недельку после операции и всё равно не перенапрягаться. Вот такой у вас заботливый доктор. А через неделю после удаления швов можно всерьёз расслабиться и заняться полноценными занятиями любовью.
— Зачем мне эта информация? — кошусь на Белозерского.
Пусть Сабине своей рассказывает.
В этот момент звонит телефон. Как говорится, стоит помянуть чёрта — и он тут как тут. Замечаю на экране рожу Сабины и начинаю злиться. Это мой босс. Моя реанимация.
— Здесь запрещены телефоны, уберите сейчас же, Герман Игоревич, — ругаюсь из последних сил. — Это может повредить аппаратуре!
Но босс, извинившись, игнорирует. Сердце стучит как сумасшедшее.
— Да, привет, — ласково. — Ей уже лучше, да. Спасибо за беспокойство. Нет, ничего не нужно. Справимся. Ещё раз спасибо. До встречи.
До какой ещё встречи? И какой нежный голос. Прям сказочный.
— Я быстро поболтал, не волнуйся, Ань, ничего с твоим оборудованием не случится. — Кладёт трубку тритон и, собрав вещи, бросает мне через плечо: — Выздоравливай давай, у нас ещё очень много дел.
Убила бы.
Глава 29
В скором времени меня переводят в обычную палату. Тритон явно осыпал здесь всех деньгами, иначе как объяснить, что хоромы у меня одноместные, а медсёстры очень сильно стараются.
Но сам босс не приходит. Спустя сутки в один из мессенджеров мне падает сообщение:
«Добрый день. Как твоё самочувствие, Аня?»
Послание? Это так странно и совсем не похоже на тритона. Сообщения пишут романтики. А тритон у нас сухарь обыкновенный. Хотя, может, у него просто нет времени. Всё свободное уходит на мысли о Сабине. Вот решил просто написать сообщение. С другой стороны, если бы в больницу попала Ирка, разве стал бы генеральный директор писать эсэмэски? Вот уж вряд ли. Значит… Ничего это не значит. Всё, хватит придумывать.
«Лучше. Спасибо за беспокойство, Герман Игоревич.»
«Где у нас документы на Измайловский? Никак не могу найти.»
Ну вот. Всё встало на свои места и мигом прояснилось. Сообщение по работе. Просто сразу было спросить неприлично.
Становится грустно. Я ждала звонка, хотела, чтобы он навестил меня. Мы хоть и поссорились, но всё же я успела к нему привыкнуть.
«Эти папки, Герман Игоревич, находятся в центральном ящике. Возле пальмы.»
«Спасибо большое.»
«Не за что.»
Ну вот, на этом всё. Совесть чиста, документы найдены. Можно завершить ненужный разговор.
Но неожиданно приходит ещё одно сообщение от Белозерского:
«Чем занимаешься?»
Я так радуюсь, что чуть не подпрыгиваю на кровати.
«Не поверите, Герман Игоревич, — лежу.»
«Я заказал зал и народный ансамбль. Наша помолвка пройдёт в ресторане «Геометрия», ты довольна?»
«Какой ещё ансамбль?! Надо было модную группу, Герман!»
Посылаю. Потом, опомнившись, добавляю:
«Игоревич.»
«Ты сказала: цыган. Цыган я не нашёл. Поэтому будут бабушки в платочках.»
«Смайл, закативший глаза», — от меня.
«Ржущий смайл», — от него.
«Это была шутка и преувеличение, Герман Игоревич.»
«Я человек дела. Киркоров занят, поэтому будут бабушки.»
Ну не шибко-то он крутой бизнесмен, раз Киркоров ради него не отменил свои планы.
«Ясно. А можно мне место в самом дальнем углу? Это же просто формальность, да?»
«Какой тебе угол, Аня? Ты будешь в самом центре: принимать поздравления и по кругу рассказывать, почему так сильно любишь меня.»
«Ну нет. Это уже из мира фантастики.»
Немыслимо! Мы с тритоном пререкаемся по телефону в сообщениях.
«Аня, вначале ты говоришь, что я не нежный, потом обзываешь бездушным, теперь сообщаешь, что полюбить меня сродни фантастики. Ещё чуть-чуть, и я приглашу на нашу помолвку традиционного тамаду и попрошу устроить конкурс «Принцесса на горошине».»
«Это ещё что такое?» — заинтересовавшись, пишу очень-очень быстро, не обращая внимания на капельницу.
Тритон тут же отвечает:
«Участницы с завязанными глазами садятся на стулья, на которых лежат грецкие орехи. Задача: тактильно, то есть на ощупь, мягким местом определить количество орехов.»
«О господи!»
«Вот именно.»
«Где вы это откопали, Герман Игоревич?»
«Часто смотрю передачу «Давай поженимся».»
«Врёте. Я вам не верю.»
«Почему?»
«Вы не из тех, кто смотрит телевизор.»
«А из каких я?»
«И тех, кто много работает и расслабляется только ночью. И я сейчас не про женщин.»
«Я приду к вам вечером, обсудим.»
Сама не замечаю, как начинаю с ним кокетничать.
«Вечером я буду занята: у меня приём таблеток, обязательный укол и последние новости из мира едва знакомых мне людей. Ну знаете, как это бывает? Кому-то неудачно сделали операцию, у кого-то пошли дикие осложнения, и он умер, не приходя в сознание. В общем, весело и жизнеутверждающе.»
«С тобой не соскучишься.»
«Я стараюсь, босс. Читаю классику, анекдоты, стихи, словарик русского языка, контурные карты.»
«А карты-то зачем?»
«Нужно знать географию. Это всегда пригодится.»
«Я и так её знаю.»
«Ну-ну, тогда скажите мне, где находится село Хохотуй?»
«Ржущий смайлик. У меня совещание в министерстве через пятнадцать минут, а я занимаюсь какой-то ерундой со своей фиктивной невестой. Не знаю я, где ваш Хохотуй, надо бы купить карту.»
«Хохотуй расположен в Забайкальском крае. Стоит на берегу одноимённой реки. Своё название оно берёт из бурятского языка. Отношения к слову хохотать не имеет. Переводится как берёза. Вокруг села растет много берёз. А что это вы в министерстве забыли? Я не вносила ничего подобного в ваше расписание.»
«Рекламные игры. Мне, кстати, очень бы пригодилась твоя помощь. Путаю отчества.»
«Купите блокнотик с буковками и тогда сможете записывать их в алфавитном порядке. Удобно, эффективно и легко.»
«Пока я буду копаться в блокноте на пружине, от меня улизнут клиенты.»
«Так вы включите свой шарм.»
Пауза
Он что-то пишет, пишет. Потом стирает. Снова пишет…
«Думаешь, он у меня есть?»
Я переписываюсь со своим боссом. Посреди рабочего дня. Он в министерстве. И вот мы дошли до его шарма. С ума сойти. Остановите такси прямо посреди универмага, я сойду и дальше поеду на автобусе.
«В вас определённо есть что-то такое.»
«Какое?»
«У вас там реклама не стынет? Я, между прочим, чуть не умерла, а вы меня пытаете как рецидивиста.»
«Ты просто не знаешь, что ответить.»
«Да знаю я. Однако не хочу, чтобы вы зазнались.»
«О как, что-то важное?»
«У вас красивые глаза, приятный голос и отменный зад, Герман Игоревич. А теперь я буду есть дурацкий бульон и спать, пока есть возможность. Не опозорьте там нашу фирму в министерстве, босс. До свидания.»
Глава 30
Фёдор с
