Ведьмак сделал вид, что понимает, хотя в этот момент он и задумался совсем о другом. Мужчина пристально рассматривал глаза лисицы. Теперь, когда солнечный свет больше не мешал его зрению, он разобрал в них колдовской зеленый ободок вокруг зрачка. И на мгновение ему показалось, что эти глаза его зачаровывают – глаза, ее открытое платье либо ее запах…
Он вдруг поверил наемнице, хотя и не собирался это делать. Что-то было в ней эдакое, что он никак не мог разобрать. Внезапно Летодор понял, что должен быть рядом с ней – проследить, чтобы она никому не навредила. А там – кто знает, чем закончится праздничная ночка.
– Я не оставлю тебя в покое, – предупредил он. – И, возможно, смогу помочь.
– Ладно, – неожиданно согласилась девушка, оглядываясь. – Не скрою, помощь мне пригодится. Пятеро на одну связанную – многовато, пожалуй, будет… Но ты должен пообещать мне кое-что, Ледотор… Лето… – она закусила губу, – как там тебя? Ты сам-то мне настоящее имя назвал? Я всегда запоминаю, а тут…
– Летодор я, – сердито повторил ведьмак. – Для женщин просто Змей, как…
– Ага-ага. – Джиа насупилась и легонько пнула его локтем в бок. – Поняла я. Так вот что… Змей, обещай, что не будешь вмешиваться до поры до времени.
– Но как я пойму?
– О, поймешь, будь уверен. – Джиа нахмурилась. – Но не вмешивайся, что бы ни происходило, не вмешивайся, пока я не подам знак…
– Что?
– Скажу я! И не беспокойся за нас.
– За вас? Ты будешь не одна?
– Тшш, надеюсь на твою ведьмачью компетентность и скрытность, не испорти мне все дело.
– Поживем – увидим… – кивнул он.
Джиа горько вздохнула, сожалея о потерянном времени, которое она отвела на пирожки, но, взглянув на небо, поняла, что откладывать их дело больше нельзя.
Она вернулась к подруге. Орфа и жрец по имени Дрейчьис ее заждались. Румянец на щеках танцовщицы сиял уже не от смущения, ее высокий голос стал мягче и нежнее, а язык слегка заплетался. Подвыпивший Дрейчьис тоже вел себя более уверенно, если не сказать развязно.
Вскоре к ним подошла пара высоких крепких молодцов из компании жреца. Джиа рассмеялась, непринужденно приобняв одного из них, покорно приняла его незамысловатый комплимент и грубую ручищу у себя пониже спины. Неспешно, за приятными разговорами, они незаметно покинули людную площадь.
А затем все произошло ровно так, как Джиа и предполагала. Хотя удару по голове парни все же предпочли легкое удушение. Бесчувственных девиц они связали, подхватили на руки и понесли по направлению к лесу.
Джиа очнулась в дороге. Как ни тяжело ей было болтаться вниз головой, она лишь крепче стиснула зубы. Продолжая делать вид, будто находится в обмороке, девушка огляделась и прислушалась.
Вокруг них простиралась густая чернильная тьма, какая бывает перед самым рассветом, и лишь свет факелов тускло озарял лес. Смрад здесь стоял совсем не похожий на обычные болотные испарения, но шайка во главе с Дрейчьисом шла все дальше, как будто ничего не ощущая.
Возможно, причиной тому было их притупленное обоняние. Часто случается, что глухота души приносит с собой и другие расстройства. Джиа вспоминала их безразличные взгляды. Зрители рыдали и ликовали, сопереживая героям ее песен, но только не эти юноши – их глаза были пусты, улыбки снисходительны.
Они словно бы говорили: мы выше всех ваших страстей. Но было ли им в этом счастье? Не это ли безразличие гнало их сейчас в лес леший знает зачем? Красивые и молодые – ничто не мешало им найти для себя менее опасное развлечение в деревне, но ведь этого им было мало…
Джиа с трудом дышала: плечо, на котором она повисла «в беспамятстве», давило в живот. Каждый шаг похитителя заставлял ее желудок недвусмысленно содрогаться. Ах, как она теперь была благодарна глупому ведьмаку за то, что отвлеклась на разговоры с ним и не успела отужинать.
Хотя настоящие непроходимые болота начинались далеко отсюда, лес был затоплен, будто в прохладные дождливые месяцы лета. Похитители шли по извилистой тропинке, определяя ее по скудной траве, которая росла только здесь. Все прочее пространство отвоевали себе сфагновые мхи да осока. Основания деревьев покрывала плесень.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Наконец они оказались на поляне. Это был крохотный островок посреди заросшего леса. Его окружали ольхи, словно корчащиеся в болезненных вычурных позах. Их потемневшие стволы от корней до самых верхушек покрывал красноватый налет. По центру поляны был приготовлен небольшой кострище.
Товарищи жреца скинули девушек на землю и принялись разжигать костер. Ощутив под собой твердую почву, Джиа открыла глаза, закашлялась и застонала. Ее мутило от вони, к которой прибавился теперь и резкий металлический запах.
Девушка попыталась подняться на колени, но один из юношей толкнул ее обратно на землю.
– Что вам надо от нас? – тихо простонала она. – Что вы затеяли?
Вместо ответа жрец Дрейчьис достал нож и, ухватив Джиа за связанные руки, полоснул по свободной части предплечий. Девушка ахнула. Как только кровь брызнула на желтую траву, жрец быстро забормотал какую-то молитву. Его взгляд при этом метался от одной пленницы к другой.
– Немного крови в жертву лесным духам, – пояснил Джиа один из парней. – Но не обманывайся, это лишь начало…
При этих словах где-то в глубине леса взвыл ветер, ветви берез и ольх вздрогнули, будто от страха. Вторя им, охнула пришедшая в себя Орфа. Как и Джиа, ей порезали оба предплечья.
Девушка не сопротивлялась, молчаливо взирая на похитителей. Сирота, наученная горьким опытом, знала, что кричать и сопротивляться нельзя. Чем громче кричишь, чем отчаянней упираешься, тем меньше шансов выжить.
Несмотря на неглубокие порезы, кровь продолжала течь, как будто потеряв всякую силу свертывания. Гул ветра не стихал, угрожающе скрежетали стволы деревьев. Повеяло холодной затхлой сыростью, словно где-то распахнулась дверь старого погреба.
Жрец закончил плетение ауры и кивком приказал своей команде опуститься на колени. Сам он встал по центру, воздев руки.
– О, Великий! – провозгласил Дрейчьис, обращаясь неведомо к кому. – Прими нашу жертву! Позволь стать сосудом силы твоей! – С этими словами он склонился над Джиа. Перерезав веревки на щиколотках девушки и задрав подол платья, он раздвинул ее колени. – Позволь усладить тебя и подари наслаждение нам! – ликуя, воскликнул жрец.
Джиа замерла, приказав себе расслабиться. Она замедлила дыхание, осознавая страх, удерживая его вовне, не позволяя проникнуть в сердце и затуманить рассудок.
Внимательно всматриваясь в глаза жреца, она не видела в них ни страсти, ни иного желания. Лицо Дрейчьиса больше походило на театральную маску с пустыми глазницами. Он был словно изъеден изнутри некой болезнью, а значит, Джиа не ошиблась. Она была там, где нужна. Она должна была принять на себя роль сьидам – охотника и чистильщика.
В этот момент над головой жреца, в темных ветвях, появилось призрачное движение. Охваченная ужасом, истошно завизжала Орфа. Подручные жреца невнятно замычали и склонились к самой земле, закрывая руками головы.
– Прими эту кровь! – прорычал Дрейчьис не своим голосом.
Из густой тьмы, сквозь уродливые деревья, к ним потянулись щупальца, сотканные из белесого тумана. Туман нес с собой потусторонний холод и непереносимый смрад. Он становился все плотнее, объемнее. Он скручивался в спирали, воссоздавая в плотном воздухе некое подобие огромного лица. Все отчетливее прорисовывались глазницы и призрачный оскал.
«Кровь невинной девы, – взвыл ветер. – Нам нужна кровь невинной девы. Отдай ее нам. Она наша. Кровь…»
Дрейчьиса пронзила дрожь, его глаза закатились.
– О да, о да… – непрерывно шептал он, словно обезумев. – Кровь…
Изогнув губы в ужасающей улыбке, он поднял руку с ритуальным ножом. Но, вместо того чтобы вонзить нож в грудь Джиа, внезапно сам оказался в ловушке. Тело девушки напружинилось, вдруг сделавшись твердым, как камень. Ее бедра зажали торс мужчины в жестком объятии.
