фактом: слишком сильно давить на великого инквизитора и орден Шулера может оказаться опасным, даже смертельным. Якобы, а возможно, и на самом деле, власть и авторитет Тринейра как канцлера были больше, чем у Клинтана. В конце концов, даже управление инквизиции по закону обязано было подчиняться указаниям великого викария, а великий викарий Эрик приказывал инквизиции делать все, что сочтет необходимым Тринейр. Но если дело дойдет до открытого противостояния между ним и Клинтаном, было далеко не очевидно, что орден Шулера потрудится вспомнить, кому он обязан формальным повиновением.
— Послушай меня, Жэспар, — сказал он наконец, его голос был спокойнее, чем когда-либо с начала разговора. — Весь этот эпизод в Фирейде потенциально может нанести нам огромный ущерб. С этого момента с этим нужно обращаться очень осторожно.
— Черт возьми, это так и есть! — Врожденная воинственность Клинтана пробудилась, когда немного начало ослабевать удивление. — Они убили священников, Замсин. Они могут называть это как угодно, но факт в том, что они убили людей, посвятивших себя служению Богу! Да, жаль, что в первоначальном противостоянии погибли дети. И, да, в этом были замешаны слуги инквизиции. Но мы находимся в самом разгаре борьбы за само выживание Матери-Церкви. Сейчас не время обращаться с вещами «очень осторожно»! Пришло время контратаковать. У них нет никаких доказательств подлинности документов, на наличие которых они претендуют. Сообщи всем по этому поводу. Осуди их заявления как ложь и обвини их в убийстве священников! Затем двигайся дальше и призывай к джихаду — провозглашай священную войну и выжги язву мятежа, отступничества и ереси в Чарисе раз и навсегда!
— Нет. — Тринейр произнес это единственное слово мягко, но в его жестких, как кремень, глазах не было ничего мягкого.
— Черт возьми, чего ты ждешь?! — потребовал Клинтан. — Чтобы гребаные чарисийцы вторглись на земли Храма?!
— Если бы не то, что только что произошло в Фирейде, я был бы гораздо более готов объявить священную войну, — язвительно сказал Тринейр. — К сожалению, у нас сейчас возникла небольшая проблема.
— Какая проблема? — слегка усмехнулся Клинтан.
— Проблема в том, что, хотя у них может и не быть «доказательств» подлинности документов, находящихся в их распоряжении, у них есть сами документы, не так ли? Поверь мне, когда они опубликуют эти документы за границей, найдется достаточно людей — особенно сидящих на различных тронах, разбросанных по всей планете, — которые узнают правду, когда услышат ее. Мой офис отвечает за дипломатию Матери-Церкви, Жэспар. Поверь мне, я знаю, что будет происходить в головах всех этих сидящих на троне, и нам это не очень понравится. Потому что, Жэспар, они также узнают, что случилось с Фирейдом после того, как король Жэймс сделал именно то, что мы ему приказали, что бы это ни было. Они будут считать эти казни полностью оправданными, что бы мы ни говорили, или что бы они ни говорили открыто.
— И что?
— Итак, сколько грейгоров стонаров ты хочешь создать, Жэспар? — вопрос Тринейра был резким, и Клинтан резко замолчал. Грейгор Стонар, лорд-протектор республики Сиддармарк, и его предшественники были худшим кошмаром храмовой четверки и их непосредственных предшественников в течение многих лет. У Жэспара Клинтана не было никаких сомнений в том, что Стонар с радостью сверг бы Церковь Ожидания Господнего на его собственных землях, если бы он хоть на мгновение вообразил, что сможет предпринять попытку и выжить. Со своей стороны, Тринейр никогда не разделял подозрений Клинтана в том, что Стонар активно искал предлог для разрыва с Матерью-Церковью. Он просто боялся, что когда-нибудь какое-нибудь расхождение во мнениях между Сиддармарком и Церковью выльется в открытую конфронтацию, хочет того любая из сторон или нет. Но по-своему это различие между его собственной точкой зрения и взглядом Клинтана на Стонара только придавало его вопросу еще большую остроту.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Клинтан через мгновение, и Тринейр сардонически улыбнулся.
Обманывай себя, если хочешь, Жэспар, — подумал он, — но не жди, что я сделаю то же самое. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Конечно, он не мог на самом деле сказать это вслух.
— Что я имею в виду, — сказал он вместо этого, — так это то, что мы уже видели, как Нарман вывернул пальто, а Шарлиэн действительно вышла замуж за Кэйлеба. Из всех отчетов, которые я видел, кажется вероятным, что герцог Зибедия собирается сделать то же самое, что сделал Нарман, и что даже Гектор сделал бы это, если бы на мгновение подумал, что Кэйлеб согласится на что угодно, кроме его головы. Теперь каждый другой князь и король на лице мира посмотрит на то, что произошло в Фирейде, и поймет, что на месте Кэйлеба они поступили бы точно так же.
— Черт возьми, они бы это сделали!
— Я сказал, что они поймут, что на месте Кэйлеба они сделали бы то же самое, — сказал Тринейр. — Хотя, честно говоря, возможно, мне следовало бы сказать, что они сделали бы точно то же самое, если бы у них хватило смелости. Но главное вот в чем. Учитывая то, как Чарис собирается представить то, что произошло, нам не на что опереться. Нет, — он повысил голос и ткнул указательным пальцем в воздух, когда Клинтан попытался прервать его, — мы этого не сделаем. Особенно после того, как мы уже рассказали всему миру то, что ты сказал нам остальным — что это начали чарисийцы. Что ж, теперь у них есть доказательство того, что это начали не чарисийцы, Жэспар. Они будут думать об этом, если Церковь внезапно объявит священную войну и призовет их на битву. Ты видел, что произошло, когда Чисхолм был вынужден вести войну, в которую он не верил. Ты хочешь, чтобы то же самое произошло, скажем, с Деснейрской империей? Ты хочешь предоставить Стонару предлог, который он может использовать, сославшись на «принцип», чтобы отказаться отвечать на этот вызов? И прежде чем ты скажешь мне, что не доверяешь Стонару, что он все равно этого не сделает, позволь мне указать, что бы ни думал остальной мир, наши ресурсы на самом деле не безграничны. Есть предел количеству фронтов, на которых мы можем позволить себе сражаться одновременно,
