Что это значит, Стрельцов понять так и не успел. Перед его закрытыми глазами вертелась какая-то дикая мешанина из обрывков сегодняшних встреч и разговоров: белокурая бестия Моргулис сидел отчего-то за столом Барсука, установленным непонятно зачем в притоне моргунов, — и говорил, говорил, говорил что-то, вроде и по-русски, но смысл фраз ускользал, исчезал в то же мгновение, когда они доносились до слуха Стрельцова, а сидевший рядом Жоржик Измайлов понимал всё, и постоянно мерзко подхихикивал, не то над словами Моргулиса, не то над стрельцовским непониманием; а по комнате медленно парили красные пузыри, иногда лопались, разбрызгивались мерзкими липкими кляксами, — и Стрельцов знал, что это кровь Илоны Модзалевич, и не мог взять в толк: почему? отчего? — ведь не ее же застрелили в невесомости…
Когда Людмила вкатила в комнату сервировочный столик, уставленный тарелками, её прямой и непосредственный начальник спал, — на тахте, в неловкой позе, полусидя, полулежа… Несколько листков из папки разлетелись по полу.
Московское шоссе под Санкт-Петербургом, чуть позже
Наглость троих ублюдков могла сравниться лишь с их самоуверенностью. Расчет у них простой и безошибочный: большие шишки, ездящие на дорогих машинах, не станут пытаться силовыми методами противодействовать людям в форме, да еще пьяным. Позволят надеть на себя наручники, предвкушая, как чуть позже сотрут в порошок дерзких патрульных… А вместо этого получают удавку на шею. Именно удавку — к чему гадить в собственной машине, пользуясь огнестрельным или холодным оружием?
Наручники защелкнулись — но не на моих руках, на том месте, где запястья находились за долю секунды до того.
Лейтенант, впрочем, уже не смог разглядеть своей промашки. Большим пальцем я ударил его в глаз — сильно, почувствовав, как лопается глазное яблоко. Лейтенант взвыл на удивление тонким, бабьим голосом. Он сейчас наверняка ничего не видел — перед уцелевшим глазом тоже стояла багровая вспышка. И не почувствовал, как я рванул из его обмякших рук наручники.
Хрясь! — массивный браслет наручников вломился в висок лжесержанта. Хрясь! — мучения лейтенанта прекратились.
Старшина Володя оказался все-таки фальшивым десантником… Либо общение лишь с безответными водителями здорово подпортило ему форму. Свой единственный крохотный шанс — попытаться распахнуть дверцу и убежать — он даже не попытался использовать. Успел лишь обернуться, изумленно отвесить челюсть да потянуться куда-то в сторону кобуры — так и не дотянувшись. Затем получил свою порцию рауш-наркоза. Но приложил я ему наручниками, на время превратившимися в кастет, куда деликатнее, чем коллегам. Надо немного потолковать по душам…
Несколько минут спустя все было готово для разговора. Оклемавшийся Володя по-прежнему сидел за рулем, но число степеней свободы у него значительно уменьшилось: горло достаточно туго захлестнула изъятая у «сержанта» удавка, привязанная к подголовнику кресла. Наручники, сковавшие руки, были пропущены сквозь рулевое колесо, а форменный ремень притянул ноги к сиденью.
Я устроился рядом, на пассажирском месте. Кроме нас двоих, живых в джипе не осталось.
— Рассказывай, — приказал я. И коротко перечислил интересующие вопросы:
— Чья придумка, кто еще в деле. Каналы сбыта машин. Кто эти двое, имена, звания. Почему остановили именно мою машину.
Пришедший в себя старшина прохрипел нечто не совсем разборчивое, но нецензурное, и относящееся не к теме беседы, а к моим душевным и физическим качествам. Затем уже более членораздельно потребовал адвоката.
— Рассказывай, рассказывай… — поощрил его я. — Адвокаты все уже спят. Зачем будить приличных людей ради такого урода, как ты?
Пленник насупился и замолчал. Я достал пачку сигарет (так и таскал ее с утра в кармане), вдавил головку прикуривателя — ныне в большинстве машин прикуривателей нет, их гнездо используется лишь как источник питания. Однако в ментовском джипе сие устройство вполне исправно функционировало. Да и табаком попахивало — дорогим, контрабандным, отнюдь не зловонным самосадом.
Володя, искоса наблюдая за моими действиями, перевел дух. И совершенно напрасно…
Затягивать разговор и искать психологические подходы времени не было. Рация в джипе не включена, и других патрульных машин поблизости быть не должно, насколько я понимаю механику работы этих отморозков… Но береженого бог бережет…
Угрожать физическими методами я не стал. Достал раскалившийся прикуриватель, начал было подносить к сигарете — и вместо этого с силой прижал к щеке Володи. Как он взвыл! Аж уши заложило. Как задергался, чуть не удавив себя шнуром… Отвратно запахло горелым мясом.
— Больно? — спросил я участливо, едва вопли смолкли. — Сейчас еще больнее будет…
Прикуриватель вновь раскалился, и на сей раз я нацелил его на ширинку серых форменных брюк.
— Какое яйцо тебе менее дорого? Левое или правое?
Изливался Володя торопливо, захлебываясь словами. Как я подозревал, покойный «сержант» оказался майором, да еще и начальником штаба отдельного полка ДПС. Идея принадлежала ему, и по его же каналам уходили тачки. А он, Володя, человек маленький, призванный лишь крутить баранку на операциях, и вообще втянули его в грязное дело шантажом и угрозами. Я задал несколько вопросов — отключая, пока они звучали, записывавший допрос встроенный диктофон смарта.
Убийство Сурикова и самом деле оказалось делом рук этой теплой кампании. А вот о том, кто сидит за рулем «Дерринджера», они не имели понятия… И Володя очень обрадовался, увидев меня, выходящего из машины. Поскольку давно мечтал свести счеты, и даже пытался провести поиск по эмвэдэшной базе адресов — естественно, без успеха, отдыхал я на Валдае под своим именем, но под чужой фамилией…
Смарт, до недавнего времени принадлежавший ныне мертвому лейтенанту, я оставил в джипе, на видном месте (всё, что касалось меня, в записи отсутствовало).
А Володе прострелил голову из его собственного пистолета.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ «НЕМЕЗИДА», ВИД ИЗНУТРИ
Глава первая. Земля в иллюминаторе
Мидии со специями, сразу определил Юрковский. Он очень любил мидии со специями, но они, к сожалению, были безусловно исключены из рациона межпланетчиков.
А. и Б. Стругацкие, «Путь на Амальтею»Внеземелье, ДОС «Немезида-17», 12 июня 2028 года, 20:42
Как поведал однажды Жорж Измайлов в одном из своих приступов телевизионной логореи, весьма ограниченное количество разумных обитателей планеты Земля не смотрит передачи шоу «Наши звезды».
Во-первых, к этим чудакам принадлежат амазонские индейцы малочисленного племени басоче, до сих пор застрявшие в каменном веке. Но и они, как поговаривают, собираются пойти войной на соседей и отобрать у тех телевизор, спутниковую антенну и дизельный генератор.
Во-вторых, в очередной раз развернул свой стереовизор экраном к стенке великий еврокитайский гуманист Ван Зайчик — подпирают сроки сдачи новой рукописи в издательство «Азъ-Буки».
В-третьих, как это ни удивительно, шоу «Наши звезды» не смотрят сами его участники! По техническим причинам — антенны станции не способны принимать земные телепрограммы. А переводить выпуски в формат, используемый для дальней связи, ни к чему — полтора десятка летящих в космосе зрителей и без того всё это видели, и даже были непосредственными участниками…
Про гуманиста Ван Зайчика и про индейцев Жорж, скорее всего, врал. Но пассажиры «Немезиды» и в самом деле не видели ни только собственного шоу, но и вообще ни единой земной телепередачи. Более того, их неведение было оговорено специальным пунктом заключенных с КРТ контрактов. Дескать, полная оторванность от Земли добавляет напряжения, и так далее, и тому подобное…
Игорь подозревал, что главная причина гораздо проще: руководство КРТ категорически не желает знакомить участников с их рейтингами. И в самом деле, поведение аутсайдеров, стоящих на грани вылета, спрогнозировать и предугадать крайне трудно. Еще более трудно чем-либо воспрепятствовать, если этим аутсайдерам вздумается выкинуть какой-то фортель… Космос не «Катакомбы», где сотрудники службы безопасности Ти-Ви-Кей могли в любой момент разобрать искусственный завал и навести порядок (по слухам, несколько раз действительно наводили).
Так Игорь Проскуряков, втайне ненавидевший свой псевдоним «Звездный», считал до сего дня. Теперь у него появились подозрения, что всё обстоит гораздо хуже…
Он намеренно добирался до кают-компании «В» долгой, кружной дорогой — через длинный, крутой дугой изогнувшийся коридор, в который выходили люки технических отсеков. Другие участники шоу сюда заглядывали редко… Игорь надеялся: за долгий путь он хоть немного успокоится, придет в себя. Почти получилось… Образцом спокойствия и выдержки он служить бы сейчас не смог, но и остальные не лучше — отходняк после голосования. Однако у Игоря хотя бы исчезло навязчивое желание немедленно и в одиночку хватануть стакан разведенного технического спирта — и ничего не делать, ни о чем не думать, уйти из кошмарной реальности хоть ненадолго…
