Задумавшись, старик не заметил, как из тени хижины выбрался Хасан. Сулейман смотрел на другой конец луга, заслонив глаза от лучей садящегося солнца. Неожиданно Хасан рванул вперед и плоским камнем ударил старика по виску. Раздался треск, и Сулейман вскрикнул от боли и удивления. Перед глазами потемнело. Он качнулся в сторону и чуть не упал. Сначала подумал, что камень откололся от скалы, и стал вяло ощупывать лицо: нет ли крови. Хасан ударил снова. Старик рухнул на землю.
Глотая кровь из разбитого рта, он поднял голову, силясь понять, в чем дело. Увидел Хасана и окровавленный камень, который юноша так и сжимал в руке.
– Зачем, сынок? Зачем ты так? Разве я не был тебе отцом? – прохрипел старик.
Он видел, что Хасан во власти сильнейших эмоций и дышит, как пес, перегревшийся на солнце. Содеянное глубоко потрясло юношу. Старик протянул ему руку, едва перед глазами перестало кружиться.
– Хасан, помоги мне встать, – тихо попросил он.
Тот приблизился, и Сулейману показалось, что он действительно поможет. В самый последний момент Хасан снова замахнулся и ударил старика по лбу, пробив ему череп. Больше Сулейман не услышал ничего, даже как молодой идиот с рыданиями бежит обратно в крепость.
Что греха таить, Аламут потряс Хулагу. Камень, из которого сложили крепость, отличался от местных скал. Орлок не представлял, ценою какого труда естественную расселину расширили при помощи молотов и клиньев, уложили в нее плиты, а потом – камень за камнем, пока все это не вписалось в окрестный пейзаж.
Хулагу поднял голову, запрокинул ее, потом еще сильнее. Как ни поднимай пушки, они в лучшем случае лишь поцарапают стены; смертоносные ядра камушками поскачут по ним. Из долины крепость не достать: нечем. По скалам тянется узкая тропка. Ворота штурмом не возьмешь: на тропке больше двух человек зараз не уместятся, третий полетит вниз с высоты нескольких тысяч футов.
Путь до крепости получился неблизкий. Хулагу понимал, что без Рукн-ад-Дина вряд ли нашел бы ее. Десять тысяч воинов обшарили бы каждую окрестную долину, каждый тупичок, но потратили бы на это месяцы. Проводники казались ошеломленными не меньше, чем монголы. Хулагу подозревал, что вести его воинов они согласились только из страха.
С Рукн-ад-Дином напряжение возникло лишь однажды. Юноша настаивал, что на последнем этапе при Хулагу должен остаться лишь один охранник. Условия дозволено ставить тому, за кем сила, а она была явно не за исмаилитом. Стоило Хулагу перечислить варианты пыток, к которым он обычно прибегает, чтобы выпытать секреты, как Рукн-ад-Дин притих. Он больше не гарцевал, расправив плечи, и не болтал со своими людьми. Посланцы Аламута наконец поняли: вопреки красивым словам и торжественным обещаниям, они фактически в плену.
Тем не менее вид крепости поколебал решимость Хулагу. Часть его войска приближалась к Багдаду, и царевичу совершенно не улыбалось устраивать здесь двухгодичную осаду. Царевич подошел к началу тропки и увидел, как по ней спускаются люди – видать, посланцы отца Рукн-ад-Дина. Орлок с досадой оглядел крутые ступеньки и, поддавшись порыву, велел одному из своих воинов подняться по ним. Он надеялся, что коренастые монгольские кони справятся. Они же проворные и знакомы с горами.
Хулагу с интересом следил, как одинокий всадник ведет коня к первому повороту в сотнях футов над головами у остальных. Члены его свиты шепотом делали ставки. Вот один выругался. Хулагу заслонил глаза от солнца, чтобы посмотреть вверх.
Мгновение спустя конь и всадник упали вниз. Гулкое эхо разнесло грохот по окрестным холмам. Оба погибли. Хулагу выругался сквозь зубы, а Илугей радостно собрал серебряные монеты у заключивших пари.
Спускавшиеся по ступенькам глянули вниз и, прежде чем двинуться дальше, обменялись жестами. Когда наконец спустились на землю, оба оказались в поту и в пыли. Ассасины торопливо поклонились монголам, но смотрели только на Рукн-ад-Дина. Они кланялись ему, когда Хулагу спешился и подошел к ним.
– Господин, ваш отец погиб, – проговорил один.
Рукн-ад-Дин вскрикнул от боли и горя, а царевич усмехнулся.
– Видимо, по тропе меня поведет новый властитель Аламута, да, Рукн-ад-Дин? Мои люди пойдут первыми. Держись рядом. Не хочу, чтобы в час скорби ты покончил с собой.
Рукн-ад-Дин смотрел на него тусклыми от отчаяния глазами. Он выслушал Хулагу и, ссутулившись, как в бреду побрел за первым из монголов, поднимавшихся по тропе к горной крепости.
Глава 16
Под золотыми и красными бликами солнца Хубилай привел свое несметное войско на берег реки. Он разведал местность и остановил людей, завидев переправу, отмеченную на карте. По ту сторону широкой полосы темной воды ждал командир сунцев. Он понимал, что рано или поздно варвары пересекут реку, вероятно, сегодня же вечером. Сгущались сумерки, и Хубилай ухмыльнулся, заметив, что колонны сунцев чуть приблизились к броду, готовясь к предполагаемой атаке монголов. Два огромных войска смотрели друг на друга через струящуюся преграду. Хубилай представлял смятение сунских командиров, не понимающих, почему враг не атакует. Бедняги, наверное, сон потеряли.
Пока не сгустилась тьма, канониры монголов закончили подготовку – разметили позиции, расставили защищенные факелы. Луна еще не взошла, а десятки добровольцев уже с трудом подняли пушки на места. В то же время основную силу расположили дальше от реки. У сунцев подобных маневров Хубилай пока не замечал и не хотел, чтобы кого-то из их командиров осенила подобная мысль. Эту ночь воины впервые проведут не в лагере, а в седле или возле своих коней. Их семьи отвели на милю, подальше от опасности. «Что сейчас делает Чаби?» – думал Хубилай. Она понимала, сколь опасна сегодняшняя ночь, хотя не выказала ни тени страха, точно ее мужу никто не мог причинить вреда. Хубилай знал ее достаточно, чтобы почувствовать фальшь, но все равно ободрился. Желание не предстать никчемным слабаком в глазах жены и сына стимулировало лучше любой кары Мункэ.
Медленно взошла луна, а Хубилай стоял и смотрел на нее, пытаясь почесать влажными пальцами тело под доспехами. Сейчас бы легкое платье! Здесь, на юге, ночью непривычно тепло. Хубилай нервничал. Пушки он завалил ветками, чтобы скрыть их от врагов. Вряд ли сунцы разгадали его маневр. Само по себе это неважно, это лишь кратковременное замешательство. Настанет утро, враги отведут войска от брода и восстановят порядок. Молодой и горячий командир уже воспользовался бы ситуацией: перебил бы вражеский авангард и обратил сунцев в бегство. Хубилай усмехнулся. Он хотел большего. Главное – не упустить момент.
Хубилай всмотрелся во тьму, ожидая сигнал. Уже несколько дней он почти не разговаривал с Урянхатаем, обмениваясь лишь односложными приветствиями. Орлоку явно претило старшинство Хубилая, из формального неожиданно превратившееся в реальное. Царевич чувствовал, что тот затаился и ждет его промаха. От предстоящей битвы зависело очень многое, и Хубилай не на шутку тревожился. Следовало не только разбить сунцев, но и доказать своим военачальникам, что он способен командовать. В глазницах родилась тупая боль. Не сходить ли к шаману за порошком из ивовой коры или листьями мирта?.. Нет, позиции покидать нельзя, только не в такой момент.
* * *Баяр увидел, как всходит луна, и пустил коня медленным шагом. По самым точным его подсчетам, он находился на одном берегу с сунским войском, менее чем в десяти милях к северу. Они с Хубилаем договорились потратить еще пару дней, чтобы перебросить побольше людей на плотах из овечьих шкур. Реку пересекли три тумена. Львиную долю времени заняла переправа коней и оружия. Слава небесному отцу, плоты выдержали. Баяр чувствовал, что воины рвутся в бой. Если повезет, сунцы даже не поймут, что три тумена отделились от войска Хубилая. Баяр пришпорил коня, рассчитав скорость, чтобы и лишнего времени не затратить, и коней не загнать. Десять миль для монгольских коней – не испытание. Луна не достигнет зенита, как кони домчат своих всадников куда нужно – если понадобится, галопом.
Чем дальше от реки, тем тверже почва; препятствий немного. Хотя даже в самых благоприятных условиях ни один всадник ночные скачки не жаловал – падения и увечья не были редкостью. Но Баяр все равно радовался приказу Хубилая. Воины обожали внезапные атаки, и их командир предвкушал предстоящее удовольствие. Радовало и то, что Урянхатай остался на том берегу. Орлок всю дорогу издевался над плотами из шкур, и Баяр с удовольствием уплыл от его мрачного взгляда. Расположение Хубилая стало приятным сюрпризом. Для ханского брата многое было внове, да и враг достался один из самых могущественных в истории… Баяр улыбнулся: нет, Хубилая он не подведет.
* * *Небо вдали прочертила яркая искра. Отсюда она казалась ниточкой света, которая исчезла, едва вспыхнув. Хубилай, отчаянно боясь пропустить сигнал, упорно смотрел в одну точку, одновременно пытаясь хоть как-то расслабить затекшую шею. Но вот Баяр добрался до места и зажег китайскую ракету. Не успел Хубилай отдать приказ, вспыхнула вторая ракета, запущенная на случай, если командующий пропустит первую. С другого берега послышались приказы, отдаваемые испуганными голосами.
