Снова черный и фиолетовый. По крайней мере, на этот раз никакой человеческой кожи.
Женщина посмотрела прямо на меня и пошла к мосту.
А. Поняла.
Асканио открыл рот.
— Тихо, — сказал ему Дерек.
Я зашагала по траве к мосту, держа в руке «Саррат».
Мы ступили на доски одновременно.
Женщина остановилась. Я тоже.
Она поклонилась, не сводя глаз с моего лица.
— Запах из дома старой леди, — сказал Дерек позади меня.
Запах, который он почувствовал в крепости Роланда, а затем снова на заднем дворе Джин. Понятно.
— Я пришла за головой, — сказала она, ее голос был окрашен акцентом, который я не смогла определить.
Слова Сиенны вернулись ко мне. Голова важна.
Я на мгновение задумалась. Моему отцу нужна была голова. Зачем? Она была совершенно инертной. Я не чувствовала исходящей от нее магии.
— Нет, — сказал Холланд.
Я оглянулась. Он выпрямился.
— Эта голова является уликой в продолжающемся расследовании округа Милтон. Она принадлежит жителям округа Милтон.
Я повернулась обратно к женщине.
— Вы слышали помощника шерифа.
— Мне приказано обеспечить голову, — сказала она.
Будет насилие. Воздух был пропитан им.
— Тебе придется пройти через меня, — сказала я ей.
— Да будет так.
— Уходи, — сказала я ей. — Мой отец не стоит твоей жизни.
— Если ты убьешь меня, я буду убита Шаррим в битве. Если я убью тебя, я буду убита Шаррумом в его горе. Вся моя жизнь достигает кульминации здесь. Мой переход в загробную жизнь обеспечен. Я спокойна.
— Как насчет двери номер три? Разворачивайся и живи хорошей жизнью где-нибудь в другом месте.
— Ты оказываешь мне большую честь, Шаррим. Защищайся.
Она открыла рот. Поток магии обрушился на меня. Мои уши осознали тот факт, что, должно быть, был звук, но я не слышала его, я его почувствовала. Он врезалась в меня, мгновенно заморозив каждый мускул в моем теле. Казалось, что сами мои клетки затвердели. Мир замедлился до ползания. Я не могла пошевелиться.
Она использовала слово силы против меня.
Я видела ее выпад с ледяной скоростью, ее катана медленно описала сверкающую красивую дугу, но ее невозможно было остановить. Классическая атака двумя руками, разрушительная по мощи, рожденная из силы, скорости и точных движений, отточенных бесчисленными поколениями.
Меч приближался ко мне, а я стояла там как идиотка.
Я проникла глубоко внутрь себя и потянулась за своей магией. Напряжение было агонией. Призвать силу было все равно, что схватить мои собственные вены и вытянуть их из моего тела.
Меч достиг высшей точки и начал свое неизбежное падение.
Я потянула. Двигайся или умри. Третьего выбора не было.
Меч прорезал свой путь в воздухе.
Я заставила свои губы чуть приоткрыться. Слово силы было шепотом, слабым вздохом, который вырвался у меня изо рта почти сам по себе.
— Дайр. — Освобождение.
Власть магии ослабла. Я отшатнулась. Острие катаны полоснуло по моему лицу справа налево, прочертив тонкую, как волос, линию боли. Она ударила снова, над головой, слева направо, слишком быстро, чтобы разглядеть. Я отбила клинок в сторону. Зазвенела сталь. Она ударила меня в третий раз, и я поймала ее меч «Сарратом». Наши клинки скрестились. Она навалилась на меня всем своим весом, толкая.
Мои руки дрожали от напряжения. Лезвия вибрировали от силы.
Она зарычала, усилив давление. Сильнее.
Недостаточно сильно.
Я взмахнула руками, отбрасывая ее клинок и руки вверх. Она опустила его, целясь нанести еще один сокрушительный удар, но я полоснула по ее туловищу слева направо. «Саррат» прошелся глубоко, рассекая живот и высвобождаясь, с его лезвия текла кровь.
Она упала на колени и осела, скорчившись на земле. Столько мастерства. Столько тренировок впустую. Годы практики и изучения ради трех секунд битвы и ради чего? Потому что мой отец сказал ей принести голову любой ценой. Она не сомневалась в этом. Она подчинилась.
— Оно того стоило?
Она глотала воздух неглубокими вдохами.
Я присела рядом с ней.
— Стоила ли твоя жизнь этого? Ты можешь видеть загробную жизнь? Все ли так, как говорил тебе мой отец? Или это тьма и ничто?
Она смотрела на меня широко раскрытыми от страха глазами.
Я должна убить ее и отправить ее голову моему отцу на гребаной пике. Ее присутствие на моей земле было оскорблением.
Капли крови скатились с моего израненного лица, попадая в глубокую рану на ее животе. Они упали в лужу ее крови, капли чистого огня упали в охлаждающую воду, и затем что-то внутри ее крови ответило. Ее тело впитало мою кровь, восприимчивое и нетерпеливое. Ее магия узнала мою. Мой отец что-то с ней сделал. Отпечаток его силы горел в ней. Она принадлежала ему, и он запечатал свое владение магией. Я чувствовала нечто подобное раньше на людях, которые были прокляты. Она была рабыней.
Нет. Она в моих владениях. Я не могу оставить все как есть. Она теперь моя.
Я провела рукой по своей ране и позволила крови попасть в нее. Приказав ей освободиться, у меня бы не получилось. Мне пришлось просто заменить ей хозяина.
— Хесаад. — Моя.
Ее тело сотрясалось. Печать моего отца выдержала. Я стиснула зубы, вливая в нее магию. Это оторвало ее от края смерти, но она все еще принадлежала ему.
— Я дала клятву, Шаррим… — прошептала она. — Он Шаррум…
— Его здесь нет. Это мои владения. Здесь я Шарратум. Здесь я правлю. Мое слово — единственное слово, которое имеет значение.
Давление моей силы практически стерло печать в порошок, но не смогло пробить ее. Ее нужно было сломать изнутри. Мне нужно было движение или слова, какой-то знак, какое-то конкретное действие, которое я могла бы заставить ее совершить. Если бы она признала и подчинилась, это разрушило бы печать подобно удару кинжала.
— Встань.
Она закричала.
— Встань.
Ее охватили конвульсии. Ей нужна была помощь. Она потеряла слишком много крови.
Я положила руку ей на грудь, поверхность моей ладони была призмой, через которую я сфокусировалась на крови внутри нее. Это было… правильно. Я чувствовала, как бьется ее сердце, и моя кровь растекается в ней подобно огню. Она пульсировала, и каждый импульс заставлял замысловатую сеть ее капилляров вспыхивать.
Магия забурлила где-то глубоко внутри меня и потекла в нее. Ее тело выпрямилось, притянутое моей силой.
— Встань.
Печать разрушилась от взрыва силы. Она перекатилась на ноги и встала.
Ее голос звучал напряженно, с мучительными вздохами.
— Моя жизнь… твоя, Шарратум.
Она покачнулась, но удержалась на ногах. Кровь пропитала всю переднюю часть ее пальто. Я могла бы запечатать ее, и она была бы полностью моей. Основа для этого уже была заложена.
Нет. Кэррану это не понравится.
— Твоя жизнь принадлежит тебе. Мне она не нужна. Ты больше не рабыня.
Я отпустила, и она рухнула на мост.
Я обернулась. В четырех футах от меня совершенно неподвижно стоял Дерек. Я была так сосредоточена на ней, что не услышала, как он подошел. Позади него Асканио уставился на меня, его лицо выглядело потрясенным даже в полуформе. Холланд сжал свой меч, наблюдая за мной, как за бешеной.
Черт возьми. Я сделала это снова. Я позволила магии затянуть меня на дно. Как, черт возьми, это вообще произошло…?
— Шаррим, — прошептала женщина на земле. — Позволь мне служить тебе, Шаррим. Моя жизнь принадлежит тебе. Моя воля принадлежит тебе. Убей меня.
Вот дерьмо. Дерьмо.
— Все, чем я являюсь, принадлежит тебе. Все, чего я прошу — это хорошей смерти.
— Почему ты продолжаешь это делать? — зарычал Дерек.
— Я ничего такого не делала.
Его глаза засветились ярко-желтым. Он оскалил зубы, его морда сморщилась в уродливом рычании. Шерсть у него на спине встала дыбом.
— Ты думаешь, Джули чертовски легко переносить это? Она никогда не забывает, что ты можешь подавить ее волю одним словом. Она чувствует тебя. Всегда! Каждую гребаную секунду каждого дня.
