– Ну-ка посмотрим, что у парня за пылесос! Небось не тянет ничего! – с сомнением сказала тетя Нинель, обожавшая доказывать всем и каждому, что ее бытовая техника самая лучшая, а у всех остальных дрянь.
Некоторое время она безуспешно проискала шнур, который нужно было вставлять в розетку, а потом, пожав плечами, нажала на кнопку. (Знала бы она, что это была кнопка аварийного взлета, которой нечасто решался пользоваться даже Ягун!)
Разумеется, без магической искры пылесос никуда не полетел, зато взревел устрашающе громко, как мотоцикл без глушителя. Труба вырвалась у тети Нинели из рук и обдала дядю Германа потоком русалочьей чешуи и майонеза. Пораженная Дурнева застыла. Она впервые видела пылесос, который вместо того, чтобы втягивать мусор, выплевывал его с реактивной скоростью.
Дядя Герман заверещал. Таксу смело с кресла и забросило под диван. В воздухе мелькнули только короткие лапки. Пылесос же метался по комнате, опрокидывая все, что встречалось ему на пути.
Лишь минуту спустя тетя Нинель, опомнившись, прыгнула животом на подскакивающий пылесос, пытаясь прижать его к полу. Пылесос рванулся, хлестнул по полу трубой, подскочил на метр и, врезавшись в шкаф-купе, заглох.
Тетя Нинель кое-как поднялась на ноги.
– Этот мальчишка ненормальный! Только Гроттерша могла найти женишка с таким пылесосом! Мы теперь здесь в неделю не уберемся! – закричала она.
Дядя Герман не отвечал. Казалось, он вообще не слышит жену. Он стоял, с головы до ног заплеванный майонезом, залепленный русалочьей чешуей, и смотрел на ковер. Только что туда, выпрыгнув из ящика проломленного его супругой шкафа, выкатилась тонкая металлическая корона. Приветствуя ее, шпоры сапог графа Дракулы возбужденно зазвенели.
– Ого, какая отличная корона! Она, пожалуй, подойдет к моим сапожкам! – оживился самый добрый депутат. Он схватил корону и надел ее. Острый выступ пришелся прямо против его лба.
Но не успел дядя Герман подбежать к зеркалу, как корона вспыхнула холодным серебристым огнем, сомкнувшимся над волосами Дурнева подобием грозного шлема. На него почти нельзя было смотреть. Он ослеплял.
Лицо дяди Германа перекосилось. В глазах вспыхнуло нечто маниакальное.
– Дрожи, ничтожная женщина! Теперь я знаю, кто я! Я могу читать мысли! Ты скрывала от меня мои регалии! Сапоги, корона и шпага – вот мое наследство! Я Герман Дракула IV, повелитель живых мертвецов! – загремел он, ударяя одним каблуком о другой.
Любой политический конкурент дяди Германа выпал бы в осадок, но на тетю Нинель это не произвело никакого впечатления. За долгие годы совместной жизни с будущим королем вампиров у нее выработался абсолютный иммунитет ко всем его выкрутасам.
– Германчик, милый, не громыхай так! У тебя все волосы в огне. Ты же не хочешь облысеть? И посмотри, когда ты так широко разеваешь рот, у тебя видны гланды! Они страшно красные! – сказала она.
Король живых мертвецов Герман Дракула IV ссутулился и пугливо поплелся к зеркалу разглядывать свои гланды. Тетя Нинель всегда знала, как поставить мужа на место.
* * *
После ночных тренировок Таня и Баб-Ягун всегда спали до полудня, а то и до трех часов. Дурневы им не мешали, даже были довольны. «Хорошие гости – это те гости, которые не крутятся под ногами», – утверждала тетя Нинель, любившая общаться с кастрюльками в одиночестве.
Однажды, проснувшись, Таня не обнаружила на привычном месте своего контрабаса. Ее словно пружиной подбросило. Спотыкаясь о подарки Пуппера и корзины с цветами, она кинулась в комнату и испытала немыслимое облегчение. Контрабас, целый и невредимый, лежал на кровати. Рядом на четвереньках стояла Пипа и, высунув от усердия язык, крутила колки. Таня хотела отобрать у Пипы контрабас, но опоздала. Он уже поймал магическую волну.
– Чмок-чмок, многоболезные мои! Соскучились по своей Грызианочке? Вот она я! Вы слушаете «Последние магвости»! Сегодня в выпуске: американские колдуны бьют тревогу. Вчера ночью у статуи Свободы был украден многорожник. Американцы в очередной раз обвинили во всем восточного мага Вамдама Гуссейна. В качестве главного доказательства они привели магзапись разговора Гуссейна по зудильнику. «Я вам рога пообломаю!» – якобы утверждал Вамдам. Сам Гуссейн отрицает все обвинения. «Видел я ваш многорожник в гробу в белых тапочках!» – сказал он американскому корреспонденту, прежде чем превратить его в суслика.
Другие новости. Тибидохс переживает тяжелейший в своей истории кризис. Поиски пропавших предметов пока не приносят результатов. Магической энергии осталось всего на несколько недель. Уже сейчас в районе острова Буяна не срабатывает практически ни одно известное заклинание. Если так пойдет и дальше, скоро остров перестанет быть невидимым для лопухоидов. По просочившимся слухам, практически единственной альтернативой может быть обнаружение трона Древнира. Возможно, именно его и ищет теперь академик Сарданапал, однако поиски пока не приносят результатов. Как сказал в интервью нашей программе профессор Клопп: «Ваш Сарданапаль есть полный ноль! Я бы давно отстраниль его от управлений, если бы не эта интриганка Медузия!»
«Клопп проболтался про трон! Больше никто не мог! Это же была тайна!» – с ужасом подумала Таня.
А зудильник уже спешил приподнести ей очередной сюрприз.
– И, наконец, сенсационное сообщение! Коллегия английских магов не исключает, что на Гурия Пуппера могло быть наложено одно из неотвратимых любовных заклинаний. «Я не исключаю, что в деле замешана русская магфия!» – заметил известный магнитезер Гугель Гомос. Кроме того, Гугель Гомос предложил Гурию Пупперу пройти оздоравливающую процедуру избавления от страсти. Однако Пуппер отказался. «Отстаньте от меня! Я люблю ее! Я самый обычный парень, и больше мне никто не нужен!» – сказал он.
– Гурий! – застонала Пипа, тряся контрабас. – Гурий! Я тоже тебя обожаю! Твой носик, твои ручки, твою метлу! Если они от тебя не отстанут, я попрошу Айседорку, и она переедет этого Гугеля Гомоса танком! Слышишь? Почему ты молчишь, ответь мне!
Таня вздохнула и отошла от Пипы, не ругая ее, что та взяла чужой инструмент. Бывают моменты, когда к человеку лучше не приставать. Сердечные раны не поддаются лечению.
«Интересно, Пипа сама влюбилась в Гэ-Пэ или тоже какой-нибудь купидон ушустрил?» – подумала Таня.
Не встретив отпора, Пипа продолжала брать у нее контрабас и делала это так часто, что вскоре не пропускала ни одного выпуска «Магвостей». Таню это слегка смущало. Она не была уверена, что лопухоидам можно слушать магические радиоволны. Поклепу бы это точно не понравилось. Хорошо еще, что он заглядывал к ним теперь довольно редко, ограничиваясь ежедневными звонками на зудильник Ягуну. У завуча и без того хватало хлопот.
Гуня Гломов окончательно распоясался. Шурасик подделывал кредитные карты. С помощью простейшей магии он ухитрялся получать в банкоматах деньги даже по проездному билету в метро. Семь-Пень-Дыр со своей любовью к водоплавающим превращал кого попало в выдр и нутрий. Даже тихоня Верка Попугаева и та учудила: устроилась работать ясновидящей в какой-то салон, где, кроме ясновидения, занимались еще и татуировкой.
Даже русалка и та все время ухитрялась впутываться в истории. По ночам, объевшись рыбой, она так громко распевала песни, что со всех окрестных дачных мест на берег водохранилища сбегались любопытные. Русалку это заводило, и она начинала бузить еще больше, а Поклеп скрежетал зубами от ревности и злости. За две недели он постарел на двести лет. Под глазами у него образовались мешки таких размеров, что в них уместились бы все валютные запасы Магщества Продрыглых Магций.
Зато Великая Зуби, не собираясь тратить даром нервы, поступила куда как мудрее. Она собрала чемоданы, наколдовала себе лопухоидные документы на имя Ванессы Ван Зупп и на кровати с вертикальным взлетом умотала в Париж.
– Давненько я не бывала в Париже! С того самого бала, как в меня влюбился генерал Бонапарт. Я слышала, этот милый юноша потом приходил искать меня в Россию и даже взял с собой солдат, но отморозил нос и вернулся ни с чем, – сказала она Рите Шито-Крыто.
Молчаливая Шито-Крыто только хмыкнула. Как ни странно, она была единственной из нынешних учеников Тибидохса, с кем Зуби делилась кое-какими своими мыслями и даже тайнами. Всех прочих Зубодериха с ее неисчерпаемым запасом сглазов держала от себя на почтительном расстоянии.
* * *
Перед очередной ночной тренировкой Дедал вылез из книги в особенно ворчливом настроении. Он уселся на переплет и принялся брюзжать, что драконбол катится в тартатары, а тех, кого сейчас называют профессионалами, пятьсот лет назад не взяли бы даже разравнивать на поле песок.
– Чего там далеко за примерами ходить! Взять хоть вас двоих! Две вареные летучие рыбы дали бы вам в воздухе сто очков форы!
