будущем их ждет большое потрясение, но кому конкретно грозит опасность, пока оставалось неясным.
Заглянув в несколько блоков, Ксан убедился, что внутри Убежища обстановка напряженная, но вполне управляемая. Ренато Шейна поблизости не наблюдалось, а Тирон Арн пока владел ситуацией. Королеву своего сердца волшебник обнаружил в одной из мастерских, где она занималась созданием симуляторов, имитирующих реальные условия открытой местности. Леда сидела на вращающемся стуле, окруженная плотной толпой всевозможных голограмм. Половину ее сосредоточенного лица закрывал пластиковый щиток, руки неспешно и плавно двигались, словно она дирижировала беззвучным оркестром.
Ксан переместился в самый центр комнаты, вызвав своим появлением искажения в рядах виртуальных пейзажей.
— Не хочешь сделать небольшой перерыв?
Леда свернула программу и подняла щиток.
— Вы уже вернулись? Так быстро? Почему же не было оповещения об открытии двери?
— Потому что мы с сестрой пользуемся дверями только в исключительных случаях. Нам пришлось срочно вернуть Тиану и Ристо обратно в Убежище, они сейчас в медицинском боксе.
И без того бледная, Леда после этих слов просто побелела, ее лицо утратило все краски.
— Ты пытаешься сказать мне, что они пострадали?! Новые импланты не работают?
— Как раз наоборот! Эти ваши блестящие штуковины неплохо себя показали, просто мы подлетели слишком близко к Башне, — Ксан поднял Леду со стула и прижал к себе. — Все обойдется, твои Наставники в безопасности.
— Нужно сказать Флури и немедленно предупредить Тирона, — девушка сделала движение, чтобы высвободиться, но волшебник крепче сжал объятия.
— Через несколько минут, — он вдруг подхватил Леду, высоко поднял на вытянутых руках, а потом позволил ей медленно соскользнуть вниз по своему телу.
Ласка была абсолютно невинной, обычный каприз, не более, но у него почему-то перехватило дыхание и на мгновение потемнело в глазах. Желание заявило о себе так громко и настойчиво, что Ксан не успел его подавить. Прежде магия никогда не вмешивалась в личную жизнь волшебника, ей не было никакого дела до его плотских утех. Но теперь все изменилось…
Ксан внезапно ощутил давление со стороны высших сил, и оно носило сугубо определенный характер: от него требовали девственной крови Леды Арнийской. В расчет не шли ни его нежные чувства к девушке, ни чуждое окружение. Если он в ближайшее время не выполнит это условие, последствия будут непредсказуемыми. Сам Ксан не опасался возмездия, но от его действий сейчас зависело благополучие всех членов команды.
Магическая сила не являлась для волшебников одним лишь исключительным благом, очень часто ее жертвенный алтарь требовал крови, а иногда и жизни человека из их близкого окружения. На этом обжигались многие поколения семьи Корвел, включая его мать и сестру. Теперь Ксан точно знал, что для выполнения миссии по спасению Тэры имеющихся у него сил будет недостаточно, а дополнительное могущество обойдется недешево. И невинность Леды — лишь часть того, чем еще придется пожертвовать.
Ксан невидящими глазами смотрел в лицо своей Избраннице, а внутри него шла отчаянная борьба между истинным магом и благородным эльфом.
— Ты так напряжен, — Леда все еще была тесно прижата к телу волшебника, и от нее не укрылась ни единая подробность его переживаний.
— Как никогда в жизни, — честно признался Ксан. — Тебе это неприятно? Моя страсть тебя пугает?
Девушка со всей серьезностью обдумала вопрос.
— Нет, не пугает. До твоего появления я вообще была уверена, что этим процессом управляет обычный примитивный инстинкт.
— Больше ты так не считаешь?
— Все оказалось намного сложнее и увлекательнее.
Леда обвила руками шею волшебника и коснулась его губ своими.
Она сделала это легко, без нажима, и все же от мгновенно нахлынувших эмоций Ксан едва устоял на ногах. Плохо дело… Чувствуя себя медузой, тающей на песке под неумолимыми лучами палящего солнца, он закрыл глаза и отдался поцелую.
После долгих и довольно мучительных поисков разведчики, наконец, наткнулись на уцелевшую взлетно-посадочную площадку с двенадцатью катерами, предназначенными для дальних скоростных перелетов. От солнечных лучей и непогоды их укрывал подвижный тент из прочной полупрозрачной ткани, которая полностью сливалась с окружающей средой и не нарушала общей гармонии. Эстетике в этом мире отводилась настолько важная роль, что города тэранцев поражали своим великолепием и совершенством.
Это не был помпезный имперский стиль, призванный прославлять власть одного над всем миром. Здесь царили дух творческой свободы, полет фантазии и изящество исполнения. Тэра была богата и щедра, многообразие ее ресурсов вдохновляло местных умельцев на создание архитектурных, инженерных и художественных шедевров. Кроме тэранцев, так умели работать только эльфы.
На фоне этого вопиющего благополучия еще более жутко смотрелись горы мертвых истлевших тел жителей Амбрима. Они были повсюду, и разведчикам порой приходилось буквально ступать по костям. После этого массового суицида город почти не пострадал. Люди так спешили уничтожить самих себя, что им было не до порчи имущества. Разрушенными оказались только те кварталы, на которые варды сбросили свои Башни.
В относительно небольшом Амбриме таких дьявольских сооружений оказалось целых пять. Главная странность заключалась в том, что жители города не пытались спрятаться в подвалах или разветвленной системе подземных коммуникаций. Весь городской транспорт остался на улицах, не было массового бегства, никто не вводил военное положение. Складывалось впечатление, будто людей просто-напросто никто не известил…
По какому принципу власти спасали жителей планеты, как они собирались сохранить генофонд, и кто сообщил им о грядущем вторжении, до сих пор оставалось неясным. Вся эта история с вардами была одним большим знаком вопроса.
Обнаруженные разведчиками скоростные катера носили название «Хавелок» и отличались они друг от друга только номерными знаками. Все машины оказались технически исправными, их баки были заправлены, у каждого на борту имелись ремкомплект и средства спасения. После нескольких неудачных попыток полковнику Гатлину удалось синхронизировать системы управления двух «Хавелоков» и поднять в воздух одновременно оба
