Дрогнула.
Вытянула, с вызовом, резко, дерзко, вытянула вперед свою руку, тыча ему в лицо запястьем.
Молчу. Глаза не открываю.
— Ясно, — едва слышно прошептал.
Взял в свою руку мою, бережно, ласково обхватил, и немного потянул на себя.
Нежный, пронзающий током, до дрожи неудобства, поцелуй.
Вдруг апатия начинает закипать, сменяясь на ненависть.
… Мне бы рвать и метать, боль, БОЛЬ, ему, ему, себе… Физическую боль, чтобы заглушить душевную…
Ласковое касание языком, чтобы увлажнить кожу — и резкий укус.
УКУС. Боль. БОЛЬ…
Но от нее не легче.
От нее опять пьянею, пьянею. Теряя рассудок. Пьянею от его ласк.
Током пронзает нежность.
Нервно сжалась, сжалась, будто хотела сбежать, увильнуть от его касаний. Лихорадочно дергалась, как от кипятка.
Он чувствовал, чувствовал, но делал вид, что не замечает…
Не отпускал….
… пил…
… ласкал.
Волнами нахлынивал дурман, пытался сломать мои преграды, ограждения… Мою оборону.
АААаааааааааааааааааааа! Перестань! Прошу, молю, оставь меня, брось, не мучай! Не роняй в сердце новые надежды. Прошу! Я больше не выдержу! Молю!
Грубо дернулась, со всех сил вырывая руку из его ладони.
Испуганно прижала к сердцу.
— Мария, я кровь еще не остановил. Дай сюда, — схватил и тут же дернул руку на себя. Перевернул к себе запястьем… Юшка, красная юшка потекла одинокими двумя параллелями по руке к локтю, а затем вдруг предательски свернула вбок, переплелись, переплелись кривые и жадно сорвались вниз, на пол… Слезами капая во тьму…
Нежный поцелуй. Зализывал укусы…
А я, а я дрожала, как банный лист. Дрожала от дикой боли и отчаяния. Я снова сломалась. Стены разрушились…
Я снова его безумно люблю… Снова? Да никогда это и не пропадало, просто, пыталась себе лгать… Лгать…. что ненавижу, что не люблю…
Глупая… Глупая…
Расслабил хватку, разжал… Выпустил.
Нервно дернулась, отпрянула, выхватывая из оков пленную, выхватывая и тут же прижимая ее к груди. Пряча, пряча к сердцу. Пряча…
— Прости, я не хотел тебе сделать больно. Прости, я не хотел…. не хотел.
Сорвалась. Сорвалась, порвалась тонкая нить — и навесной мой мост рухнул. Разбилась.
Зарычала, закричала, завизжала ему в лицо:
— Не хотел? НЕ ХОТЕЛ? НЕ ХОТЕЛ, говоришь? УБИЛ БЫ УЖЕ ДАВНО, но не мучил! Скажи, скажи мне! Скажи? СКАЖИ! Молю! Молю… Что не так со мной?
— Мария… — скривился от боли. Попытка обнять — вырвалась, оттолкнула.
— Не нужно меня ЖАЛЕТЬ! Скажи правду! В ЛИЦО! СКАЖИ! Раз и навсегда! Я устала рассуждать, предполагать, самой отвечать на свои вопросы. СКАЖИ!
Тяжелый выдох. Измучено закрыл глаза ладонями.
Молчит. Замер.
Не дышу и я.
Жду. Жду выстрел в сердце. Терзай, рви, убивай, лишь… не тяни, не ври.
Шумный, глубокий вдох, и снова тяжелый выдох.
— Если бы ты только знала, как я устал. Устал убеждать себя, что это лишь симпатия. Глупое влечение. Как я устал убегать от тебя. От своих чувств.
Ладони неспешно сплыли вниз.
Глаза в глаза. Прикипел взглядом.
— Если бы ты только знала, как я люблю тебя. Как схожу с ума, когда тебя нет рядом, не вижу, не слышу. Как тяжело уходить от тебя, сдерживаться, избегать. Но это…. это все равно ничего не значит.
— Почему не значит…? — не могла поверить своему рассудку.
— Нам не быть никогда вместе. Понимаешь, НИКОГДА. Нам не позволят. Я не могу…
— Если ты о тех, кто мне бы угрожал, то я не боюсь. Слышишь, НЕ БОЮСЬ! Мне все равно. Я не могу без тебя. Прошу, Луи.
— Мария, я — Поверенный. Я давал обет безбрачия. Обет одиночества. И это не прихоть или глупый канон. Это — вынужденная мера. Понимаешь? У таких, как я, не бывают любимых. Мария, девочка моя. Прости меня…
— Но, но, я не боюсь смерти…
Нервно хмыкнул.
— А я боюсь, боюсь… Ведь она может отобрать тебя у меня. И всё, всё… Мне незачем будет жить. Я не смогу больше жить. Ты — моя надежда. Пусть далекая, понимаешь, далекая, недосягаемая, но надежда, СМЫСЛ жизни. Для меня ты — это всё… Всё, что есть у меня.
— Если хочешь, если… Я готова, готова, стать такой, как ты.
— Чудовищем?
— Мне все равно.
Невольно отвернулся. Опустил взгляд в пол. Тяжелый вдох.
— Все равно это ничего не изменит. Ничего…
— Но почему? ПОЧЕМУ?
— Вампиры тоже смертны, Мария. Лишь только боли могут вынести намного больше. Вампир — это кара, а не дар. Это — проклятье, оковы земли, тленного мира, да и только… Вампир — это приговор.
— Мне все равно! Слышишь, я на все готова! Только… не бросай меня.
Сел на кровать.
Жадно сжал в объятиях.
— Милая, милая моя Мария. Прости меня. Прости…
— Не бросай…
Молчит.
Зарылся носом мне в волосы.
— Прости…
Жаркое, сводящее с ума дыхание… Обжигает шею, обжигает душу…
— Тебе нужно поспать, — прошептал. Неспешно, нехотя отстранился. Глаза в глаза.
— Зачем ты так… Знаешь, знаешь же, что это единственные моменты, когда я живу. Дышу, пока ты… рядом.
— Я всегда рядом.
— Рядом, но не вместе…
Тишина, тягучая, жалящая тишина…
— Вместе, но не рядом…
Бережно, ласково взял мое лицо в сои ладони. Короткий, сладкий, как глоток воздуха, поцелуй…
— Вместе, — едва слышно прошептал, повторил… и тут же отстранил от себя. Насильно уложил на подушку. Несмелые движения — и лег на кровать рядом.
Обнял за плечи.
А я послушно уложила голову ему на грудь.
— Прости меня, насколько смогу, настолько буду рядом. Но глупо лишать тебя возможности жить, жить и быть счастливой. Без меня… Глупо заставлять ждать, зная, что никогда не быть нам рядом.
— Я согласна на это…
— Жить от встречи к встрече? Редкой, тайной, едва реальной? Да?
— Да…
Глава Двадцать Девятая
* * *
(Мария)
— Про что задумался?
Пристыжено улыбнулся.
— Что?
— Ничего…
— Признавайся, — невольно хихикнула. Уткнулась подбородком в грудь, взглядом пытаясь проникнуть ему в душу, всматривалась в глаза, ища ответы…
— Будешь смеяться.
— Не буду.
— Честно?
— Честно!
— Эх… Мечтал о том, как бы поехали в самое мое любимое место на земле. Costa de Dexo.
— Где это?
