Джеймс переминался с ноги на ногу, словно поддерживая в равновесии грозившую сползти с лица блуждающую улыбку. Он ни капли не сомневался: Рут постоянно проявляла недовольство не потому, что, по ее выражению, полетев за лавровыми венком на голову, получила веником по заду, а потому, что ее крикливое умничанье было всего лишь способом борьбы со стрессом. Полезный приемчик.
Они сдружились. Джеймс нередко поглаживал переговорную тангенту во время сеансов связи и теперь испытывал некоторое смущение, как будто, встретившись с ним лицом к лицу, Рут могла узнать об этом и неправильно истолковать его жест.
Ученая сказала, что перевернулась вверх тормашками — в буквальном смысле, — когда Джеймс сообщил о решении президентского совета отложить посадку еще на две недели. Вначале предполагалось переждать лишь надвигавшиеся из Калифорнии весенние грозы. Джеймс воспользовался отсрочкой, чтобы реализовать некоторые свои идеи.
Ему не пришлось вступать в жестокие схватки. Местная власть изобиловала вырванными из привычных кабинетов, дутыми авторитетами, вынужденными каждодневно доказывать собственную нужность. Джеймс в два счета сколотил отряд конгрессменов, настаивающих, чтобы на поддержку героев космоса бросили все наличные ресурсы. При общем возбуждении из-за возвращения челнока на землю, все начальство одинаково нервничало, опасаясь неудачи. Если что-то пойдет не так, никто не признает свою вину и не пожелает освободить насиженное место.
Не беда, дело привычное. Джеймс не видел нужды сообщать Рут, кто именно слепил и запустил с горы огромный ком всеобщих страхов. Ничего с ней не сделается, посидит как миленькая еще немного на орбите — больше будет шансов вернуться на Землю целой и невредимой.
Руководитель полета отдавал себе отчет, что для большинства уцелевших обитателей планеты возвращение «Индевора» не представляло собой никакой практической пользы. Простые люди вели борьбу за выживание, в то время как начальство было озабочено прямыми угрозами и успехом вылазок за барьер.
В свою очередь Джеймс надеялся, что Рут совершит прорыв, который ускорит создание эффективных АНЧ.
Другого шанса, вполне вероятно, не представится.
За время длительной ссылки Рут разработала собственную концепцию всех трех типов пока еще экспериментальных АНЧ, сохранила остроту мысли, не сидела сложа руки и не смогла передать все свои файлы на Землю лишь из-за ограниченности канала связи. Возможно, ее свежий взгляд поможет дать новый толчок зашедшим в тупик исследованиям. Оборудование на борту челнока само по себе бесценно — наземный, собранный с миру по нитке арсенал не располагал таким высоким разрешением и возможностями для создания наноэлементов в реальном времени.
Толпа опять зашумела. Зажглось освещение.
Джеймс бросил взгляд в котловину, любуясь делом своих рук. Мало кому известное в прошлом узкое шоссе теперь отвечало почти всем требованиям для посадки челнока.
Шоссе подготовили еще за шесть дней до намеченной даты — 27 апреля. Не сумей они закончить строительные работы в срок, какой-нибудь позер непременно предложил бы отодвинуть событие до Дня поминовения погибших, а то и Дня независимости — 4 июля. Ребята из инженерных войск и НАСА выложились по полной. Джеймса радовало, что его подопечные сделали так много, имея в своем распоряжении так мало. Первые пятьдесят пять лет своей жизни он причислял себя к оптимистам, но последний год был небогат на приятные сюрпризы.
Рабочие команды проявили лучшие человеческие качества — слаженность и находчивость. Они сняли с трех танков М-1 системы целенаведения и смастерили на горе, возвышавшейся за его спиной, сносную радиолокационную установку. Чтобы точно вывести челнок на полосу, в воздух подняли самолет АВАКС с полным экипажем. Армейские саперы расширили шоссе и укрепили сваи железнодорожного проезда под эстакадой. Насыпи надстроили, выровняли и утрамбовали, в основном вручную, чтобы создать площадку для аварийного выкатывания, а также для пожарных машин, машин скорой помощи и высокоточной системы индикации глиссады — ВСИГ.
Лампы-индикаторы ВСИГ установили двумя группами — одну на входе в котловину, другую совсем рядом с холмом, с которого вел наблюдение Джеймс. Каждый комплект состоял из красных и белых сигнальных маячков с генераторами, их заправили топливом еще час назад. Кто-то правильно рассудил, что держать заправщик на полосе во время посадки — лишний риск.
С тарированием ВСИГ наверняка пришлось повозиться. Схема определялась простой математической формулой, но сами лампы были разномастные: одни с футбольного поля местной школы, другие — с легких самолетов, стоявших на сельском аэродромчике южнее города. Самое главное, чтобы пилот не потерял ориентацию. ВСИГ служила визуальной подсказкой: глядя на красные и белые лампы, пилот мог определить, правильный ли он взял угол снижения.
Люди на земле сделали все, что могли. Задержку — в который раз — вызвала погода, все ждали прихода зоны высокого давления и ослабления скорости встречного ветра. На этой высоте даже вертолеты чувствовали себя неуверенно. Шаттл при снижении ожидало крайне низкое сопротивление воздуха. Вытянет ли? «Вот чудак, — подумал он, — раньше надо было дергаться…»
«Индевор» круто спускался вниз на огромной скорости.
Котлован заполнился криками, переходящими в вой. Джеймс вздрогнул, но не отвел взгляда от блестящего корабля. Зрителям казалось, что челнок вот-вот врежется в землю. Он спускался под углом в девятнадцать градусов по глиссаде, в шесть раз более крутой, чем у пассажирских авиалайнеров.
Замедляя ход и выравнивая тупой нос параллельно земле, «Индевор» упал ниже образованной заснеженными пиками линии горизонта.
Космический корабль был великолепен. Теперь он — прошлое человечества.
Джеймс Джозеф Холлистер, научный работник со стажем, холостяк средних лет, вскинул вверх кулаки и заорал, как школьник, перебравший пива на вечеринке. Рут поступила бы точно так же. Он кричал за нее и вместе с ней.
«Индевор» мелькнул над головой и в мгновение ока оказался ниже холма, черное брюхо скрылось из виду, подставив взгляду грязно-белый фюзеляж.
— Черт! Не успел! — взвыл один из телеоператоров.
Пилот знал свое дело на пять. Машина коснулась узкого шоссе точно посредине. Укороченный белый планер «Индевора» накрыл полосу, как надутое ветром бальное платье. Он был шире дорожного полотна и по обе стороны заметно выступал за его границы.
Из-под шасси челнока вырвались облачка дыма. Со все еще задранным носом, махина качнулась влево на задних посадочных колесах — Джеймс судорожно протянул к ней руки, — но тут же выровнялась. «Ну же, ну же!» — приговаривал он.
Нос «Индевора» опустился, и корабль наконец твердо встал на землю. Однако его продолжало сносить к левой обочине. Вырвался наружу и бешено затрепетал серый цветок тормозного парашюта. Челнок выскочил на мост со скоростью триста двадцать километров в час. Джеймс все еще пританцовывал на месте. В последние несколько недель он обложился учебниками по авиатехнологии и с уверенностью ораторствовал перед вельможами об углеродных тормозах и рулежке с помощью носового колеса. Он и себя с самого утра убеждал, что все будет хорошо, но теперь не мог выговорить ничего, кроме «ну же, ну же».
Пилот отвел стремительную машину от левого края дороги, земляной насыпи и верной гибели.
Однако его превосходные рефлексы и предрешили судьбу «Индевора».
Асфальтовое покрытие шоссе было выше бетонной плиты моста на каких-то четыре сантиметра — следствие произведенного три года назад дорожного ремонта. Проводившие работы армейские саперы не упустили этот зазор из виду. Автомобиль проскакивал его с ходу — пассажиры даже не успевали расплескать кофе, но при огромном весе и скорости шаттла любой дефект посадочной полосы становился серьезной проблемой. Поэтому уступ залили свежей смолой. Спецы из НАСА обнюхали и приняли работу, экипаж МКС предупредили.
Носовое колесо «Индевора» прошло по залитой смолой полоске чуть наискось. Даже при таком раскладе вероятность аварии была не больше одной десятой процента. Носовая часть колыхнулась, и в этот же момент налетел порыв ветра, приподнявший шаттл на крыльях. Тяга тормозного парашюта только усилила смещение.
На обычной посадочной полосе корабль можно было бы выровнять. Но на шоссе челнок дернулся вправо и разрезал квадратную кабину желтой пожарной машины правым крылом, от которого отсекло кусок в десять сантиметров. Крыша и двери грузовика разлетелись фонтаном разноцветного стекла и пластика. «Индевор» потерял лишь несколько белых панелей теплоизоляции.
Однако от удара нос корабля развернулся еще дальше вправо. «Индевор» подмял под себя машину скорой помощи, второй пожарный грузовик и кувыркнулся с откоса.
