— Н-но, зачем? — искренне воскликнул я.
— Вот когда ты устраиваешь игру, ты ведь сам выбираешь, с кем тебе будет интересно? Тут то же самое. Организаторы хотят играть с теми, у кого есть двести миллионов. — Развел он руками. — Нам сделали непрозрачный намек, что будет невежливо нарушать финансовый ценз.
— Да какая разница, сколько у человека денег? — возмутился я.
— Деньги равны связям, военной мощи, возможности мстить и отстаивать свои права. Это сделано для того, чтобы участники не смотрели на команды нашего княжества сверху вниз и не позволяли себе подлости в их отношении.
— То есть, надо двести миллионов? — Отбросив ненужные подробности, подвел я черту.
— Увы. Думаю, в следующем году условия станут помягче, — успокаивающе произнес он.
— И если они у меня будут, то вы обещаете записать команду и не мешать? — Настоял я на всякий случай.
— Обещаю. — грустно улыбнулся он.
— А это сколько килограмм денег?
— М, не знаю даже. — Сбился Руслан. — Килограмм двести?
— Отлично! Всего наилучшего!
Приободрившись, закрыл за собой дверь и выудил из кармана сотовый.
* * *
Чуть опешивший (впрочем, как после каждой беседы с Максимом), Руслан Артемьевич мотнул головой, выгоняя из ушей странные, явно послышавшиеся слова:
«- Алле? Толик? Как там с заводом? Еще полгода на проект? Отлично! Грузи на газель двести миллионов и вези ко мне… Это килограмм двести-двести пятьдесят, весы там найди. Мне на месяц, есть верное дело. Ага, жду.»
Потому что у детей не может быть двести миллионов! И их нельзя возить на газели!
Нет, ему точно послышалось. Или нет? Тогда что за завод? И какой еще Толик! Нет у Самойловых никаких заводов, Толиков и двухсот миллионов на счету! О последнем Руслан знал точно, оттого обещание давал с легкой душой.
Значит, показалось.
И вообще — у него нога! Которую, посовещавшись, было решено лечить традиционными методами, чтобы Максим в полной мере ощутил ответственность за свои поступки. Ну и потому, что с ограниченной мобильностью Максим менее опасен для окружающих. Руслан скептически посмотрел на раскрытое окно и признал последний довод довольно наивным.
В общем, по молчаливому согласию, соревнования должны были состояться без Максима. Руслан искренне считал — к лучшему. Слишком жестокими могут быть высокородные дети — уровень опасности, особенно с такими призами, запредельно высок. Заодно три специально подготовленных клановых отряда не обидят его поражением.
Да и что переживать — не найдет он двести миллионов. Так что все нормально. Все будет хорошо.
Руслан поймал себя на том, что говорит успокаивающие слова в вслух, как мантру, перемежая глубоким дыханием.
«- Бр-р, совсем мозги плавятся, что аж горелым пахнет… Или не кажется?» — замер он, склонив голову.
«- Внимание, пожарная тревога!» — развеял сомнения приятный женский голос.
— Ма-а-акси-им! — Дрогнули стекла от жуткого голоса, а где-то за дверью захромал шустрее отдельно взятый восьмиклассник.
Глава 8
Каждый шаг с тростью гулко разносился по пустым коридорам, исчезая в распахнутых дверях и пролетах лестниц. Есть в этом особенное удовольствие — щелкать прорезиненной накладкой по мрамору пола, добиваясь особенного, солидного эха. Но для этого нужно одиночество, чтобы чистый звук не перекрывала чужая суета. Ну или чтобы остальные замерли, как Пашка на скамейке возле расписания. Он даже не повернулся, так и сидел, будто составив единое целое с деревянной скамьей, сотканной из продольных досок и затейливо кованных ножек. В противоположность легкой на вид конструкции, нависал монолитом иссиня-черного костюма и рубашки над краем скамьи, памятником самому себе, уставившись в волнорез между бежевой и белой горизонтальными полосами на стене. Появилось желание пройти мимо и не тревожить, но и шанс упускать совсем не хотелось. Все таки, надо объясниться.
— Там эвакуация, — присев рядом и приготовившись к беседе, произнес я нейтрально.
Пашка вздрогнул и медленно повел взгляд от точки где-то на горизонте двух цветов в мою сторону.
— Извини, — поспешил я сказать то, что не успел в прошлый раз.
Парень некоторое время посмотрел на меня с непонятным выражением лица, хмыкнул, огладил выбритую налысо голову и вернулся к созерцанию стены.
День назад он мог похвастать красивой шевелюрой, отливающей блеском, как шерсть у кота после шпрот. Неловко вышло.
— Я не хотел. — Не дождавшись ответа, продолжил говорить. — Думал, ты там замерз. Кофе вынес. А у тебя там зонт загорелся и на волосы перекинулся. Не потушишь — след на всю жизнь останется. Вот и… Правда, извини.
Тот дернул плечом, то ли соглашаясь, то ли выражая раздражение.
— А хочешь в мою команду? — рискнул я. — На соревнования.
— Двести миллионов, — без капельки эмоций произнес он.
Но он ответил!
— Да это ерунда, — отмахнулся я, с энтузиазмом зацепившись за нить разговора.
— Двести миллионов? — добавился скепсис к тону, голова же не повернулась ни на градус.
— Конечно!
— А у меня нет двухсот миллионов, — вернул он прежнее равнодушие.
— Так у меня есть, — потеряв терпение, уселся я на пол так, чтобы он смотрел на меня, а не на стену.
Правда, ногу пришлось вытянуть и трость отложить в сторону, но это мелочи.
— У тебя есть, у меня нет. Ювелиры — они богатые. А у нас только проблемы…
— Ладно, — хмыкнул я. — Хочешь, займу тебе две сотни моих миллионов?
Пашка вопросительно поднял брови.
— Там ведь залог все равно отдают назад. Я серьезно.
— А отец твой что на это скажет? — Со странным выражением лица, в котором было больше недоверия, чем надежды, спросил он….
Но надежда — она была! А мне без разницы, кто внесет деньги за нашу команду.
— Это мои личные деньги, — подчеркнул тоном. — Мне за них отчитываться не надо. Но будет условие. — поднял я палец.
— Проценты? — Вернулась к нему обреченность.
— Возьмешь к себе в команду меня, Федора и Артема с «а» класса.
— Хм, — задумался он, пытаясь скрыть слабую улыбку. — А пятый кто?
— Ты капитан, тебе решать, — торжествуя, не поддался я радости и постарался сохранить солидность в словах. — Но я рекомендую девчонку. Через неделю — танцы.
— Найдем, — утвердительно качнул он головой, на глазах становясь румяней и веселее. — Только это, — вернулся к нему испуг. — Ты серьезно?
— Слово! — хлопнул я ладонью по полу.
Кажется, получилось!
— Не шутишь? То есть, извини! Так это здорово, правда! Я все папины проблемы с призовых закрыть смогу! — Подпрыгнул он на месте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
