— Как я боялся… — оторвавшись на миг от жены, с чувством пробормотал дорин, и снова припал к ее губам.
— Я тоже… — выдохнула магиня, получив очередную передышку, и вспомнила, о чем хотела его спросить, когда сидела за столом в отцовском доме, — ты обедал?
— Перекусил с магами… — отмахнулся он, и поторопился заверить, — но я не хочу… счастье моё…
— Тай… — задыхаясь, шепнула девушка еще через некоторое время, — нам лучше уйти…
— А ты не передумала? — с истовой надеждой взглянул Тайдир в томно сияющие карие глаза, и, сглотнув, подхватил её на руки.
— Подожди… — Остановила его путница, мгновенно сообразив с каким интересом будут смотреть случайно оказавшиеся за дверью слуги или воины, как он несёт ее через широкий коридор.
Закрыла глаза и представила себе комнату, в которой была всего раз в жизни.
Зато очень хорошо запомнила.
— Лиа… — нежно шепнул дорин, обнаружив себя стоящим посреди собственных покоев, и спрятал лицо в кружевах на ее груди, — ты очень хочешь стать самой сильной магиней?
— Нет… — помолчав, еле слышно выдохнула Лирента, и крепче обвила руками его шею, — не хочу.
Создала воздушную лиану и решительно задвинула засов на входной двери. Сейчас она не желала абсолютно никого впускать ни сюда, ни в собственную жизнь.
— Любовь моя… — оглянувшись на этот звук, простонал дорин, — лишь бы ты потом не жалела…
— Никогда… — шепнула она уверенно, и сама подставила ему губы, падая в водоворот жаркой нежности и незнакомых, но сладостных ощущений.
* * *
Разбудило Лиренту странное ощущение, дорина словно горела в лихорадке и, тем не менее, ни больной, ни слабой себя не чувствовала. Несколько мгновений она не могла понять, почему от сжигающего ее изнутри жара не потрескались губы, не гудит голова и не мутится сознание.
Она подняла руку, потрогать лоб, как делала матушка, и замерла от неожиданности, разглядев сияющие золотистым огнём пальцы. Несколько мгновений Лирента недоверчиво разглядывала их, чувствуя, как растёт в душе тревога, и хмурясь все сильнее. Похоже, магистры не зря ее предупреждали и приносили зачарованное кольцо, и теперь магине придётся признаваться им в содеянном.
Нет… она ни о чем не жалела, и если бы довелось вернуться во вчерашний вечер, непременно поступила бы точно так же. Нежность и счастье, светившиеся в глазах Тая, стоили того, чтобы нарушить этот запрет ещё и ещё.
Только сначала неплохо бы выяснить у кого-нибудь из магов, не несёт ли она теперь в себе какой-нибудь опасности вроде ожогов или болезненных уколов для дорина и окружающих. И этим лучше заняться прямо сейчас, пока Тай спит. Пугать своими предположеньями просто трясущегося над нею мужа магиня не хотела.
Лирента осторожно отодвинулась от дорина, намереваясь исполнить свое намерение, но он тотчас подтянул ее назад, мотнул головой, заставляя себя проснуться, и хрипловато прошептал:
— Ты куда?
— Никуда… просто жарко. Спи.
— Если нужно — скажи, я сам тебя отнесу.
— Не нужно… — спрятала вздох Лирента, и притворно зевнула, ругая себя за легкомыслие. Ну почему бы ей не поговорить заранее с Терной или с отцом? Он такой умный и деликатный… понял бы и с полунамёка.
Несколько минут она лежала неподвижно, изобретая план побега и презирая себя за обман, каким собиралась начать семейную жизнь. А едва Тай снова засопел ровно и размеренно, осторожно просунула на свое место воздушную плеть и сделала ее плотной. А потом со вздохом выскользнула из-под одеяла и на цыпочках направилась к купальне, где видела несколько чистых мужских рубах. Достаточно длинных, чтобы добраться до своей комнаты в доме отца, а там она найдёт, во что переодеться.
— Лиа… я тебя обидел? Ты не хочешь со мной разговаривать? — раздался вслед горький, как осенний дым, голос мужа, и магиня застыла на месте, боясь повернуться, чтобы не встретиться с его укоризненным взглядом, — как хочешь… только не ходи раздетая, простынешь.
