Широкие улицы верхних ярусов источали запахи злобы и уныния, зависти и обиды, жадности и обмана. Вранье имело особенный душно́й вкус. Он лежал в основе аромата каждой обреченной души. Разумеется, совершенно здоровых душ, как и тел, в природе не бывает. И все же та грань, после которой слабый отзвук обмана превращался в непереносимый крик, наемник сумеречных лис должен был уметь различать.
Острый запах болезни могли услышать даже простые люди, непоправимо менялся их душевный мир: лучший друг вдруг начинал обвинять в предательстве, любовник – в измене, у деловых партнеров возникали споры, и все это никак нельзя было разрешить мирным путем. Тогда профессиональному сьидам оставалось лишь отыскать заказчика, готового заплатить за устранение испорченного человека или нелюдя. Конечно, больного можно было и просто убить, но наемнику нужно на что-то жить…
Пройдя от Гостевой улицы до Университетской, Джиа замедлила шаг, чтобы полюбоваться зданием университета и жизнью, царившей на учебном ярусе. Школ в Самторисе было немало, а вот высшие учебные заведения располагались только на верхних ступенях. Одетые в строгие светло-синие платья, студенты сидели на залитых солнцем ступенях или прятались в тени колонн: одни в одиночестве с книгами, другие собирались веселыми компаниями. Юноши и девушки прогуливались парами, взявшись за руки, охваченные куда более нежным чувством, нежели жажда к знаниям.
Глядя на студентов, Джиа украдкой вздохнула. Глубоко скрытая неосознанная зависть овладела ею. Разумеется, в школе лис наемница многому научилась. Путешествуя по городам Энсолорадо, она читала книги. И все же девушку не оставляло смутное ощущение некой неполноценности. Всего каких-то нескольких лет ей не хватило, чтобы окончить школу в родном мире, а уж об университете теперь можно было только мечтать…
Оставив неуместные для наемника мысли, Джиа покинула студенческий квартал и вышла на главную Цветочную аллею. Розовые и фруктовые сады скрывали крепостную стену и южные ворота, ведущие на следующий ярус. Для простых людей проход туда был ограничен. На Четвертой ступени располагались особняки самых зажиточных и высокопоставленных горожан. Здесь проживали главы гильдий, министры, советники, старшие жрецы и прочие.
Джиа поднялась чуть выше середины Самториса и остановилась, завороженная видом, открывавшимся с горы. На юге перед ней распростерлись голубые поля льна, по правую руку темнели леса, а слева пестрели виноградники. Меж холмов вилась, сверкая в лучах заходящего солнца, широкая лента реки Ло́до.
Несмотря на приторные запахи и плохое настроение, Джиа не могла не восхищаться столицей. Самторис по праву считался самым просвещенным городом страны. На площадях вырастали университеты, библиотеки, театры или музеи. Сотни храмов сияли позолоченными куполами и острыми шпилями.
Одна улица была красивее другой. Среди цветущих парков и скверов шумели фонтаны. Джиа читала, что Самторис создавали искусные архитекторы разных эпох, но неизменно из белоснежного камня.
С профессиональным интересом наемница изучала городскую архитектуру. Старые архаичные постройки отличались монументальной простотой форм и скупостью декора. Их покатые крыши плотно примыкали друг к другу, составляя второй ярус улиц и перекрестков. Более богатые светские здания имели колоннады и портики, в тени которых можно было укрыться в случае опасности.
Со старым стилем контрастировала устремленная ввысь утонченная и изящная архитектура храмов Единого. Их остроконечные башни и колокольни, щедро декорированные резьбой, вспарывали синеву небес подобно золоченым клыкам. Венцом же гения архитекторов нового стиля стали королевский дворец и Главный храм, чьи тонкие заостренные башни складывались на пике древней горы в роскошную корону.
Джиа отвела взгляд от самой верхней Первой ступени и ухмыльнулась про себя. Самторис – город сотни белых башен. Когда-то она уже бывала здесь проездом, и была не одна. Когда-то; кажется, что недавно – и в то же время совсем в другой жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Прошло уже два года с тех пор, как она путешествовала одна, и еще три перед этим она провела в ученичестве у сумеречных лис в Аркхе. И все равно – стоило ей оказаться в знакомом месте, как в памяти с излишней отчетливостью всплыло все то, что казалось хорошо забытым.
Джиа-Леи ощутила слабость. Глубоко внутри ее зашевелилась застарелая обида. Девушка тяжело вздохнула. Да, это были непростые дни.
Самторис – столица Страны вечного лета Энсолорадо – был поистине огромным и прекрасно защищенным со всех сторон городом-крепостью, сковавшим в кольца многоуровневых крепостных стен древнюю гору Прэзосту́п.
На высоких башнях развевались флаги с изображением королевского герба: увенчанный короной и обвитый дубовыми ветвями треугольный щит, рассеченный правой дугой на лазурь и золото. На синей части сиял желтый солнечный диск с семью лучами – символ Единого, а на золотой – синий меч, символ короля-завоевателя.
Под управлением Его Величества Рэя Бра́нко Мудрого и Совета жрецов Самторис уже много десятилетий развивался и процветал как мощный военный центр. В столице обучались лучшие воины страны! Не менее важным оплотом государства стала городская армия, называемая полицией, и ее специальная жреческая служба – вингенсы, или венаторы.
«Мудрым» короля прозвали не столько за его ученость, сколько за строгость и даже жестокость, которые он мудро проявлял как во внешней политике, так и в отношении собственных подданных. В этой стране достаточно было лишь обвинить человека в преступлении, чтобы того тут же взяли под стражу. Однако если в ходе следствия выяснялась его невиновность, то клеветника казнили уже без каких-либо разбирательств.
И если за поведением граждан следила полиция, то за ее действием следили различные комитеты, в том числе комитет народной бдительности. Так что жители Самториса гордились честностью, а чиновники – неподкупностью. И это действительно было так. По крайней мере, если не вдаваться в излишние подробности и не вспоминать о том, что Рэй Бранко Мудрый был уже очень и очень стар.
Летодор, неспешно бредущий вниз по широкой улице, недобро ухмыльнулся про себя. Вместо сотни башен он видел сотни одуревших от праздности и безделья чиновников, которым платили так хорошо, что им даже воровать не приходилось.
А фанатичным стремлением к небесам, якобы религиозным рвением, советники пытались оправдать соперничество: чем богаче хозяин, тем выше была башня его особняка. Богачи мерились этими башнями друг перед другом, словно мальчишки на грядках с морковкой.
Мужчина был зол, очень зол, ведь в таком богатом городе он рассчитывал заключить куда более выгодную сделку. К тому же для того, чтобы иметь возможность работать в столице и ее окрестностях, ему пришлось зарегистрироваться как официальному охотнику на чудищ.
Но после недавнего боя, в котором канули в болотную пучину некоторые его ценные вещи, деньги требовались позарез. И потому мужчина не стал долго препираться и все же принял предложение комиссара общественной безопасности – надутого от сытости и собственной важности, нарядного и приторно надушенного старика с высоким и крайне неприятным голосом.
– Аванс? – страшно удивился он, всплеснув руками. – Какой такой аванс тебе, бродяга? А если тебя на болотах сожрут вместе с нашим авансом? Не для того наши граждане платят налоги, чтоб ими всякие чудища испражнялись! Мы заплатим все, честь по чести, первому, кто принесет доказательство – голову мерзкого жаба. Спешу заверить, что мы крайне заинтересованы в безопасности наших граждан, а в особенности их прекрасной половины. И здоровая конкуренция – слышал о такой? – процесс, ускоряющий движение к нашей общей цели.
«Конкуренция, – подумал мужчина, мрачно глянув на белые башни, и презрительно сплюнул, – как же, слыхал».
Он спускался все ниже по улицам-ярусам. Миновав рыночную площадь и торговые кварталы Пятой ступени, он зашел в распахнутые настежь северные ворота, ведущие к последнему ярусу, и оказался на главной улице Минжига. Вскоре так называемая «сотня башен» осталась у него далеко за спиной, а впереди во всем величии раскинулись менее богатые районы славного города Самториса.
