Шаманка
Александр Золотов
© Александр Золотов, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Многие, (но далеко не все) герои моей книги – это исторические личности, но это не значит, что в ней не кипят страсти, исчезла любовь и поленья в костре жизни не горят.
Битва на реке Калка (май 1223год), во многом, если не кардинально изменила и направила историю Руси по руслу, которое позволило пройти мучительный путь объединения и становления государства Российского.
Не претендую на истину в исторических эпизодах, так как книга художественная, через которую я попытался проникнуть через толщу спрессованных веков в то трагическое время. Раскрывая образы героев моей книги, мне пришлось много думать о подлинных исторических персоналиях, которые вершили судьбы народов и Руси. Я далек от того чтобы оценивать или, не дай Бог, судить их поступки и действия. Мне хотелось понять этих людей прожить их жизнью. Многие поступки и действия властных мужей того времени нам непонятны и даже абсурдны.
И только в процессе написания книги я подумал, что человек никак не изменился. Посудите сами! Умные и глупые, алчные и щедрые, благородные и жестокие…. Можно еще перечислять черты человеческого общения, но надо признать, что эти черты были всегда и везде. Если учесть, что не изменилась суть человека, как общности, а претерпела изменения только среда обитания его, то можно провести исторические параллели, позволяющие понять многое в трагических событиях и причинах их возникновения.
***
Избор приподнялся на сене, которое служило ему постелью, взглянул на предрассветное небо. Вставать не хотелось, но сегодня трудный день, который он ожидал с некоторой тревогой.
– Скоро рассвет. Надо подготовить сбруи и все необходимое, чтобы объездить коня боярина. Ох, непростой этот гнедой жеребец, придется помучиться с ним. Злобный он и норовистый, никого не признает.
Юноша сполз с прикладка сена на землю, потянулся.
Жеребец, увидев конюха, подошел к загородке, ожидая порцию сена.
– Эх, Гнедой, закончилась твоя свобода, познаешь ты седло, узду и плеть, в бою будешь храпеть, рвать недруга зубами. Как сложится твоя судьба? Будешь ли долго служить хозяину, или падешь в сече.
Избор на некоторое время задержался у лошади, будто ожидая ответа, затем, положив охапку сена, вышел из конюшни. Он осмотрелся, постоял, ожидая, когда из окошка выглянет Мария, но ее, по какой-то причине, не было. Двор оживал, холопы1 спешили к своим делам. Не дождавшись, пока Мария выглянет, Избор вернулся в конюшню, время не ждет. Он стал проверять уздечку, седло, веревки, чтобы в нужный час они не подвели. В его душу неслышно пробиралась тревога:
– Почему не выглянула в окошко Мария?
Мария – темноволосая девушка с загадочными цыганскими глазами. В ее взгляде было нечто странное, казалось, что она все знает о судьбе любого человека. Из-за этого взгляда, соперницы распускали слухи, что она ведьма, но со временем, никто не испытал от нее зла, и страхи помаленьку забылись.
Избор смотрел в эти глаза, испытывал непреодолимое желание смотреть в них еще и еще, но нежных чувств к Марии не испытывал, он подчинялся ей.
– Почему не показалась Мария, не случилось ли чего? – в который раз Избор задавал себе этот вопрос.
Каждое утро они встречались взглядами, но сегодня этого не произошло.
Солнце повисло над крышами строений, ветерок шелестел в листве тополей. Конюхи сидели на сене, ожидая боярина, но он все не шел.
– Задерживается боярин, – закряхтел здоровенный парень по прозвищу Подкидыш.
– Затосковал за боярином? А может за его плетью? – со злой усмешкой спросил рыжий конюх.
– Он еще не испробовал его тяжелую руку? – поддержал рыжего его товарищ.
– Приходилось, – вздохнул Подкидыш.
– Тогда сиди и молчи, а то придет хозяин да выпорет.
– Не за что меня пороть, я хоть и большой, но послушный.
– Боярин найдет за что, а если не найдет, то выпорет просто так, – возразил худенький мужичок, – доставалось.
В проеме двери показался Василь Злой. Ярость в бою и крутой нрав, по отношению к своим холопам и работным людям, подтверждали его прозвище. Он тяжелой поступью подошел к застывшим в поклоне холопам.
– Готовы?
– Доброго здравия тебе, боярин. Готовы, – Избор еще раз поклонился.
– Доброго здравия, доброго здравия, – нестройно повторили конюхи.
– Начнем! – нетерпеливо бросил Василь Злой и направился к загородке, где Гнедой мирно хрустел сеном.
У самой ограды Василь остановился, его восхищенный взгляд ласкал лошадь.
– Хорош! Ладен! Красавец!
– Каков будет в бою? – несмело вставил Избор.
– Конь будет рвать зубами ворогов!
– Его ярость может помешать, им трудно будет управлять, а потому подвести может, – уже смелее сказал Избор.
– Зачем об этом говорить, если он под седлом не был. Начнем.
Увидев подходящих людей, жеребец вскинул голову, опасливо покосился, но не двинулся с места.
– Он не даст себя обуздать, – уверенно сказал Избор.
– Надо загнать его в узилище, – посоветовал один из конюхов.
– Нет нельзя, поранит ноги, можем лошадь испортить.
– Что делать будем? – спросил доселе молчавший боярин.
– Надо набросить на него аркан, твердо предложил Избор.
Набросить аркан с первого раза не получилось. Гнедой вскинул голову, захрапел, метнулся по загону. Второй, третий набросы арканом не увенчались успехом. Подкидыш попросил:
– Дайте мне бросить.
Никто не возражал. Подкидыш метнул аркан, петля попала, но захлестнула только верхнюю часть головы. Гнедой легко сбросил ее, и в следующее мгновение перемахнул загороду. Конюхи вскочили на лошадей, бросились в погоню.
– Сегодня не получилось, и в этом виноват только ты, – сурово взглянул на Избора боярин, – ты должен был все подготовить. Двадцать пять плетей ему, – повернулся он к стоявшим рядом дружинникам.
Избора привязали к толстому бревну. Он молчал, закусив губу, и только слезы не слушались его. Последние удары он уже не чувствовал. Очнулся в конюшне, когда вечер уже опустил свои сумерки. Мария смачивала, оставленные плетью рубцы, водой.
Избор застонал.
– Очнулся, Бог помог тебе, отнял чувства, ты перестал чувствовать боль, – в ее голосе угадывались слезы.
– Зачем я Богу? Я даже молиться не умею, – юноша застонал и заскрипел зубами.
– Не говори так. Ты не умеешь молиться? Я научу. И помолюсь Богу за тебя, чтобы он ослабил твои страдания. Сейчас я смажу зельем твою спину, и тебе станет легче.
Избор уснул, а девушка сидела подле, шептала молитвы.
Прошло несколько дней, раны его затянулись. Каждую ночь к нему приходила черноглазая девушка, шептала молитвы и рассказывала о своем житие-бытие в доме боярина:
– Боярыня Варвара обращается с нами, дворовыми, ровно, не избивает, сильно не наказывает, но работать заставляет с утра до ночи. Она красивая, бела телом, но мужа своего не любит.
– Почему ты так решила?
– Почему, почему? Тебе не надо об этом знать.
– Тогда зачем говорила? – Избор обижено отвернулся.
Девушка некоторое время боролась с собой, но не выдержала, рассказала:
– В тот день, когда хотели объезжать коня, я не выглянула в окошко. Помнишь?
– Конечно, помню, и что?
– Я как всегда, пошла к окну, но меня остановила боярыня. «Почему ты каждое утро бежишь к окошку?» – спрашивает. Я молчу, тогда она взглянула в другое окно и увидела тебя. Она смотрела на тебя, и даже забыла, что я рядом.
– Что дальше было?
– Я тихонечко ушла, боярыня продолжала смотреть на тебя. Она не услышала, как вошел боярин. Они поругались. Это ты за нее получил плетей.
– Зачем ты рассказала мне о боярыне. Обычно женщины не говорят о соперницах, особенно об их чувствах, а ты сообщила, что боярыня неравнодушна ко мне.
– А я тебя никому не отдам! Никому, ни боярыне, ни самой смерти.
– Раньше принадлежал боярину, а теперь еще и тебе.
– А ты не хочешь быть моим? Зачем поджидал, чтобы увидеть меня в окошке?
– Мне ты нравишься, но о большем я не думал.
– Что? Если боярыня позовет, пойдешь?
– Эко, хватила! Кто боярыня, и кто я!?
– Дура, я! Дура! Зачем тебе рассказала всё? Зачем?
– Не убивайся! Я же не маленький. Хозяйка не прячет глаза. То, что она неровно дышит, я давно знаю. Как тебе удается каждую ночь приходить? Узнают, накажут.
– Не накажут. Меня хозяйка сюда посылает.
– Не понял. То глаз не сводит, то посылает тебя ко мне.
– Это она делает, чтобы успокоить мужа и помочь тебе выздороветь. Мне пригрозила, что если между нами случиться близость, то меня продаст.
– Что же будет?
Повисло тягостное молчание.
– Все. Иди к себе, надо спать, завтра опять надо объезжать Гнедого. Он так никому и не подчинился.
