– Сделай ему такой бутерброд: хлеба потолще, а колбасы потоньше.
– Зачем? – удивилась Женя. Иногда подруга напоминала ей инопланетянку: слова и поступки невозможно было однозначно истолковать.
– А ты сделай, там посмотрим, что будет, – и она хитро подмигнула.
Женя пожала плечами. Отрезала толстенный ломоть хлеба и положила на него тонюсенький кругляшок колбасы. Максиму Элька сделала все наоборот. Увидев, как Женя скривилась, она сказала:
– Максик любит мясо.
Из комнаты донесся голос Анжелики Варум.
– О! Кассету поставили, – Элька нетерпеливо вильнула задом. – Щас танцевать будем. Пошли, Женька. Хватит колбасу гипнотизировать. Нет, ты иди, а я чай разолью. Я быстро.
Женька послушно взяла бутерброды и вышла из кухни. Максим попался ей первым.
– Какие неравноценные сэндвичи... – недовольно промычал он, глядя на поднос. – Как самый воспитанный из окружающих, я возьму вот этот.
Он взял бутерброд, который Женя приготовила для Антона. Откусил и стал смачно жевать. Девушка прыснула.
– Что такое? – улыбнулся Максим.
Женя не удержалась и рассмеялась в голос. Глаза Антона весело заблестели. Он подошел и взял один из бутербродов. Женя тоже взяла, и на подносе остался Элькин монстр с толстым куском колбасы.
– А этот Элечке пусть будет, – тепло сказал Максим, повернувшись к вошедшей Эльке. – Что-то у вас, девчонки, руки, что ли, дрожали, когда вы колбасу резали? Или ножи тупые?
– Скорее, не ножи, а голова тупая, – хихикнула Женя.
– Чья, интересно? – спросил Антон.
Девушка опять прыснула. Элька, ничего не понимая, подошла к ним, поставила поднос с чашками и, взглянув на оставленный для нее бутерброд, тоже засмеялась.
– Тебе я два приготовила, – сказала она Максиму. – Ты тут самый большой, тебе нужно усиленно питаться. Бери, кушай на здоровье!
– А ты?
– Я уже съела. На кухне.
Наконец-то Женя увидела, какие бывают глаза у Эльки, когда она попадает впросак! Редчайшее явление! Ей стало жалко подругу, и она отдала ей остатки своего бутерброда. Элька не отказалась.
Чай все пили за журнальным столиком. Макс посадил Эльку к себе на колени, и они целовались, уже совершенно не стесняясь окружающих. Антон, увидев это, быстро отвернулся и больше на влюбленных не смотрел. Он быстро выпил чай и уставился в экран телевизора. Мысленно злорадно усмехнувшись, Женя собрала пустые чашки и отнесла на кухню. Присела там к столу, и вдруг ее стали душить слезы. «Не хватало еще разреветься и опять испортить Эльке праздник!» – разозлилась она. Взяв себя в руки и решив, что ничего не случится, если Антон немного поухаживает за ней, она успокоилась и вернулась в комнату.
Элька поставила свою любимую кассету с вальсами, и они с Максимом кружили вокруг стола. Антон смотрел на них, развалившись на диване и прикрыв веки. Жене показалось, что он просто слушает музыку.
Когда пара проплывала мимо, Макс подмигнул, но Женя проворчала:
– Подождать не можете? Вот год кончится, и там будут вам и танцы, и пьянка, и песни.
– Не ворчи, – улыбнулась Элька.
Демонстративно отвернувшись от них, Женя подсела к Антону. Он сразу выпрямился и чуть удивленно посмотрел на нее.
– Грустишь? – спросил он как-то просто и по-доброму.
– Угу, – ответила девушка, и вдруг внезапное чувство благодарности нахлынуло на нее. Женя положила голову на плечо парню и вздохнула. Ей вдруг сразу стало ясно, что приставать он не будет ни сегодня, ни завтра, никогда вообще. Но она слышала, как гулко бьется его сердце.
Элька смотрела на всех восторженными глазами. «Вот дурочка, – думала Женя, поглядывая на нее. – Решила, что дражайшая подруга наконец послушала ее и забыла своего Диму. Какая же она все-таки помешанная на этих мыслях!»
– Давай апельсин съедим, – предложил Антон.
– Давай! – засмеялась Женя, ей почему-то захотелось увидеть, как парень будет его чистить.
Антон выбрал самый крупный плод и просто порезал его на тонкие ломтики, прямо с кожурой, как лимон. Оригинально!
– Ты всегда так апельсины ешь? – удивилась Женя.
– Ну да. А как их еще есть, это ж не мандарины – хрен очистишь.
Он разорвал самый большой ломтик на две «арбузные» дольки и протянул Женьке. Та положила на платье салфетку и стала нехотя жевать ароматную мякоть.
– У тебя есть девушка? – вдруг отважилась она спросить.
– Есть, – ответил Антон, секунду поколебавшись.
– Что-то не очень похоже...
– Удивляешься, что ее нет здесь, со мной? – Антон протянул ей еще один ломтик. – Я вот тоже удивляюсь...
– Загадка какая-то. Разве так бывает?
– Бывает. Просто я не люблю ее.
Женя поперхнулась. Вот здорово, девушка есть, но он ее не любит!
– Ну а она тебя любит?
– Этого я не могу сказать. Чужая душа – потемки. Но, по-моему, она не шибко расстроилась, что я буду встречать Новый год не с ней.
– А, поняла. Ты еще не встретил свою настоящую любовь. Так?
– Возможно. А ты?
– Что – я?
– Ты нашла свою любовь?
– Тоже хочешь читать мне нотации? – рассердилась Женя.
– С чего ты решила? – покраснел Антон.
– Тебе Элька рассказала про Диму?
– Про какого Диму? Никто мне ничего не рассказывал.
– Ой, прости, – девушке стало стыдно. – У меня уже мания преследования. Всем надо залезть ко мне в душу, вот я и подумала, что ты тоже...
– Дима – это тот умопомрачительный красавец, с которым ты была тогда? Теперь вспомнил, – кивнул Антон. – Прямо Дон Жуан какой-то.
– Почему Дон Жуан? – не на шутку обиделась Женя.
Вместо ответа Антон тихонько пропел:
– Зачем вы, девушки, красивых любите... Непостоянная у них любовь...
Щеки у Жени запылали, она бросила недоеденный ломтик на блюдце и задумалась. Антон украдкой поглядывал на нее.
– Где он сейчас? – спросил осторожно. – Почему он не с тобой?
– Он поступил в военное училище в Краснодаре, – насупившись, отвечала Женя.
– Ого! – присвистнул Антон. – Серьезный, видать, парень.
И он снова затянул:
Ой, дівчино, шумить гай,Кого любиш за-а-бувай...
Женя неожиданно для самой себя продолжила песню:
Нехай шумить, ще й гуде.Кого люблю, мій буде, мій буде.
– Да-а, – протянул Антон, – замашки же у твоего парня! Тогда понятно.
– Что понятно?
– Он карьерист. Возможно, он тебя и любит, но сейчас ты ему мешаешь делать карьеру. Но если у тебя хватит терпения ждать, то когда-нибудь вы будете счастливы.
Так резко и бесцеремонно с Женей еще никто не разговаривал. У нее даже застучало в висках. Рассуждения Антона показались ей здравыми, но от них становилось как-то не по себе.
