Так не бывает. У меня пустой желудок, а в голове ощущение, что я побывал…
– В Индии, – добавила Джуд.
– Это молекулярная кухня. Я не самый ярый поклонник сублимации и концентрации вкуса. Не удержался. Индийские пряности, сельдерей и самая обычная курица.
– Я думал это креветки или что-то с океана, – недоумевал директор.
– Курица.
– Но как в таком маленьком вмещается так много?
– Это ваш мозг. Мы его провели.
– Обманули… Наконец кто-то сумел вас перехитрить, – улыбнувшись, заметила Джуд.
– Теперь принесёте бобов, чтобы набить мой желудок? — директор был в хорошем настроении и шутил в надежде на признание.
– Мы сменим вино, если Вы не против.
– Зачем? Английское вполне приличное.
– Через 20 минут будет следующее блюдо. К нему положено другое вино.
– Снова таблетка? – спросил директор.
– Тар-тар. Из акулы. Извините, первый раз в Австралии.
– А вино? – тихо поинтересовалась женщина.
– Австралийское.
– Шардоне? – со знанием спросил директор.
– Рислинг.
Это был небольшой провал. После пилюли акула не была чем-то значительным и будоражащим. Блюдо было вкусным, об этом говорил хотя бы тот факт, что Тони убирал за гостями пустые тарелки. Но, возможно, они были просто голодны после первого курса…
Затем последовал суп-крем, суп из местных корнеплодов со свежим желтком страусиного яйца и прованским трюфелем. Шеф восстановил репутацию звезды кулинарии. Гости не знали, но это был спланированный, отточенный до совершенства план манипуляций чувствами, где к вкусовым ощущениям добавлялось понимание психологии и поведения гостей. Неожиданность с восторгом от пилюли, лёгкое разочарование вторым блюдом, затем третий, безапелляционно вкусный и проверенный вариант, вызывающий почтение. И апогей – основное блюдо, которое гости ждут весь вечер. Кульминация и развязка.
Директор был покорён, но всё ещё голоден. О Джуд сложно было сказать в подобном ключе. Внешне она покорилась плану шефа, но было ощущение, что она знает о его манипуляциях. Перед «выходом Поки» был объявлен перерыв в тридцать минут.
– Директор, Вы позволите поговорить с шефом несколько минут наедине? Мы не будем обсуждать ничего криминального. Я хочу спросить его о моих ребятах… Вы ведь хозяин здесь. В ваших силах многое.
Директор был глуповат, но не настолько, чтобы не понимать откровенно уничижительную лесть.
– У вас есть время, — с плохо скрываемой обидой сказал директор, а затем обратился к шефу. – Ваш кролик не сгорит?
– Десять минут. Затем всё внимание Поки.
– Поки? — заинтересовалась Джуд.
– Это название породы, – шеф исправил ошибку и решил не смешивать вкус блюда с судьбой его основного ингредиента.
Стемнело. Появилась Луна. Жёлтая и ещё огромная у горизонта, она выкатила над океаном свой яркий диск. Словно старый заключённый с разбитой оспой лицом, осужденный пожизненно вращаться вокруг Земли, уставший говорить с другими, она молча побрела по небу, освещая лица Джуд Кач и Клода Саджера украденным у солнца бледным светом.
Кажется, прошла половина времени из тех десяти минут, которые были отведены на разговор, прежде чем Джуд решила начать диалог. Пауза затянулась, но шеф не решался прервать её.
– У меня есть просьба, – наконец начала диалог Джуд Кач и замолчала.
– Вы о ресторане. Я уже согласился.
– Вас не пугает, весь… Всё это?
– Уже нет.
– Хорошо. А Бруно? Как он?
– С ним всё в порядке. Он весельчак. Быстро водит.
– Да. Такой. Во мне есть корни местных. Иногда очень ясно чувствую, что будет. Вам нужно найти вашу мать.
Шеф-повар не был готов к столь личному разговору. Он молчал в ответ.
– Вы один ребёнок в семье?
– Да.
– Это заметно. Я навела справки… Вы знаете, где она?
– В каком-то монастыре. В Индии, – собравшись с силами, ответил шеф.
– Нет, в Тасмании. Это час на самолёте от Сиднея. Странно, да?
– Что именно? Эти дни все странные.
– Вам решать… Будет жаль, если он сгорит. Я буду ждать за столом.
Джуд развернулась и ушла к столу, больше не сказав ни слова. Тони – охранник в фартуке, с которым с самого начала у Джуд не сложились отношения в тюрьме, присматривал за ней, стараясь не проворонить момент, когда эта женщина выкинет что-то этакое. Всё время он держал под контролем все её действия. От этой дамочки всего можно ожидать. Она даже стала красивой, эта старая бандитка!
Шеф был не прав в предыдущий вечер. Кролик остался в идеальном состоянии, словно время остановилось вокруг него. Мясо напоминало несладкий, таящий во рту зефир. Но сейчас, и это было впервые в его жизни, Клод Саджер не жалел об отсутствии гостей, способных оценить его блюдо. В этот странный вечер не было ни одного критика, ни одного его коллеги… Даже Лари Кач, затеявший всю эту возню с его судьбой, не попробует этот идеальный вкус и… Не важно! Голова шефа была занята мыслями о матери. Точнее, голова сына была занята воспоминаниями о матери. Это мешало и отнимало внимание и время. Нужно было еще повозиться с соусом. Во французской кухне соус главнее всего. Он маршал. Он принимает парад и подписывает капитуляцию. Он пишет мемуары и встречается со вдовами. И с маршалом не ладилось. С выносом основного блюда шеф-повар немного задержался.
Вьетнамский паренёк – эмигрант, неплохо говорящий на французском, помогал мишленовскому повару на кухне. Французский дед, пришедший во Вьетнам с оружием в руках, оставил свой след в его генетике. Он внимательно и скрупулёзно выполнял все просьбы и приказания шефа и периодически отвлекал повара от ненужных в этот кульминационный момент мыслей и размышлений.
Первый раз в своей долгой службе тележка, на которой обычно развозят по камерам довольно простую еду или белье, вмещала что-то не столь банальное, как жареный картофель или хлопковые простыни и полотенца. Кролик лежал на слегка подогретом куске мрамора. С хорошим вкусом блюдо было украшено соцветиями экзотических цветов и цветными соусами. Слева от Поки на «три часа» лежало его сердце. В ярко-желтом шафрановом карамельном панцире. Несколько «артерий», переходя в цвете от жёлтого к красному, тянулись от сердца в грудную клетку. Это были съедобные и достаточно вкусные трубочки из подкрашенного рисового теста. Аттракцион, казавшийся уместным гастро-критикам, и вызывающий восторг и тысячи фотографий у многочисленных рядовых посетителей. Но сейчас…. Сейчас шеф ужаснулся своей работе.
Рядом с мраморной доской стоял старинный соусник с непропорционально длинным носиком,
