«Тебе ни в коем случае не следовало позволять этому красавцу туземцу целовать себя. Подбираю целый файл всякой забавной чепухи, которая должна развлечь тебя. Надеюсь, это произойдет. Когда вернешься, приезжай целоваться, и я превращу тебя в прекрасного принца. Будь здорова, m'ascushl, будь счастлива».
Джуна непроизвольно расхохоталась. Они одно время были любовниками, пока она не сошлась с Али. А потом стали добрыми друзьями. Возможно, было бы лучше остаться одной из дюжины любовниц Педрейга, чем быть верной подружкой Али.
Ненависть к Али не отпускала Джуну. Как она надеется, что когда-нибудь в жаркий день у него закупорится трубка, через которую из скафандра выводятся экскременты!
Было еще несколько записочек от хороших друзей. А затем пришла очередь официального послания Чанг — офицера по проблемам морали. Джуна поморщилась. В свое время Чанг находилась на корабле, совершавшем «Прыжок к будущим поколениям человечества». Десять лет назад корабль с гиперпространственным приводом снял с него всю команду. Почти все они поступили в Космическую Службу; это было единственное место, где они не ощущали себя потерянными. Ходили слухи, что Чанг заняла свою нынешнюю койку потому, что она уж очень осточертела всем на Земле. Джуна вполне доверяла этим слухам: Чанг была упряма, лишена чувства юмора и отличалась дремучим формализмом. Моральный уровень на корабле держался на относительно высоком уровне отнюдь не по причине ее деятельности.
«Джуна, — говорила Чанг в своем послании, — от своего лица и лица всей команды я хочу выразить тебе искреннее сожаление по поводу тех несчастий, которые выпали на твою долю. Заверяю тебя, что капитан Родригес и я лично примем все меры, чтобы поскорее организовать новую экспедицию на планету. Я прошу тебя руководствоваться в своих действиях правилами Исследовательского управления, касающимися невмешательства, и быть достойной столетних традиций экспедиции, требующих постепенного и не нарушающего природной среды исследования. Я пришлю тебе все материалы, имеющие отношение к Контакту с туземцами и к охране окружающей среды. Я верю, что ты приложишь все силы к их соблюдению. Искренне преданная Мей Мей Чанг».
Джуна несколько раз ошеломленно мигнула и выключила звук, предоставив компьютеру просто записывать остальное. Она поднялась и пошла в лес. Найдя себе убежище на верхних ветвях высокого дерева, она долго лежала, прислушиваясь к лесным шумам и далекому, еле слышному рокоту прибоя. Теперь и для нее лес стал укрытием, где она могла прятаться от любовников, до которых нельзя было дотянуться, от навязчивой заботливости благомыслящих друзей, от неосуществимых пожеланий Исследовательского управления. Зеленый сумрак постепенно вымывал боль из обожженных солнцем глаз, а влажный воздух врачевал сухую, сморщенную кожу. Она почесала зудящее тело, призывая проклятия на голову офицера по проблемам морали — Чанг.
Где-то рядом зашуршали и дрогнули ветви, с которых на землю посыпался ливень сухих листьев. Это была Анито. Туземка прыгнула к ней и дотронулась до ее плеча, чтобы привлечь внимание.
— Люди пришли?
Джуна кивнула.
— Когда люди пришли?
Джуна сделала отрицательное движение головой, а затем махнула рукой, будто указывая куда-то далеко-далеко. Анито что-то ответила, но Джуна не сумела понять, что именно. Ее компьютеры остались возле башни — один подключен к радиосистеме, другой подзаряжался на солнце. Она качнула головой, давая понять, что не поняла вопроса.
Анито дотронулась до зудящей кожи Джуны.
— Кожа плохо. Что-то не делать.
Джуна опять покачала головой — она никак не могла взять в толк, что хочет сказать ей Анито.
Анито прыснула ей на спину какой-то холодной жидкостью, и зуд прошел. Джуна засветилась зелеными тонами, благодаря за облегчение. Анито передала ей большую фляжку, в которой плескалась вода, которую Джуна тут же выпила. Как жаль, что мало! Потом туземка порылась в своей сумке и протянула ей ярко-красный фрукт, имевший вкус сладкой медовой дыни. За этим последовал кусок мяса, аккуратно завернутого в зеленый лист. Джуна поблагодарила кивком головы, и обе принялись закусывать в дружелюбном молчании.
Когда с едой было покончено, Джуна встала, чтобы возвратиться к маяку. Анито последовала за ней, немного задержавшись, чтобы наполнить фляжку водой, собравшейся в дупле дерева, похожего на земные бромелиевые. В качестве сифона она использовала пустотелую зеленую лиану. В тот момент, когда Джуна уже хотела прорвать завесу кустов на лесной опушке и выйти на скалистый, залитый солнцем утес, Анито остановила ее.
— Нет. Плохо кожа. Ты делать еще плохо.
Джуна покачала головой. Она опять не понимала. Ей следовало связаться с кораблем, пока там не стали волноваться. Но объяснить этого Анито она не могла. Она снова шагнула вперед, но туземка загородила ей дорогу.
— Не идти, — стояла на своем Анито. Она стала бледно-розовой и указала на солнце. — Твоя кожа, — объявила она в подчеркнуто-красном тоне.
Джуна настаивала на своем, показывая в сторону маяка. Ей необходимо быть там.
— Подожди. Приходить дождь, ты идти. Кожа не так плохо.
Облака, предвещающие послеполуденный дождь, уже собирались. Не дольше как часа через два начнет моросить. Джуна нуждалась в отдыхе, и Анито отвела ее к чистому лесному ручью, где они купались и отдыхали, пока первые капли дождя не забарабанили по воде.
Джуна вернулась к маяку и принялась отвечать на множество новых вопросов, которые задавала ей научная группа экспедиции. На многие из них Джуна ответить не могла. Она слишком занята была проблемой собственного выживания, чтобы вести наблюдения и делать заметки. И все же она смогла документально подтвердить существование экосистемы пчелы-грибки-дерево, в которой обитали туземцы. Кроме того, она описала несколько новых видов растений и животных, которых смогла запомнить. Придется вести дневник более тщательно.
Солнце уже виделось большим красным шаром, спускавшимся к горизонту, когда Джуна снова связалась с кораблем. Сверила часы компьютера. Временной лаг увеличился еще на двадцать минут в каждую сторону, и ее последний контакт с человечеством неотвратимо приближался с каждой минутой. И вот она снова — офицер по проблемам морали Чанг! Она явно крайне подозрительно отнеслась к двухчасовому опозданию Джуны. Джуна с тоской выслушивала подковыристые вопросы Чанг. У нее оставался всего лишь один день до того, как прервется на несколько лет ее связь с человечеством. И она не намерена терять драгоценное время на мелкие склоки с Чанг. Поэтому она вежливо выслушала претензии офицера, стараясь отвечать так, чтобы не вызвать гневной отповеди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
